Макроскоп (др. перевод) - Пирс Энтони. Страница 6

«Теория, которая позволяет разработать реактор с газообразной рабочей зоной для реактивного движения существует уже много лет, но тут куча своих трудностей. Мы можем смешать рабочие компоненты — то есть водород, который извергается из сопла ракеты, и направить его прямо в камеру с делящимся ураном.

Это подымает температуру настолько, что можно достичь значений удельного импульса, в десять раз превышающие аналогичный параметр у лучших двигателей сгорания. Но это очень плохо. Плавится любой известный нам материал. То, что я открыл, является технологией теплового экранирования — Джозеф для тебя выглядит обычной ракетой, а на самом деле он только внешне — Сатурн VI. Его двигатели развивают ускорение, как бы тебе сказать, — в десять раз превышающее нормальную гравитацию и могут поддерживать его в течение недели, пока у него не кончится водород. Ну и он никогда не остынет, конечно. Только подумай, насколько это превосходит все известные на Земле двигатели.»

— Брад, я в ужасном восторге от всего этого. Но я все же дилетант. У меня никогда не было технического образования. Я верю, что эта ракета сделает все, что бы ты ни сказал.

Беседа увяла. Иво знал, что Брад не обиделся. Просто разговор зашел за опасную черту — по-видимому, это из-за макроскопа, — так что безопасней было его прервать.

Осмотрев ближайшие окрестности, он взглянул за обод станции, отвернувшись от нестерпимо яркого Солнца, и увидел звезды. Он с удивлением обнаружил, что знает их.

Большая Медведица — Большой Ковш — была видна хорошо, ручка ковша указывала на Малую Медведицу.

«А кем была Медведица ^[10]?» — бывало спрашивал он себя. «Это не леди, а жена медведя!» — отвечал тогда он себе.

Дракон обвился вокруг Малого Ковша. Двигаясь со сверхсветовой скоростью по линии, которая соединяет Большой Ковш и Полярную Звезду, он мог бы достичь Водолея, который все время гонится за Козерогом. Преследователь так близко, но не судьба ему догнать жертву. Иногда это огорчало Иво, в этом была какая-то особая, личная трагедия, но он не мог объяснить, почему чувствовал так.

Вдруг он осознал, что свет, который он видит, звезды послали столетия тому, а может и раньше. Возможно, один из этих лучей испущен тоща, когда он, четырнадцатилетний мальчишка, собрав компанию таких же как он сам, занялся стрельбой из лука. Так появилось имя «Арчер» — неистово патриотическое, как раз когда в стране начали собираться тучи вражды, и это было концом жизни, которую он знал ^[11]. Но его также могли бы назвать иначе, например из-за флейты, на которой он играл серенады юным леди. Преподаватель, так звали его, когда он работал в колледже, но студенты переиначили на «перепиватель» ^[12]. Или «Пахарь», за то, что он любил цитировать «Пахаря» Пайерса.

Тогда он был воспитанным молодым человеком, приветливым, образованным, достойным, высокоморальным. Ему не было четырнадцати, когда он поступил в Университет Олгетрон города Мидвей, штат Джорджия, тогда он зачесывал свои прекрасные волосы набок и закладывал пряди за уши. Одевался хорошо, но не кричаще. Уже появился намек на сутулость, но походка была бодрой. Он не любил занятия спортом.

В колледже было сорок студентов.

Музыка и книги были его лучшими друзьями, но и молодые леди тоже не были забыты.

Однажды один из студентов неправильно его понял и публично назвал лжецом. Он немедленно ударил его, хотя и не отличался силой. Противник вытащил нож и воткнул лезвие на дюйм в его левый бок, но он не сдался. После этого случая никто не смел называть его трусом.

— Что ты думаешь об Афре? — спросил его Брад.

Это имя вернуло его к действительности. Чего стоит храбрость в прошлом, если сегодня битва проиграна?

— Ты серьезно насчет нее?

— Конечно, ты же ее видел.

— Брад, мне не все ясно с ее предками ^[13].

