Замужем за облаком. Полное собрание рассказов - Кэрролл Джонатан. Страница 114

– Но что я мог сделать? После всего сказанного мог ли я что-то сделать, чтобы исправить положение, чтобы спасти нас?

Будь кукла в состоянии пожать плечами, она бы сейчас так и поступила.

– Может, было еще не поздно, но ты сам уже этого не хотел.

На миг он почти поверил в то, что разговаривает с реальной женщиной, а не с примитивной резиновой головой, насаженной на указательный палец, тогда как большой и средний пальцы шевелят кукольными ручонками.

Это был первый случай, когда он разыграл с куклами сцену из своей жизни. Ощущение было странным, но после того ему неожиданно полегчало. Воспроизведя их разговор с добавлением от себя постскриптума-эпилога, он смог взглянуть на события прошлого как бы со стороны, и это был удивительный опыт.

Всю неделю он держал кукол под рукой, на кухонной стойке, и время от времени брал их, чтобы воссоздать очередную сцену из недавнего прошлого. Иногда он использовал только одну куклу, которая произносила монолог, описывая то или иное событие. Среди прочих был представлен эпизод с неудачным подарком на день рождения и повторена дискуссия на тему «Заводить или не заводить в доме кошку», обернувшаяся еще более жаркой дискуссией о том, жить им вместе или расстаться. Он даже воспроизвел памятный разговор, состоявшийся однажды ночью после занятия сексом, когда оба сорвались на крик, но в финале все же помирились.

Что изменилось по сравнению с первой разыгранной им сценкой, так это голос. Теперь он говорил своим обычным голосом – и за мужскую, и за женскую куклу, – отказавшись от пошлого визгливого фальцета. Тем более что у его бывшей подружки был приятный грудной голос, не имевший с тем фальцетом ничего общего.

Однажды вечером она позвонила, чтобы узнать, как он поживает. Вполне в ее духе – даже после расставания она о нем беспокоилась. Они поболтали несколько минут. Ему очень хотелось поблагодарить ее за прощальный подарок и рассказать, как это помогает ему пережить нелегкие времена без нее. Но в последний момент он сообразил, сколь нелепым и жалким будет выглядеть признание в том, что он до сих пор играет с подаренными ею куклами. Между тем он все больше и больше увлекался разыгрыванием «сценариев» (как он это называл), перебирая один за другим все значимые эпизоды из прошлого. А однажды, мучимый бессонницей, он в три часа ночи надел на руки кукол и «общался» с ними, сидя на диване в гостиной, пока не начал клевать носом.

Как бы она среагировала, расскажи он об этом? И как бы среагировал он сам, если бы они поменялись ролями? Наверняка не лучшим образом. Так что не стоило и заикаться на эту тему. В конце разговора он ни с того ни с сего спросил, как звали пса, который был ее любимцем в детстве. Озадаченная, она ответила и тут же поинтересовалась, для чего ему это нужно. Он объяснил, что вот уже несколько дней пытается вспомнить кличку того пса и это буквально сводит его с ума.

Постепенно сценарии становились все более сложными и подробными. Порой он среди дня отрывался от других дел, чтобы записать отдельное слово или целую фразу, которые собирался использовать в очередной сценке.

Как-то в субботу он рассеянно жевал сэндвич с тунцом, глядя на улицу из окна кухни, и вдруг понял, что память – это ненадежный помощник. Слишком уж часто она перевирает, искажает или просто упускает факты – как важные, так и второстепенные. Память похищает куски твоей жизни, которая должна всецело принадлежать тебе. Довериться собственной памяти – это все равно что поручить составление единственного полного экземпляра твоей личной истории эксцентричному, безалаберному и склонному к истерикам субъекту, который относится к делу спустя рукава и ведет записи абы как. В отличие от тебя, этого субъекта совершенно не интересует название твоего любимого французского ресторана в Амстердаме или имя сестры твоего заклятого школьного недруга.

Пытаясь вспомнить подробности их совместной жизни, он с тревогой и отчаянием обнаружил, что многие события уже невозможно воссоздать в памяти. Как прошло их первое свидание? Какую забавную фразу она произнесла в их первую ночь любви? Как звали ее любимого пса, о котором она рассказывала столько историй?

Один из его коллег использовал выражение «удобная история», говоря о том, как люди запоминают факты из своей жизни или другие значительные события. Достоверность тут необязательна; большинство людей создают себе удобные истории, опираясь на ненадежные воспоминания – частью истинные, частью искаженные, частью абсолютно фальшивые. Они поступают так ради своего душевного спокойствия; иногда это просто необходимо, чтобы остаться в здравом рассудке.

В таком случае чем были его кукольные сценарии: правдивым воспроизведением событий или всего лишь удобными историями, переиначенными так, чтобы смягчить боль от утраты любимой женщины?

История с квартирой на нижнем этаже могла послужить иллюстрацией к этому. Фактически все было верно: много месяцев подряд рабочие занимались ремонтом пустой квартиры в их здании, и однажды он пошел посмотреть, что там творится, а потом рассказал ей об увиденном. Она стала спрашивать о деталях отделки, но он отмел ее вопросы как несущественные. И лишь много позднее он понял, как сильно оскорбил ее своим отказом, своим нежеланием к ней прислушаться, своим равнодушием к тому, что представляло для нее интерес.

Он уже давно замечал признаки охлаждения между ними, но не желал в этом признаваться даже самому себе. Никому не хочется терять что-то хорошее. А это было не просто хорошо – это было великолепно. Очень многое в их отношениях было воистину великолепно, и он это знал. Более того, он знал, что она его по-настоящему любит, несмотря на его многочисленные заскоки. Она говорила: «Ты мой парень» – и упорно цеплялась за это определение. Как она могла? Как она могла беспечно игнорировать/терпеть/принимать… все его недостатки, причуды, раздутое эго и долгие молчаливые размышления, которые чуть не сводили ее с ума? Они неоднократно это обсуждали, и она всегда повторяла одно и то же: «Потому что я люблю тебя, вот и все». Если ты кого-то любишь, ты идешь на компромиссы и уступки; ты можешь проглотить обиду или сдержаться, когда тебе ужасно хочется врезать объекту твоей любви по физиономии. Порой ты можешь промолчать или, заткнув нос, дышать ртом, если от поступков любимого несет вонью, как от испуганного скунса. Ничего не поделаешь – таковы правила игры. При любых обстоятельствах ты делаешь абсолютно все возможное, чтобы слиться со своей половинкой и раствориться в ней, как сливки в кофе. Потому что позитивная сторона любви намного перевешивает негативную. А он – чувствовал ли он то же самое? Он привычно лгал, вслух говоря «да», но сердце отмалчивалось, подразумевая «нет».

Увы, все его любовные истории укладывались в одну и ту же схему. Всякий раз они начинались великолепно. Полный вперед, букеты цветов, страстные поцелуи и дни, наполненные восторженными «да, да, да». Но мало-помалу эти «да» звучали все тише, потом все реже, а потом по соседству с ними поселялись зловредные «нет», исподволь подтачивая позитивный настрой. И, вполне предсказуемо, еще через какое-то время он начинал замечать в любимых женщинах недостатки, которые упустил из виду на чудесном раннем этапе. С появлением первых признаков он понимал, что никакие его усилия и старания спасти любовь уже не помогут, ибо любовь эта обречена.

Дальнейшее было лишь вопросом времени. И это было очень печально, потому что он искренне любил каждую из этих женщин и очень хотел, чтобы их отношения утвердились прочно и надолго. Он мечтал хотя бы один раз за все тысячелетия познать, каково это – любить одного человека на протяжении всей его жизни. Любить так, как это происходило с другими у него на глазах, как это было воспето в десятках тысяч прочитанных им книг. Великое дело – стопроцентная пожизненная любовь, с годами лишь меняющая цвет, как хамелеон, но никогда не угасающая. Но с ним такого не случалось, и в глубине души он знал, что никогда не случится.

Даже когда он понимал, что с очередной любовью покончено, он старался как можно дальше оттянуть момент разрыва, надеясь: а вдруг сейчас – в кои-то веки – в его мертвом сердце вновь искрой вспыхнет изначальное чувство к этой женщине? Вдруг возродится волшебная связь и они с чистого листа начнут новую главу совместной жизни?