Дело Пентагона (СИ) - Гейл Александра. Страница 5

— А для вас это было неочевидно?! Да я бы в ад с большим энтузиазмом провалилась!

Он фыркает и разворачивается на пятках. Мы усаживаемся в машину. После встречи с Шоном Картером я совсем запуталась. Словно меня пропустили через центрифугу, хотя он сказал мне всего одно предложение. Ооо, это Шон умеет. Общение с ним всегда требовало от меня затрат огромных объемов душевных сил.

После всего приключившегося мне не спится. Сижу в баре отеля, записываю в ежедневник важные наблюдения и вопросы, над которыми стоит подумать. Мои задания страшно перемешаны между личным и рабочим. И хотя толку от таких записей чуть, иначе у меня не получается.

— Привет, красавица, — по-английски обращается ко мне парень с глубоким итальянским акцентом. Ах, прелестно! То, что нужно.

— Привет, — улыбаюсь я во все тридцать два зуба. Он победно смотрит на своих друзей. Спорили, что я американка? Спорили, что я не откажусь познакомиться? В общем о чем-то спорили.

— Как тебя зовут? — Сомневаюсь, стоит ли отвечать, я еще не решила, как относиться к тому, что он рисуется перед друзьями.

— Джоанна.

— А я Винченцо. Можно Винс.

— Приятно познакомиться, — протягиваю я ему ладошку для пожатия.

— Ты одна здесь?

— Технически нет, но лучше б одна, — бормочу я, картинно закатывая глаза. Он смеется.

— Она со мной, — произносит ледяной голос из-за моей спины. Я тут же подпрыгиваю и прячусь за парнем.

— Вы обознались, — брякаю я первое, что пришло в голову.

— Да неужели? — хмыкает Шон. — Это ты, кажется, обозналась. Или мне показалось, что я видел тебя сегодня в компании прилизанного Леклера, Конелл?

— Уведи меня, не оставляй наедине с этим человеком, — шепчу я парню в ухо.

Но джентльмены в наш век повывелись. Виновато улыбнувшись, он разворачивается и уходит, оставляя меня в одиночестве, в ночном кошмаре, который становится явью.

— Сосунок, — под нос себе бормочу я. «Винченцо, можно Винс», кажется, это услышал, так как злобно оборачивается. — Славно! Чего тебе, Картер? — перехожу я в наступление.

— Вернулась бы ты лучше в свои Штаты, Джоанна, — говорит он. — Ходить тут и вынюхивать — участь Леклера, а ты возвращайся в свой Техас или откуда ты там.

— Из Миссисипи, — шиплю я и сразу жалею о собственной глупости, ну какая ему разница, что это мой предмет гордости?! Губы Шона ядовито кривятся, думает, что я не изменилась. А что? Я и не изменилась. Это по его мнению я пустышка, а меня в себе все устраивает. Извиняться за это я не собираюсь! — И я не вернусь.

— Там море, солнце, папа, мама и много загорелых мальчиков, — ммм, моя мечта… была… лет семь назад…

— Тут тоже, только без папы и мамы. Но с этим я уж как-нибудь разберусь.

— И Леклер. Тут Леклер.

Да, в мое представление об идиллии столько геля для волос точно не вписывается.

— Тут ты, — отвечаю я выпадом на выпад.

— Точно, — кивает Шон, рассматривая собственную руку, демонстрирует, что мои слова для него как бы не неожиданность. — Ладно, отбросим этот бред в сторону. Чем он тебя поймал?

— Что?

— Ты здесь потому что где-то ошиблась и он тебя поймал.

— Ах, если бы было все так просто. — Я вздыхаю и закрываю глаза, буквально чувствую, как кожа старится и покрывается морщинами. — Нет. Я не совершила ни одной ошибки.

— И все же ты тут. Значит совершила.

— Даааа, Картер, ты инопланетянин. — Я давно уже выяснила, что для него других людей не существует. Ну разве что Алекс и Карина. Остальные не заслуживают внимания. Он бы спасать отца не стал ни за какие блага подлунного мира. Такого не пошантажируешь.

— Возможно, но таким меня ты знаешь, и для нас всех это хреново, — кивает Шон.

— Да, — подтверждаю я. — У меня хорошая память. Так что Леклер — хитрая скотина и большой молодец.

— Хочешь стереть меня в порошок?

— Нет. Если бы я стерла тебя в порошок, ты бы стал пятном у меня на совести. А я предпочитаю не вспомнить о тебе, Картер. Так что сгинь куда-нибудь, пока меня не вынудили тебя видеть снова. Итак хватает!

Как ни странно, он действительно разворачивается и уходит.

Глава 2

Личная жизнь ректора

Семь лет назад

В тот год я училась в университете кибернетики имени Бенжамина Картера на втором курсе, а если еще точнее — третий семестр близился к концу. Две первые сессии я сдала с блеском и чувствовала себя умиротворенной и всемогущей. Именно это ощущение и заставило меня растерять всю свою природную бдительность.

Шон Картер. В те времена его имя было просто буквами, выбитыми на табличке самого солидного кабинета кампуса. Увидеть его было возможно только на еженедельных семинарах, которые он организовал для студентов факультетов программирования. Разумеется, сознательная половина нашего потока их посещала, но совершенно по разным причинам: а) прикольно послушать умных чуваков; б) ну как бы надо, авось зачтется; в) он тааакой симпааатяжка; г) хочу быть лучше всех. Мой вариант, конечно, последний. Считала себя суперумной. Разумеется, за данную точку зрения мне на голову не могло свалиться ничего хорошего. Но о масштабности моего сумасшествия, спорю, вы даже не догадываетесь.

В тот памятный день Шон не только слушал, но и выступал. Кстати сказать, докладывался Картер действительно хорошо, с большей самоотдачей. И на сей раз достопочтенный ректор озадачился проблемой отсутствия интереса у подрастающего поколения к такому распрекрасному языку как C++. Естественно, ну какой неграмотный студент не предпочтет C#, учитывая, что его, в отличие от предшественника, так просто кривыми ручонками не сломаешь! Но Шон есть Шон, его недостатком опыта и трудолюбия не пронять! А потому он стоял у доски и пытался вразумить нас посредством целой вереницы доводов. Данный язык гибче, он позволяет больше, он быстрее, он ШЕДЕВР. Это могла бы быть полноценная научная работа. Но я с ним позволила себе не согласиться, что и высказала вслух. И поначалу Картер отнесся ко мне со снисходительностью человека, который почти на десяток лет старше и целую научную жизнь опытнее.

— Так что же является причиной вашего искреннего негодования, мисс…

— Джоанна Конелл. Причина моего негодования в том, что заниматься выискиванием ошибок такого уродливого компилятора¹, как у С++, может себе позволить только тот человек, у которого нет личной жизни.

¹ Компилятор — то, что преобразует программный код в приложение. И да, у языка C++ он по-настоящему ужасен! (здесь и далее прим. автора)

И весь зал притих. Это было глупо и самонадеянно. Я не знала о Шоне ничего, а если бы знала, убежала бы с воплем раньше, чем открыла рот. Но я это сказала. Вслух. И его лицо не выразило ничего. Вообще.

— Спасибо за ваше мнение, — ответил Шон обманчиво мягким тоном и погрузился в лекцию снова, не удостоив меня ответом, что не только не радовало — даже не обнадеживало.

Я не знаю, чего ожидала, шутливой перепалки ли, насмешки ли над моим ребяческим поведением, признанием, что я права… черт, не знаю. Но реальность превзошла все ожидания, когда вдруг неожиданно моя учеба резко накренилась и пошла под откос, причем явная несправедливость подобной критики ввергала в искренний ступор!

А сессия стремительно приближалась, и мой «синдром отличницы» проявил себя во всей красе. Со мной невозможно стало разговаривать, я срывалась, рыдала, вредила себе и мебели. И, дойдя до пика отчаяния, признала, что губит меня собственный длинный язык.

И вот тогда, в отчаянной попытке решить свои проблемы, однажды утром я подкараулила в коридоре Шона и, не обращая внимания на вопли разгневанной секретарши, проскользнула в кабинет вслед за ним. Уверена, что он мой финт заметил, но ни слова не сказал. В отличие от сухонькой немолодой секретарши, которая вдруг обнаружила в себе таланты валькирии.