Две могилы - Чайлд Линкольн. Страница 77

Проходя по оживленным улицам, Пендергаст снова, теперь уже с содроганием, отмечал, что ему знакомы лица многих из этих красивых и деловитых людей. Он только что видел их точные копии в подземном гетто, Эгон привел его к небольшому домику рядом с ратушей. Дверь открыла женщина в опрятном переднике, с кухни доносился запах сдобного теста.

— Herzlich willkommen [90], — сказала хозяйка.

В гостиной за обеденным столом сидели два светловолосых мальчика и завтракали яйцами всмятку и бутербродами с джемом. Они дружно прекратили жевать и уставились на незнакомца с таким же удивлением и любопытством, какое читалось во взглядах почти всех прохожих, встреченных Пендергастом на улицах города.

— Здесь не говорят по-английски, — предупредил Эгон в своей обычной немногословной манере и, не обращая внимания на хозяйку, прошел к узкой лестнице, ведущей наверх.

Они поднялись на два этажа и оказались в небольшой светлой комнате с наклонным потолком и кружевными занавесками на окошке, выходящем на улицу.

— Ваша комната, — объявил Эгон. — Вы останетесь здесь до заката. Вечером хозяйка принесет обед. Я буду ждать внизу. Не выходите из комнаты.

— Оставаться взаперти до самого вечера? — воскликнул Пендергаст. — Зачем? Мне нужно поспать четыре или пять часов. А потом можно прогуляться по городу, осмотреть достопримечательности.

— Вы останетесь здесь до заката, — жестко повторил Эгон и вышел из комнаты.

Пендергаст услышал, как поворачивается в замке ключ.

Как только шаги Эгона прогрохотали по лестнице, он подошел к двери и со снисходительной улыбкой взглянул на примитивный замок устаревшей конструкции. Потом вернулся к рюкзаку и вытащил из него множество баночек с насекомыми, которых он собрал за время путешествия по реке и на сегодняшней ночной прогулке, открыл их и принялся пинцетом раскладывать насекомых на столе, закрепляя их клейкой лентой. Закончив рабо ту, он прямо в одежде улегся на застеленную кровать и тут же уснул.

Через час Пендергаст проснулся от стука в дверь.

— Да? — произнес он по-английски.

Из-за двери послышался взволнованный голос хозяйки:

— Герр Фосетт, hier sind einige Herren, die Sie sprechen mochten [91]

Поднимаясь с кровати, Пендергаст услышал, как поворачивается ключ в замке. Дверь открылась, и в комнату ворвались с полдюжины солдат в серых мундирах с оружием наперевес, возглавляемые капитаном Шерманом. Они действовали четко и слаженно и мгновенно взяли Пендергаста в кольцо, лишив его всякой возможности оказать сопротивление или сбежать.

Пендергаст прищурился и открыл рот, чтобы выразить протест.

— Ни с места! — без особой необходимости сказал Шерман — Руки вверх и в стороны.

Пендергаст молча вытянул руки, и солдаты сняли с него всю одежду, а потом облачили в полосатые рубаху и штаны из грубого материала, похожие на те, что он видел в подземном бараке. Его отконвоировали на первый этаж, затем на улицу и, по-прежнему держа под прицелом, повели в сторону причалов. Странно, но теперь, когда на нем была арестантская одежда, прохожие обращали на него гораздо меньше внимания. Очевидно, они не в первый раз наблюдали подобную картину.

Без единого слова солдаты доставили Пендергаста на палубу небольшого катера, а сами расположились полукругом в нескольких шагах от него. Зашипел паровой двигатель, и катер медленно поплыл в направлении мрачной крепости, оставляя за кормой бурлящий след на воде.

64

Плавание закончилось. Катер встал у каменного причала. Солдаты вывели Пендергаста на берег, подталкивая винтовками в спину. Старая крепость возвышалась прямо над ним, зубцы на верху стены напоминали черные сломанные зубы. Пленника провели по мощенной булыжником дороге к массивным железным воротам с маленькой дверью для пешеходов. Она отворилась, пропустила Пендергаста и конвой и с грохотом захлопнулась.

Удивительная картина открылась взгляду агента. За полуразрушенной внешней стеной скрывались заново отстроенные внутренние укрепления. На старом фундаменте была возведена бетонная надстройка в типичном для нацистов монументальном стиле: прочные глухие стены с редкими окошками в верхних углах здания. На фронтоне был вырезан гигантский барельеф с изображением орла, сжимающего в когтях свастику, — Parteiadler [92]Третьего рейха, единственное украшение этой крепости внутри крепости.

Пендергаст остановился, чтобы оглядеться, но один из солдат снова ткнул его в бок стволом винтовки, рявкнув:

— Beweg dich! [93]

Конвой направился к двери, ведущей во внутреннюю цитадель. Здесь было много других солдат: одни стояли в карауле, другие приводили в порядок оружие, третьи просто с усмешкой смотрели на пленника. Мимо пробегали служащие из технического персонала, сгорбившись под грузом своих забот.

Войдя в цитадель, конвоиры повели Пендергаста наверх по сырым, с белыми разводами селитры на стенах, каменным коридорам и лестницам. Навстречу им попалось несколько групп спешащих вниз техников в рабочих комбинезонах. Наконец они добрались до верхней, новой части крепости.

Крутая спиральная лестница привела их к дубовой двери. За ней оказалось неожиданно просторное помещение с высоким потолком и большими окнами, открывающими прекрасный, хотя и ограниченный вид поверх крепостных башен и стен на озеро и на окружающие город леса и горы. Это был роскошно обставленный кабинет с вытесанными из камня стенными панелями, персидским ковром на полу и массивным антикварным письменным столом между двумя нацистскими флагами. Изящные серебряные статуэтки и старинные картины довершали впечатление. За столом сидел мужчина яркой, запоминающейся внешности, образец истинного арийца: сильный, мускулистый, загорелый, с пронзительным взглядом светлых глаз и аккуратно подстриженным ежиком седых волос.

Он улыбнулся, и Пендергаст мгновенно его узнал. Фишер.

— Очень хорошо, оберфюрер [94] Шерман, — сказал он.

Капитан вытянулся в струнку и щелкнул каблуками.

— Danke, mein Oberstgruppenfuhrer [95]

Фишер поднялся с кресла, достал из серебряного портсигара с гравировкой сигарету «Данхилл», прикурил ее от позолоченной зажигалки и глубоко затянулся, не отводя взгляда от пленника. Выпустив дым, он подошел ближе к Пендергасту, неподвижно стоявшему в окружении конвоиров, неторопливо обошел его кругом, внимательно рассматривая. Затем поднял сильную, жилистую руку, вцепился в фальшивую бороду агента и сорвал ее. Улыбка Фишера стала еще шире.

Он снова поднял руку. Со стороны могло показаться, что он хочет поздороваться, но это было обманчивое впечатление. Фишер неожиданно хлестнул Пендергаста ладонью по лицу с такой силой, что сбил с ног.

— Вытащите у него изо рта эти штуковины, — приказал он.

Один из солдат, по-прежнему наставлявших винтовки на пленника, просунул ствол «люгера» между зубов Пендергаста, а затем запустил ему в рот свои пальцы. Через мгновение он протянул Фишеру то, что обнаружил во рту агента: крошечную отмычку, накладные щеки вроде тех, что артисты используют для изменения внешности, и стеклянную ампулу с прозрачной жидкостью.

Солдаты подняли Пендергаста на ноги. Из разбитого носа агента текла кровь, глаза побелели от ярости.

— Теперь не осталось никаких сомнений, — сказал седовласый, продолжая разглядывать пленника. — Это действительно наш дорогой агент Пендергаст. Как мило с вашей стороны проделать столь долгий путь, чтобы встретиться с нами. Позвольте представиться. Меня зовут Вольф Конрад Фишер. Я тот самый человек, который похитил вашу жену.

Он снова улыбнулся.

Пендергаст ничего не ответил, и Фишер продолжил: