Железная маска (сборник) - Готье Теофиль. Страница 130
– Да потому, что я не светская дама и не принцесса! Я бедная дворянка, у которой только и есть, что белые зубки, белокурые волосы и голубые глаза. Я ищу мужа, а не обожателя, месье де Коарасс.
– Быть может, мы могли бы договориться, – сказал принц.
– Быть может, вы были бы прекрасным мужем, – сказала Нанси, – но я не хочу выходить за вас по трем причинам…
– Неужели?!
– Девушка, приносящая в приданое только свою красоту, не должна выходить за дворянина, у которого, вероятно, нет ничего, кроме шпаги.
Генрих улыбнулся.
– Скажите вторую причину.
– Я не хочу охотиться в чужих владениях…
Генрих вспомнил, как накануне он стоял на коленях перед принцессой Маргаритой.
– Браконьерство имеет свою прелесть, – возразил он. – А третья причина?
– Ах, третья причина самая важная.
– Неужели?!
– Да… и я не скажу вам ее!
– Тра… та… та! – прошептал принц. – Вы признаете себя побежденной.
– Если вы думаете так, то я скажу вам, господин де Коарасс.
– Послушаем!
– Я не вправе располагать собой.
– Боже мой! – воскликнул принц. – Бедный Рауль!
Нанси покраснела.
Генрих взял ее за руку.
– Извините меня, – сказал он, – охотно обманываешь женщину, которую не любишь, и еще охотнее – женщину, которую любишь… Однако это не дает права нарушать обещания. Вы же так очаровательны, что я чуть не забыл своего слова, данного Раулю…
– Я ведь не сказала, что это Рауль.
– Но лицо ваше сделалось таким серьезным, что у меня не остается сомнений.
Нанси опустила голову.
– По крайней мере, не говорите ему об этом, – попросила она.
– Будьте спокойны…
«Какая досада! – подумал Генрих. – Напрасно я обещал…»
– Господин де Коарасс, – начала Нанси насмешливо, – знаете ли, что вы большой ветреник?
– Вот как!
– Да, вы уже десять минут здесь и еще не спросили меня…
– Зачем я здесь, так ведь?
– Именно. Ну так вы здесь потому, что принцесса не могла предвидеть происшествия, взволновавшего весь Лувр.
– Что же случилось?
– Король разгневался из-за убийства на улице Урс.
– Знаю.
– Флорентиец Рене арестован.
– Как, уже?
– Четверть часа назад. Это поручение взялся выполнить герцог де Крильон. Королева-мать ходит то к себе, то к принцессе Маргарите…
– Понимаю. Зачем же вчера…
– Вы слишком любопытны…
– Черт возьми! – воскликнул принц.
– Так как вы узнали мою тайну, – посерьезнела Нанси, – мне лучше стать вашим другом.
– Я и так ваш друг.
– Правда?
– Я вынужден довольствоваться этим, так как Рауль…
– Тс!
Нанси закрыла своей маленькой розовой ручкой рот Генриха.
– Если вы еще раз назовете это имя, то ничего не узнаете.
– Я буду нем. Говорите.
– У принцессы Маргариты вчера не было мигрени, и она ничем не была занята…
– Она могла бы принять меня?
– Конечно.
– Отчего же…
– Отчего женщины капризничают? Принцесса Маргарита боялась…
– Кого?
– Вас…
У Генриха застучало сердце.
– Друг мой, сердце женщины всегда остается загадкой. Сердце принцессы полно странностей и слабостей… Третьего дня вы видели ее высочество в первый раз. На этом балу она присутствовала против своего желания и потом проплакала весь день.
Генрих умел понимать с полуслова.
– Она плакала, глядя в сторону Лотарингии, – сказал он с лукавой улыбкой.
– Возможно…
– А после бала?
– Она уже не плакала, но была задумчива. Вы обещали ей рассказать про наваррский двор.
– Я сдержал свое слово.
– Да, прекрасно сдержали.
– Разве я оскорбил ее?
– Боже мой! – воскликнула Нанси. – Если бы вы ее оскорбили, то не были бы здесь…
– Но отчего же вчера…
– Заговорила совесть, – пробормотала камеристка. – Лотарингия силилась уцепиться за какую-нибудь ветку.
– И что же эта ветка?
– Сломалась.
