Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена. Страница 41

- Слушай, умник, ты меня будешь учить? – Алексей Иванович не выдержал, вспылил. – Я пятнадцать лет тут штаны просиживаю, всяких видел – и пьяных, и обколотых, и обкуренных, и определять получше тебя умею, так что заглохни, пока я тебя к нему не отправил за компанию!

И тут Виталик вспыхнул – резко, совершенно неожиданно, я никогда его таким не видела.

- Можете отправить! – Бросил он агрессивно. – Где один, там и двое! Только потом пол в кабинете сами будете мыть, вместо того, чтобы штаны просиживать!

Несмотря на страх, мысленно я от всей души поаплодировала Виталику. Браво-браво! Он, оказывается, просто молодец, мой нежный рыцарь! В экстремальной ситуации не теряется, умеет за себя постоять! Старшина отнюдь не разделял моё восхищение – он подскочил со стула, словно вот-вот собирался броситься на Виталика с кулаками: похоже, его слова, сказанные в абсолютно трезвом состоянии, произвели на Алексея Ивановича гораздо большее впечатление, чем пьяная ругань Вадима.

- Ты…Да я… Ты… - Он глотал слова, в порыве негодования не зная, как достойнее ответить зарвавшемуся сопляку. – Ты у меня сейчас сам отправишься убирать, понял?! Дам тебе тряпку и ведро с водой, раз твой приятель такой хороший, по твоим словам, иди и подтирай за ним, сучонок!

Кажется, Алексей Иванович не шутил – слишком разгневанным он был в эту минуту. И вновь Виталик ошарашил меня своей дерзостью, так несвойственной его мягкому, уступчивому характеру.

- Не буду я ничего делать! – Заявил он злобно. – Они его били, пусть сами и моют!

- Поговори у меня ещё!

- И поговорю! Что, заставите меня, товарищ старшина? Каким образом? Побьёте?!

На Виталика определённо что-то нашло – словно бес в него вселился после того, как Канарейку утащили в смежный кабинет.

- Да я бы вас всех убил к чёртовой матери, бандюги сопливые! Развелось как собак нерезаных, житья совсем нет! – Алексей Иванович встал, в сердцах хлопнул картонной папкой по столу. – Семёнов! Коротин! Идите сюда быстро!

Помощники явились в кабинет по первому сигналу.

- Дайте ему ведро с водой и тряпку, пусть пол помоет, пока за ним не пришли! – Старшина указал им на Виталика. Тот вскочил:

- Не буду я ничего делать, я уже сказал! Не заставите!

- Заставлю. – Яростно пообещал Алексей Иванович. – Семёнов, с этим тоже не церемоньтесь! Будет возникать – по зубам сразу, понятно?

- Не имеете права!!! – Не помня себя, я вскочила вслед за Виталиком, едва не опрокинув стул. – Здесь у вас что, застенок гестапо?! Только посмейте его ударить, я на вас в суд подам за превышение полномочий! Мы несовершеннолетние! У меня связи есть, у меня дядя прокурор, на вас быстро управу найдут!!!

Я сама не соображала, чего несла. Эта ересь рождалась в голове непроизвольно под влиянием одной-единственной мысли: отвлечь всеобщее внимание на себя, не допустить никакого насилия по отношению к Виталику. Сейчас ради этой цели я была готова на всё.

Моя затея удалась – Алексей Иванович свирепо уставился на меня:

- Кто это тут выступает? Ты бы помолчала, потаскушка малолетняя. Девушка называется… На тебя я отдельный протокол составлю за разбитое окно. Родители твои будут расплачиваться. Вырастили шалаву на свою голову…

- Не смейте её оскорблять! – Роли поменялись – теперь уже Виталик выгораживал меня, захлёбываясь гневом и возмущением. – Она не шалава! Зачем вы так говорите, если совсем её не знаете?!

Со стороны наша взаимовыручка, должно быть, выглядела забавно – на скучающих, равнодушных лицах Семёнова и Коротина появились улыбки, и даже сам старшина немного остудил свой пыл, наблюдая за нами.

- Мне совсем не обязательно хорошо знать человека для того, чтобы составить о нём мнение. – Произнёс он, когда умолк Виталик. – Нормальные девушки учат уроки и занимаются домашним хозяйством, мамам помогают, а не участвуют в уличных драках вместе с мальчишками. И уж тем более не бьют стёкол. Кстати, это уже статья. За это на учёт ставят.

- А кто вам сказал, что это она била стёкла?

Мне показалось, что я ослышалась. Алексей Иванович тоже слегка растерялся:

- Очевидцы сказали. А что, есть возражения?

- Слепые они, ваши очевидцы. Это я окно разбил, она тут ни при чём.

Я смотрела на Виталика, оцепенев от благоговейного ужаса. Чего он делает? Зачем?! Как будто за это дурацкое окно меня ждёт расстрельная статья и, наговаривая на себя, он спасает мне жизнь.

- Ты? – Алексей Иванович недоверчиво прищурился – его, кажется, уже начала забавлять вся эта история. – А все, кто был на месте, утверждают, что она.

- Я же говорю, им всем зрение не мешает проверить. – Упрямо повторил Виталик, по прежнему стоя посреди кабинета, как партизан на допросе. Я хотела было вмешаться, возразить, опровергнуть его слова, но только открывала рот и молча хватала ртом воздух, подобно рыбе, выброшенной на берег.

- Так-так-так… - Старшина уже совершенно успокоился и даже сел на место. – Семёнов, Коротин, идите пока…Что же значит, и протокол будем по факту хулиганства твоего оформлять?

Виталик пожал плечами:

- Оформляйте, если положено.

- Уверен? – Алексей Иванович по справедливости пытался дать ему последний шанс.

- Уверен. – Легко, без напряга согласился мой добрый друг. Старшина занялся протоколом. Виталик спокойно вернулся на место. Я сидела, обхватив ладонями пылающее лицо, кровь горячими волнами билась в висках, переносицу предательски покалывало от просящихся на свободу слёз. Виталик…Виталик…Сердце переполнялось нежностью так, что готово было разорваться от переизбытка эмоций. Хороший мой, любимый Виталик…Любимый?...Да, в этот момент я была уже почти уверена в том, что люблю его.

Этот вечер обещал быть бесконечным. Минуты казались часами – тянулись они медленно и тоскливо, как тащится по земле гусеница, с трудом передвигая своё тело-гармошку. Наши данные заносились в протокол, старшина Алексей Иванович звонил родителям – тем, у кого имелся телефон. Им же велел вызвать родителей тех ребят, в квартирах у которых телефон отсутствовал. После этого начиналось самое страшное.

Родители приходили один за другим. Лица поголовно у всех были растерянные и вместе с тем угрожающие. Первой пришла мама Миши Раскопина – молча выслушав Алексея Ивановича, она расписалась в бумагах и так же молча, спокойно увела сына домой. С громкой руганью старший брат чуть позже забрал Шурика Чернова. Я с трепетом ожидала прихода своих родителей, гадая, кто же из них явится меня забирать. Лучше бы отец, хотя это было маловероятно. Мама вряд ли доверит ему такое серьёзное дело. Она всегда считала моё воспитание своим личным долгом. При мысли о том, что ждёт меня дома, душа уходила в пятки, но я всеми силами старалась себя приободрить – в конце концов, всё не так уж плохо. Ну и что особенного – зашла с ребятами на чужую территорию, впуталась в драку… С кем не бывает? Про разбитое окно родители, слава богу, ничего не узнают…Благодаря Виталику…. Уже в который раз ощутив прилив нежности, посмотрела я на своего спасителя. Он по-прежнему заботился только обо мне. А ведь ему сегодня как пить дать достанется от отца…При чём достанется, наверное, здорово – и за двойку по географии, и за разбитое окно…Будь оно неладно…И я в том числе… Я не должна была молчать, когда Виталик брал мою вину на себя. Нужно было возразить и сказать правду…Теперь, конечно, бесполезно что-либо менять. Наломали мы дров, ничего не скажешь…

Мои унылые размышления о жизни прервал топот чьих-то ног в коридоре. Кто-то шёл быстрым шагом, почти бежал. Дверь распахнулась, в кабинет ворвался высокий мужчина в военной шинели. Он тяжело дышал, фуражка съехала на затылок, норовя вот-вот упасть с головы, большие выразительные глаза офицера полыхали вселенской паникой.

- Вы – старшина Марченко? – С разлёту набросился он на Алексея Ивановича. Тот даже опешил от такого бурного натиска, коротко кивнул:

- Да. С кем имею…

- Где мой сын?! – Офицер ничего не хотел слушать, он, как мне показалось, был перепуган насмерть всем случившимся, его буквально трясло от нервного возбуждения. И я почему-то сразу догадалась, кого вижу перед собой.