Восток, запад - Рушди Ахмед Салман. Страница 23

— Йар, Зулу, слишком здорово. Бамс, бах! Какие удары! Тщертовски сильные, не по мне.

— Кабинетный ты стал диплонавт, джи. Теряешь форму. Когда-то все было по тебе.

— Н-да, стареем, стареем. А ведь ты всего на год моложе, а?

— У меня жизнь проще, джи, дело не слово.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что твое имя будет запятнано? — тихо произнес Чеков.

Зулу перед большим зеркалом медленно повернулся и застыл в позе а-ля Чарльз Атлас [50].

— Все должно выглядеть так, будто ты действуешь на свой страх и риск. Если что-то пойдет не так, посольство вынуждено будет остаться в стороне. Никому ни слова, даже жене.

Зулу раскинул руки и ноги, будто гигантская буква «X», и с наслаждением потянулся. Потом повернулся к Чекову.

— Что скажешь, Зул? — Голос у того немного упал.

— Транспортный луч готов?

— Йар, не верти задницей, не увиливай.

— Прошу прощения, мистер Чеков, это моя задница. Ну так как, транспортный луч готов или нет?

— Транспортный луч готов.

— Тогда включаем двигатели.

Доклад Чекова ДТК (Джеймсу Т. Кирку), гриф «Совершенно секретно, только для внутреннего пользования»:

Настаиваю на прекращении операции «Звездный путь». Направить сотрудника Федерации, клингона, без оружия в логово врага является чересчур жесткой проверкой его лояльности. Означенный сотрудник идеологически выдержан и заслуживает самого высокого доверия даже в нынешней обстановке террора, истерии и страха. С большой долей уверенности можно считать, что в случае неудачной попытки убедить клингонов в своем bona fide [51] он рискует жизнью. Клингоны не признают заложников.

Стратегия операции избрана неверно. Центральной проблемой являются вовсе не члены общины клингонов. Даже в случае формального успеха данные разведки о наиболее важных преступниках едва ли окажутся точными и едва ли смогут представлять какую бы то ни было ценность.

Предлагаю рекомендовать Главному штабу немедленно занять позицию поддержки и одобрения клингонов. На стабильность можно будет рассчитывать, только если будет найден ясный и надежный способ разрешения ситуации в целом.

Ответ ДТК:

Ввиду вашей близкой дружбы с означенным сотрудником будем считать извинительной горячность, с какой вы защищаете интересы клингонов. Оценка национальной стратегии, а также определение истинных целей разработанных операций выходят за рамки ваших полномочий. Ваша задача заключается в непосредственном и своевременном обеспечении проведения и завершения операции. В память о долгой дружбе с вашим выдающимся отцом, а также в качестве личного одолжения я уничтожил ваш последний доклад и предлагаю вам сделать то же самое с копией. Также уничтожьте и это.

Чеков попросил Зулу отвезти его в Стратфорд, где давали «Кориолана».

— Сколько у тебя уже карапузов? Трое?

— Четверо, — сказал Зулу. — Мальчики.

— Господи боже. Должно быть, твоя жена славная женщина.

— Она мое счастье, — неожиданно с чувством сказал Зулу. — Полный дом, полная чаша, полное согласие, полная любовь.

— Надо же, — сказал Чеков. — Впрочем, ты у нас всегда был теплокровный. А я наоборот. Я вроде рептилии… или динозавра. Кстати, сейчас мне как раз очень нужна жена — может, у тебя есть подходящая кандидатура? В какой-то момент холостяцкая жизнь начинает мешать карьере.

Зулу вел машину странно. Увидев съезд с автострады, он свернул на полосу торможения и вдруг выжал там миль под сто. А потом перебрался на полосу разгона и сбросил скорость. Чеков заметил, что он то и дело меняет ряды и едет то быстро, то медленно.

— В твоем драндулете что, нет контрольных приборов? — спросил он. — Знаешь, спортсмен, за этой частью представления никто не наблюдает с мостика флагманского корабля Объединенной Федерации планет.

— Это защита от наблюдения, — сказал Зулу. — Химчистка.

Чеков встревоженно взглянул в заднее окно.