Генрих покраснел. Нанси рассмеялась.
– Вы любите принцессу Маргариту – так же как она вас.
– Нанси!
– Не оправдывайтесь, мой легкомысленный мотылек. Если хоть раз увидишь ослепительную красоту принцессы Маргариты – неизбежно обожжешь и крылышки, и сердце.
– Милая Нанси, – сказал принц, взяв руку девушки, – так как я не более чем ваш друг, скажите мне: долго ли придется ждать, чтобы увидеть ее?
– Вы здесь в плену до тех пор, пока ее величество не соблаговолит уйти.
– Вы проводите меня?
– Конечно. Я не собираюсь прятать вас здесь.
– А я не отказался бы от этого… – прошептал принц.
Нанси погрозила ему пальцем.
– Я передам это Раулю, и он вызовет вас на дуэль…
Девушка вдруг встала и прислушалась.
– Королева идет к себе! Пойдемте.
Она взяла принца за руку и снова увлекла на темную лестницу.
Комната Нанси находилась на втором этаже Лувра, а покои Маргариты – на первом, как раз под комнатой камеристки.
У Генриха забилось сердце.
Нанси остановилась у потайной двери, которая вела в комнату принцессы.
– Позвольте дать вам совет, – сказала девушка, нагнувшись к уху принца.
– Я слушаю.
– Не выдавайте меня… И я буду служить вам.
Нанси отворила дверь, и принц очутился в комнате принцессы.
Услышав шум, Маргарита подняла голову и заметила Генриха.
Легкая краска покрыла ее щеки. Принцесса приветствовала принца движением руки и сделала знак Нанси.
Камеристка задвинула задвижку на двери, которая вела в парадные комнаты, и вышла через маленькую дверь в коридор.
Маргарита взглянула на того, кого принимала за бедного гасконского дворянина.
Генрих стоял в нескольких шагах от нее в позе самого почтительного и робкого влюбленного. Это понравилось принцессе, кроме того, она получила возможность взять себя в руки.
– Месье де Коарасс, – сказала она, протягивая руку для поцелуя, – как вы счастливы, что вы не принц!..
Генрих улыбнулся.
– Я хотел бы быть принцем, – прошептал он.
– Напрасно. У меня с утра голова трещит от политики, королева-мать не дала мне ни минуты покоя.
Генрих робко приблизился.
– Садитесь, де Коарасс, – продолжала принцесса, – надеюсь, сегодня мне больше не будут надоедать гневом короля и беспокойством моей матушки по поводу Рене…
Генрих сел на скамейку рядом с Маргаритой.
– Вы, кажется, обещали, де Коарасс, рассказать о любви графини де Грамон к принцу Наваррскому, моему будущему супругу?
Вопрос пришелся по душе Генриху – разговор обещал быть веселым.
– Ваше высочество, – сказал он, – графиня де Грамон пользуется во всей Наварре репутацией хорошенькой женщины.
– Я видела ее, – сказала Маргарита.
– Особенно когда ее сопровождает супруг.
– Да, бедный граф стар и некрасив. Но, кажется, его жена позволяет себе…
– Гм! – произнес Генрих.
– Говорят, она без ума от принца…
– Нет, не без ума! Но она его очень любила…
– Как! Разве она его больше не любит?
– Может быть, и любит… Но принц разлюбил ее.
– Что вы говорите, месье де Коарасс?!
– Правду, ваше высочество.
– Значит, они разошлись?
– Кажется, да.
– Но дворянин, только что приехавший из Наварры, которому королева Иоанна д’Альбре поручила засвидетельствовать свое почтение королеве-матери, ничего не говорил об этом.
– Что же он сказал, ваше высочество?
– Он сказал: «Ее величество королева Наваррская, чрезвычайно желающая этого брака, опасается только одного – чтобы страсть принца к графине де Грамон не послужила препятствием к нему.
– Неужели?
– Я заключила, что принц, так же как и я, старается избежать этого брака.
Генрих сделал над собой усилие.
– Если бы принц увидел вас, ваше высочество, то не избегал бы его.
– Де Коарасс, я уже говорила вам, что не люблю льстецов.
Генрих снова покраснел. У него был такой простодушный вид, что Маргарита пришла в восторг и спросила:
– Значит, принц не любит Коризандру?