Одним ангелом меньше - Рябинина Татьяна. Страница 30

Не застав Малахова дома, Борис прошелся по «горячим» адресам, разогнал подростков, громко тусовавшихся на крыльце парикмахерской, и направился обратно к себе — через полчаса начинался прием населения.

Звонок телефона был слышен с улицы. Запыхавшись, Борис ворвался в кабинет и схватил трубку.

— Участковый… Да, конечно, помню. Сейчас блокнот возьму… Нет, навскидку не скажу, но подумаю… Да, телефон есть. До свидания.

Ну вот, только маньяка нам и не хватало!

Борис покачивался на стуле и грыз яблоко, посматривая на листок с записями. Случайно выпавшую передышку не хотелось тратить на дела, но рабочие мысли все равно перебивали личные.

«Не забыть бы Лидочку вечером с днем рождения поздравить… Средний рост, среднее телосложение… Может, за хлебом сбегать пока? А то потом могу и не успеть… Темная длинная куртка, темная вязаная шапочка или короткие темные волосы. Это не про меня случайно?.. Сейчас Бояринов придет и будет от всего отбояриваться: не пил, не бил… Профессиональный танцор или любитель… Надо бы у Генки полтинник до зарплаты перехватить… Возможны сексуальные отклонения… А после приема — к Малахову, обещал ведь Ларисе. К Малахову… Стоп, Малахов! Блин Клинтон!».

Борис полистал записную книжку и набрал номер.

— Иван?.. Можно попросить Логунова?.. Панченко… Иван, это Борис… Да, уже. Есть тут один крестьянин… Нет, сейчас у меня прием до семи. Приезжай завтра к обеду, запросишь дело из архива, он за хулиганку в прошлом году условно получил. Кстати, и попугать его невредно, а то он над соседкой издевается, оборзел совсем…

— Вань, у Элки день рождения в субботу, она нас пригласила.

Ивана передернуло. Подругу жены он не переваривал. Вульгарная крашеная блондинка, похожая на провинциальную буфетчицу, наглая и крикливая. Ему было непонятно, что у Галины может быть общего с этой бабой.

«Ваня, ты не понимаешь. Мы дружим с десяти лет, и она ни разу меня не подвела и не подставила, в отличие от некоторых утонченных интеллигентных дамочек. К тому же женщины могут по-настоящему дружить только на паритетной основе». — «Это как?» — «Это чтобы чувство взаимной зависти уравновешивалось чувством взаимного превосходства». — «Ну, что она тебе завидует — это понятно: ни мужа, ни детей, ни работы толковой. А вот ты-то чему завидуешь?» — «Она сама себе хозяйка, ни от кого не зависит». — «А тебя, значит, зависимость от меня угнетает?..»

Дальше обычно следовал небольшой семейный скандал. Иван заводился с полоборота от одного упоминания об Элке, но в то же время понимал, что не может диктовать Гале, с кем ей дружить, — и от этого злился еще больше. Со временем они пришли к компромиссу: Галя общается с подругой вне дома и не упоминает о ней — ну, несказанного как бы нет. В конце концов, Галю тоже далеко не все его приятели устраивали. Но день рождения — это, по выражению Бобра, уже ни в какие лямки не лезет. С другой стороны, объяснять все в тысячный раз и портить себе настроение на весь день не хотелось.

— Боюсь, я не смогу. Сходите с Аленой вдвоем, — сказал Иван и спрятался за «Калейдоскоп».

— Но ведь это же в субботу! Вечером! — Голос Гали дрогнул.

— Галя, я буду работать, — держать себя в руках становилось все труднее.

— Ну и… со своей работой!

Крепкое слово она произнесла одними губами, чтобы не слышала Аленка, но Иван прекрасно понял. Галина отвернулась к раковине и начала мыть посуду после завтрака. Иван смотрел на ее напряженную спину и чувствовал, что его заливает черно-багровая волна злости и раздражения, граничащих с ненавистью к этой женщине, внезапно ставшей далекой и совсем чужой.

Но через секунду он увидел, как дрожат Галины руки, и ему стало нестерпимо стыдно, душная волна отхлынула так же стремительно, как и накатилась.

— Прости, — едва слышно сказала Галя, по-прежнему стоя лицом к раковине.

Иван проглотил невесть откуда взявшийся в горле комок, коснулся плеча жены и вышел в прихожую.

К тому моменту, когда он подошел к дверям своего кабинета, раздражение почти улеглось. По дороге его подрезал ошалелый от сознания собственной крутизны «Чероки». От души выматерив нахала, Иван почувствовал странное умиротворение и даже начал насвистывать какой-то мотивчик.

«Главное, чтобы Галка успела до вечера остыть. И чтобы больше не упоминала об Элке».

Он вспомнил своего приятеля Олега Сверчкова, который, поссорившись с женой, неизменно уходил, громко хлопнув дверью, а через несколько часов, побродив по улицам и успокоившись, покупал цветы, конфеты, бутылку вина и шел домой мириться. Даже если для этого приходилось искать кредитора. И даже если он был прав. По его мнению, мир в семье стоил дороже денег и самой истины. К тому же Люся, чувствуя за собой вину, не могла не оценить его благородства.

Зотов сидел за столом и разгадывал кроссворд. В литровой банке уже начинал шуметь кипятильник.

— А кофе-то и нет, еще позавчера допили, — сказал Иван, не спеша снимая куртку и пристраивая ее на вешалку.

— У тебя «Ахмад» заначен, я знаю. Не жмись, доставай! Мой лимузин, похоже, наконец сыграл в ящик. Пока шел до метро, все лужи промерил. Во! — Алексей высунул из-под стола ногу в мокром носке. — Раньше у меня на такой случай запасные были. И тапочки. А как тачку купил — отвык от собачьей жизни. Придется на себе сушить.

— Собака бывает кусачей только от жизни собачьей…

Иван достал из стола коробку с чайными пакетиками и бросил один в свою кружку, попутно щелкнув Бармаглота по носу. Лиловая образина бессовестно ухмылялась.

Неожиданно с грохотом, как будто от удара ногой, распахнулась дверь, и на пороге возник восставший с больничного одра Костик Малинин. Алексей расплескал чай на брюки.

— Костя, тебе до пенсии еще служить и служить. Это потом можно будет таким макаром двери открывать, — проворчал он, отряхивая колени. — С возвращеньицем!

— Там у вас чаек еще остался? — Костя, будто не слыша, плюхнулся за свой стол и стер с него ладонью слой пыли.

Рабочий день начался.

Иван приготовил к сдаче все материалы по раскрытым делам и забрал у Зотова кроссворд. До встречи с Панченко делать было больше нечего. Алексей плотно сидел на телефоне, а Костик с удвоенной энергией выздоровевшего носился по управлению, собирая новости.

Кроссворд оказался заумным, да и сосредоточиться не удавалось. Рабочие мысли — как рабочие пчелы — роились и жужжали. Спасибо хоть не кусались.

Вот так, еще один подозреваемый. Уже четвертый по счету. Возможно, тот самый «просто маньяк». Хирург. Хомутов опять скривится, будто отгрыз пол-лимона… Хирург… Жаль, что со знакомыми медиками Литвиновой промашка вышла — неплохая была идея.

Иван вытащил из сейфа конверт с фотографиями Колычевой, Ремизовой и Литвиновой, не пристроенными в папки, и разложил на столе, в который раз удивляясь поразительному сходству погибших девушек.

— Любуешься? — Костик, уже успевший узнать о том, какая «радость» им выпала, подкрался, как партизан.

Алексей положил трубку и тоже подошел к столу.

— Знаешь, о чем я думал? Вот красивые девки ведь, а все какие-то… уродки. Одна наркотой торговала, другая шлюха, третья всерьез считала, что на свете всех милее, и румяней, и белее… И вот — будто бог их наказал.

— Зотов, ты же атеист! — фыркнул Костя.

— Я не атеист, я агностик. Может, бог есть, может, нет. Поживем — увидим.

— Ты хочешь сказать, умрем — увидим?

— А я подумал вот о чем, — сказал Иван, убирая фотографии обратно в сейф. — Не только за грехи приходится платить, но и за блага.

— Эка новость! За все приходится платить. — Зотов опять взялся было за телефонную трубку, но передумал.

— Да нет, я не о том. Просто если человеку дается больше, чем другим, с него больше и спрашивается. Красота — такой же дар, как ум или талант. И точно так же ее можно употребить во благо и во вред — и себе, и окружающим.

— Несколько лет назад я отдыхал в Сочи, в санатории, — закуривая и усаживаясь на край стола, начал рассказ Костик. — По утрам ходил на процедуры всякие и, пока валялся там, слушал радио, какую-то местную станцию. Каждый день диджеи, мальчик и девочка, подкидывали народу вводную и предлагали звонить и высказываться по этому поводу в прямом эфире. В основном какие-нибудь бытовые пословицы типа «любовь зла — полюбишь и козла» или «по одежке встречают…». И вот часа два всякие убитые в голову типы названивали и пытались опровергнуть народную мудрость…