— Скажешь тоже. Ее родословная восходит ко временам саксонского завоевания.

Иво мягко улыбнулся:

— А проект?

— Проект завершен, ты ведь сам знаешь. Сейчас мы свободные граждане.

— Ты не можешь стереть прошлое. Если бы она знала…

Брад странно посмотрел на него:

— Я ей сказал, что было несколько проектов, связанных, но разных. И что меня исключили из группы, так как я недобрал интеллектуальный коэффициент.

— Недобрал?!

— А как ты назовешь интеллектуальный коэффициент сто шестьдесят, если нижняя граница двести?

— Понимаю. А что ты ей сказал о том, откуда я?

— Ничего кроме правды, Иво. Что частный фонд отобрал представителей хомо сапиенс со всех уголков земного шара и…

— И вывели общерасового предка, от которого, как они считали, пошло человечество. Выходит, я палеонтологический экспонат.

— Ну, не совсем так, Иво. Видишь ли…

Их разговор прервал звук открывающегося люка. Можно было входить.

Внутри все было забито панелями управления, но места было достаточно для нескольких человек, если осмотрительно передвигаться. Короткий туннель за шлюзом вел в почти сферическую комнату. Первое, что увидел Иво, было оборудование: циферблаты и шкалы были повсюду, рычаги торчали со всех сторон. Иво обнаружил, что ориентироваться довольно сложно, так как не существовало выделенного направления «вверх». Где бы он ни стал, там и был низ; слабый магнетизм, который удерживал его на поверхности корпуса еще чувствовался внутри.

Оператор, работавший до их прихода, уже надевал скафандр. Брад обратился к нему на иностранном языке и получил короткий ответ, представил Иво:

— Иво Арчер — американец.

Человек вежливо кивнул.

— Сам видишь, все тщательно организовано, — произнес Брад, в то время, как этот человек проверял скафандр. — Тридцать стран вложили деньги в этот проект, и каждая получает свою долю — да ты это наверное знаешь. Мы ежедневно посылаем подробные отчеты.

— Так это американский час?

— Нет. Местный персонал мало беспокоит официальная чепуха. Этот джентльмен и не джентльмен вовсе — то есть, он не сама порядочность. Он израильский геолог, работает на Индонезию. Их собственный геолог занят в одном частном проекте.

— Но кто-то должен за это платить?

— Правильно, Индонезия получит данные, а его родина ничего не узнает.

— Как же нам вклиниться?

— Я зарезервировал время для более важной работы. Он все понимает.

— Просто показать мне макроскоп? Брад, ты же не можешь…

Израильтянин поднял руку в перчатке:

— Все в порядке, мистер Арчер, — сказал он. — Мы не задаем мистеру Карпентеру лишних вопросов.

Он надел шлем, загерметизировал скафандр и забрался в шлюз. Иво заметил, что не было толчка от выходящего воздуха, здесь не было принято играть в подобные игры. Вероятно, тот человек карабкался вдоль одной из растяжек, не решаясь на полет в вакууме. Иво подумал, что это наиболее разумный способ передвижения.

Брад уселся в кресло оператора и начал настраивать какие-то приборы. Иво попытался что-то понять, глядя на ряды шкал и индикаторов, но это ему не удалось, уж больно все было сложно.

— Все в порядке, дружище, мы одни. Здесь нет «жучков», уж я-то знаю точно.

Чувство обеспокоенности опять вернулось. Вот оно что:

— Зачем ты меня позвал?

— Нам нужен Шен.

Иво ответил молчанием. Он знал ответ.

— Мне не очень хочется просить тебя об этом, — сказал Брад, искренне извиняясь, — но это очень важно. Мы в большой беде.

— Естественно, тебе нужно было не мое приятное, хотя не очень интеллектуальное, общество. Ты привез меня не просто для того, чтобы показать потрясающую технику и потрясающую девушку.

Когда Брад бывал серьезным, это его сильно старило, а сейчас он выглядел куда более серьезным, чем явствовало из его речи.