Тайная жизнь Фиделя Кастро. Шокирующие откровения личного телохранителя кубинского лидера - Санчес Хуан Рейнальдо. Страница 40

Рассматриваемый в качестве оружия революции, резервный фонд не является табу во властной верхушке. О нем открыто, без намеков, говорят при Фиделе, говорит и он сам. Резервный фонд не является государственной тайной. Зато ею является его размер. За время существования, то есть с 1960-х годов, фонд постоянно пополняется, несмотря на то что Команданте регулярно черпает из него средства. В то время, когда Куба зависела от субсидий, получаемых из СССР, часто можно было слышать, как Фидель говорил своему личному секретарю Чоми, чтобы тот взял из очередной полученной суммы столько-то миллионов долларов (Фидель считает деньги в долларах), чтобы положить их в «резерв». Точно так же Лидер максимо мог распоряжаться получаемой советской нефтью по собственному усмотрению: отдать какую-то часть Никарагуа или продать ее на черном рынке, чтобы получить валюту. Уверен, что то же самое продолжалось и с венесуэльским черным золотом, которое Уго Чавес продавал Кубе по сниженной цене.

Этот специальный фонд пополняется из различных источников, в первую очередь из бюджета предприятий, находящихся под контролем Государственного совета (возглавляемого Фиделем), как это указывалось в американском журнале «Форбс» за 2006 год. В числе таковых: корпорация «Симекс» (банки, строительство домов, прокат автомобилей и т. д.), «Кубалезе» (предприятие, ликвидированное в 2009 году, оказывавшее иностранным посольствам и предприятиям такие услуги, как сдача «внаем» кубинской рабочей силы или аренда квартир) или «Паласио де Конвенсьонес», построенный в 1979 году для приема 6-й встречи глав государств и правительств неприсоединившихся стран и руководимый верным Абрахамом Масикесом. Однажды, в середине 1980-х годов, я увидел, что, встречая Фиделя перед дворцом, он передал тому дорожную сумку, в которой лежал миллион долларов наличными. Как всегда, отнести эту сумму в резервный фонд было поручено адъютанту Пепину Наранхо. В другой день, тоже в середине 1980-х гг., в кабинет Фиделя с чемоданчиком, полным купюр, вошел министр внутренних дел Хосе Абрантес, произнесший привычную фразу: «Команданте, это для революции!» Фидель просто ответил: «Отлично» – и повернулся к Пепину, чтобы сказать ему, чтобы он отнес деньги в резервный фонд.

Мне известно, что директор Национального банка Эктор Родригес Лломпарт был «финансовым советником» Фиделя, но я, разумеется, ничего не знаю о движении денежных потоков и существовании у Фиделя счетов за границей (на мой взгляд, это возможно). В одном я уверен: Фидель никогда не испытывал нужды в наличных средствах. Я смог в этом убедиться, например, в Хараре (Зимбабве), когда мне вручили чемоданчик с двумястами пятьюдесятью тысячами долларов наличными, чтобы подготовить приезд главы Кубинского государства.

Одним из самых забавных эпизодов, свидетелем которых мне довелось быть, является этот: однажды я услышал, как Фидель сказал Пепину и Чоми, что часть резервного фонда будет отдана в долг Национальному банку, возглавляемому Лломпартом. Так вот, эти двое, Лломпарт и Фидель, установили десятипроцентную ставку процента по займу. Иными словами, Команданте одалживал непринадлежащие ему деньги стране, которой руководил, через банк, которому назначал процент, и при этом прикарманивал 10 процентов прибыли!

Для пополнения резервного фонда Фидель не пренебрегал никакими средствами. Порой он вел себя как рачительный хозяин, не брезгающий даже мелочами. Так, он использовал стоящий в Калета-дель-Розарио свой личный флот, в который, помимо его яхты «Акварама II» и других, более мелких судов, входили два рыболовецких судна, «Пурриаль-де-Викана» I и II; капитана одного из них звали Эмилио. Они выходили на рыбный промысел, а их добыча отправлялась в морозильные цеха Гаванского порта и в Подразделение 160 (логистическую базу эскорта Фиделя). Этот улов предназначался не для семьи Кастро, которая не ест замороженную рыбу, а продавался на одном из крупнейших гаванских рынков, Супер Меркадо, расположенном на углу Третьей авеню и Семидесятой улицы в квартале Мирамар.

Маленькие ручейки сливаются в большие реки: с той же целью – пополнения резервного фонда – использовались ферма по разведению индюшек и ферма по разведению баранов. К этому можно прибавить операции, осуществлявшиеся в Луанде во время ангольской войны на кандонге – знаменитом ангольском черном рынке, где кубинцы проявляли гиперактивность на протяжении пятнадцати лет. Это тоже позволило пополнить «резервный фонд Команданте».

Когда появилась статья в «Форбс», историк Эузебио Леаль, очень близкий к Фиделю, выступил на защиту репутации Команданте. В качестве доказательства бескорыстия Лидера максимо он рассказал, что в 1990-х годах тот поручил ему распределить между музеями и культурными центрами 11 687 подарков, полученных им, среди которых были картины, драгоценности, предметы из слоновой кости и дорогие ковры, пришедшие из ста тридцати трех стран. Возможно, это правда. Но данный факт ничего не доказывает. Я лично видел в кабинете Фиделя контрабандные алмазы из Анголы. Их присылали ему Патрисио да ла Гуардиа и Арнальдо Очоа, соответственно руководитель миссии МИНИНТа и глава военной миссии в этой воюющей африканской стране. Алмазы были маленькими, лежали в коробке от сигар «Кохиба». Секретарь Чоми и адъютант Пепин передавали ее из рук в руки в присутствии Фиделя, его персонального врача Эухенио Сельмана и меня. Я до сих пор помню их разговор.

– Ладно, Пепин, ты знаешь, что с ними делать. Продашь на черном рынке…

– Да, Команданте, – ответил адъютант, который вдруг превратился в эксперта по драгоценным камням. – Но вы же знаете, что стоимость этих камней невелика, потому что они маленькие. Ладно, что-то же они должны стоить – ювелирам их размер подойдет.

В делах Фидель порой отчасти демонстрирует менталитет карибского пирата. Поставить себя над законом, действовать, не связывая себя формальностями, заниматься контрабандой – все это не ставит перед ним никаких проблем, поскольку так диктуют обстоятельства, а его положение человека, противостоящего американскому эмбарго, дозволяет всё. Кстати, вопреки его утверждениям, он всегда был в курсе всех незаконных делишек (включая торговлю наркотиками в 1980-х годах), придуманных и осуществлявшихся Патрисио де ла Гуардиа и Арнальдо Очоа, которые силами Департамента MC [39] пытались любыми способами добыть валюту, чтобы помочь революции [40]. Точно так же Фидель был в курсе деятельности министра внутренних дел Хосе Абрантеса, по приказу которого в подпольных цехах заключенные шили контрафактные джинсы «Ливайс» и гнали фальсифицированное виски «Чивас Ригал», чтобы потом сбывать на черном рынке в Панаме. И все это делалось с той же целью: пополнять «резервный фонд Верховного Команданте».

Обо всех этих коммерческих операциях мне известно потому, что Фидель и его окружение говорили о них в моем присутствии семнадцать лет подряд – Пепин и Чоми, с которыми я ежедневно тесно сотрудничал, регулярно отчитывались перед Верховным Команданте по делам этого рода, не таясь от меня, поскольку в ту пору я действительно принадлежал к ближайшему окружению Хефе.

Как бы то ни было, а самым прибыльным «делом» Фиделя, возможно, стало временное возобновление в 1980 году по его приказу работы золотоносной шахты Долита на Исла-де-ла-Хувентуд (острове Молодежи) – большом острове в форме галеты, расположенном у южного берега Кубы. Полностью истощив жилу, испанцы забросили шахту еще в колониальные времена. Но, узнав, что мировые цены на золото резко идут вверх, Фидель вбил себе в голову удостовериться, не удастся ли при помощи современных технологий вытащить из Долиты еще хоть немного драгоценного металла. Его интуиция великолепна: было добыто и переплавлено в слитки килограммов шестьдесят – семьдесят золота. Я видел эти слитки собственными глазами, когда их привезли во дворец, чтобы показать Фиделю. Пепин попросил меня помочь переложить слитки на ручную тележку, и я смог приблизительно оценить их вес: одному человеку не удалось бы за один раз поднять такое количество металла. Я не стал спрашивать его, куда отправится эта добыча и на что она пойдет: я уже знал ответ…