— Хочешь сказать, за нами следят?

— Нет, — ухмыльнулся Зулу. — Просто подстраховался на всякий случай. Терпеть не могу истории с плохим концом.

Чеков снова уселся поудобней.

— Все тебе шуточки да игрушечки, — сказал он.

В школе Зулу был первым по стрельбе, борьбе и по фехтованию.

— Каждый раз на последнем собрании, — сказал Зулу, — когда ты выходил получать призы: за латынь, за историю, за английский, за поведение, я сидел и хлопал тебе в ладоши. Хлопал, хлопал, хлопал, каждый семестр, каждый год. Но на спортивных площадках призы брал я. Так что здесь я решаю, что делать.

— Репутацию ты себе так заработаешь, не приведи бог.

Зулу ничего не ответил. За окном машины мелькала Англия.

— Читал Толкина? — спросил Зулу.

— Ты что, еще и любитель чтения, вот не думал, — удивленно ответил Чеков. — Не обижайся.

— Читал ли ты Дж. Р. Р. Толкина? — повторил Зулу. — «Властелин колец».

— Кажется, нет. Хотя слышать, конечно, слышал. Про фей и про эльфов. К тебе не имеет ни малейшего отношения. Я уже думал.

— Это про войну, про битву не на жизнь, а на смерть между Добром и Злом, — продолжал Зулу. — Битва уже началась, а в другой части света, где жили хоббиты, о ней никто даже не слышал. Хоббиты жили, работали, ссорились и мирились и — блин! — даже понятия не имели о том, что им угрожали какие-то там силы, и всё тряслись за свои жалкие шкурки.

Лицо его вспыхнуло от негодования.

— Это ты что, обо мне? — спросил Чеков.

— Я солдат на этой войне, — сказал Зулу. — А ты в своем кабинете понятия не имеешь, что на самом деле творится в мире. Наш мир — это мир действия, джи. Мир сделанных или, наверное, еще не сделанных дел. Мир жизни и смерти.

— В нашем сценарии смерть крайний случай, — запротестовал Чеков.

— Я когда-нибудь тебе указывал, как лучше полировать гладеньким твоим язычком чью-нибудь филейную часть? — загремел Зулу. — Вот и ты мне не указывай.

Солдаты любят взвинчивать себя перед боем. Чеков знал это. Битье пяткой в грудь. Однако следовало поразмыслить над такими речами, неожиданностей здесь быть не должно.

— Когда ты сваливаешь? — спокойно спросил он.

— Тебя не касается, Чеков-джи.

Они уже подъезжали к Стратфорду.

— Знаешь ли ты, джи, что Среднеземье на карте Толкина приходится в аккурат на Уэльс и Центральную Англию? — сказал Зулу. — Страна Фей может оказаться где-то именно здесь, посередке.

— Смотришь в корень, старик, — сказал Чеков. — Сколько открытий за один день.

В своем посольском, обставленном на современный лад доме с частной дорогой на Хэмпстед Чеков давал обед для избранных. Среди избранных был один Очень Крупный Бизнесмен, которого Чеков обхаживал, журналисты, которые ему были нужны, а также самые известные в стране сторонники Индии, которых он здесь всем представил как британских индийцев. Разговор зашел, как обычно, о политике. Нельзя допустить, чтобы в результате чудовищного злодеяния государственный корабль сбился с курса. Корабль, новый капитан которого еще недавно был всего-навсего лоцманом, довольный собой, подумал Чеков. Будто и он, Чеков, и его старый друг, Зулу, тоже уже получили новое назначение и произведены в шкиперы.

Чертовски трудно давать обед без хозяйки, которая занимала бы гостей, сердился он на себя. Прекрасный сервиз, тарелки с золоченым многоголовым львом посредине, тонкий хрусталь, отличное меню, изысканные вина. За столом помогают официанты, заимствованные на вечер в посольстве, но официанты не то. Тайна очарования званых обедов, как живая тайна Господа Бога, кроется в мелочах. Чеков суетился и нервничал.

Так или иначе обед благополучно подходил к концу. За бренди Чеков даже осмелился затронуть опасную тему: