Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена. Страница 45
- Надо врача вызвать.
- Хорошо, давай вызовем, если ты хочешь.
- А кто дверь ему откроет? Вадик встать не сможет… Я же говорю, похмелье тут ни при чём. Ему что-то повредили, я чувствую!
Кажется, дядя Коля устал настаивать на своём, махнул рукой на всё. Он вышел в прихожую – тоже полностью одетый для выхода, в той же защитного цвета шинели, статный, высокий и плечистый. Я опять невольно залюбовалась его мужественной красотой, столь нелепо сочетающейся с добрыми большими глазами.
- Здасьте, дядь Коль. – Поздоровался Виталик.
Канаренко улыбнулся:
- Здорово, молодёжь. Если вы за Вадькой, то он сегодня в школу не пойдёт.
- Да мы уж поняли. Мы пришли навестить раненного полководца. Как он там, живой ещё?
- Вроде бы дышит. – Дядя Коля толкнул одну из трёх дверей, распахивая её настежь. – Вадим! К тебе друзья пришли! Интересуются, живой ты или нет!
- Нет…- Донёсся из комнаты слабый голос, полный невыносимого страдания. – Пусть зайдут…Кто-то же должен возле моего гроба постоять…
Господи, он как всегда дурачился! Но это был хороший знак, говоривший о том, что умирать в ближайшем будущем Вадим не собирается.
Разувшись, мы прошли в комнату больного. Канарейка лежал на разобранной постели животом вниз, обхватив обеими руками подушку. Увидев меня и Виталика, он в качестве приветствия поднял голову, но тотчас же с протяжным стоном уронил её обратно.
- О-о бо-оже…В этом доме найдётся хоть один гуманный человек?
- Для чего? – Весело осведомился Виталик, с сочувствием разглядывая несчастного друга.
- Для того чтобы меня пристрелить. Неужели всем нравится смотреть на мои мучения?!
В этом был весь Вадим. Даже изнывая от боли, он находил в себе силы паясничать и смешить окружающих. Из прихожей выглянул дядя Коля – уже в фуражке и с «дипломатом» в руках:
- Я бы тебя с удовольствием пристрелил, сынок. Но не буду.
- Почему-у? – Вадим капризно, по-детски скорчил обиженную гримасу, изображая плач. – За что-о?.. Что я такого сде-ела-ал?..
- Ну, это пусть тебе ребята рассказывают. Ты-то сам, небось, ни хрена из вчерашнего не помнишь? А я пошёл на работу.
- Подожди-и, па-ап…А пистолет?.. Дай я сам застрелюсь, чтоб тебя не подставля-а-ать…
Дядя Коля со смехом покачал головой:
- Нету у меня пистолета. И был бы – не дал. Легко отделаться хочешь, да? Нетушки, мой дорогой, не выйдет. Лежи и умирай медленно, алкоголик недоделанный.Я тебе даже пива не куплю опохмелиться. Видали такого!.. Ребят, хоть вы-то мне объясните, где он так нализался?
Виталик пожал плечами:
- Не знаю. Мы его не поили – это точно.
- Да я друга встретил. – Жалобно принялся объяснять Вадим. – У него брат женится…Мы отметили…Немножко совсем, честное слово. И не водку даже пили, а клюквенный аперитив.
- Ну-ну. – Недоверчиво хмыкнул отец, основательно расположившись на пороге комнаты. – Бутылки по три, небось, на рыло, да?
- Одну.
- Ага, рассказывай.
- Ну честно, пап…Купи пива, а?
Неожиданно резкий переход от пистолета к пиву вызвал в нашем узком кругу взрыв исступлённого хохота. Умирающий Вадим театрально угасал, лёжа в постели, однако глаза его блестели при этом лукавой хитрецой, а губы с трудом сдерживали улыбку.
- Ну па-ап…Ты что, реально смерти моей хочешь?.. У меня голова сейчас как арбуз лопнет.
- Не успеет. – Отсмеявшись от души, пообещал дядя Коля. – Сейчас мама аспирин в шкафу найдёт, и будешь весь день пить таблетки.
- Не могу я пить таблетки-и… Меня стошни-ит…- Канарейка, отчаянно бастуя, заколотил кулаками по подушке.
- Не стошнит. – Бесстрастно уверил его отец. – Нечем уже. И вообще, Вадька, угомонился бы ты, а? Тебе всё шуточки-прибауточки, а вот маме совсем не до смеха. Ей на работу надо идти, а она тебя оставить одного боится.
- Пусть идёт. Ничего со мной не случится.
- Так и я про то же… Слышь, Свет! Он говорит, что вполне способен до обеда побыть один!
- И не думайте даже. Я врача вызвала, будет после двенадцати. А пока аспиринчику выпей. – В комнату вошла тётя Света.
Впервые увидев маму Вадима и Вари, я буквально остолбенела. Эта женщина выглядела немногим старше своих детей-близнецов! Хрупкая, миниатюрная, она была похожа на юную школьницу в пору первой любви: воздушные, пышные волосы обрамляли тонкое, правильное личико, каждая черта которого была совершенна и будто выточена рукой умелого скульптора. На нежных щеках лежал лёгкий румянец, ни одной морщиночки невозможно было отыскать вокруг ясных зелёных глаз. Вот на кого по-настоящему были похожи Варя и Вадим! Получив по наследству от отца только глаза, всё остальное они переняли от матери и поэтому, набрав, что называется, с миру по нитке, оказались даже красивее своих красивых родителей.
Вместе супруги Канаренко смотрелись бесподобно: на фоне высокого, мощного дяди Коли тётя Света казалась абсолютной Дюймовочкой. Просто удивительно, как, имея троих детей, ей удалось сохранить стройность фигуры! Бывает, одного-то страшно родить без риска для внешности…
Поздоровавшись с нами, тётя Света подошла к кровати сына, в руках она несла чашку с водой и таблетку аспирина. Забыв было о своём плачевном состоянии, Вадим подался вперёд для того, чтобы взять лекарство.
- А-а!!! – От его внезапного вопля все одновременно вздрогнули, а тётя Света едва не выронила из рук чашку.
- Ну вот! – В слезах обернулась она к мужу. – А ты говоришь – оставить одного. Да он в туалет захочет – и не дойдёт.
- Дойду…- С досадой простонал Вадим, уткнувшись лицом в подушку. – Я ночью вставал…
- Почему нас не разбудил? – Обиделась мать.
- А ты бы мне что, ночной горшок принесла?
- Помогла бы дойти.
- Да я сам дошёл, господи… В чём проблема, не понимаю? Иди, мам, а то опоздаешь.
Но маленькая тётя Света оказалась на редкость упрямой:
- И не подумаю. – Заявила она безапелляционно. – Я позвоню в школу и скажу, что по семейным обстоятельствам выйти не смогу.
- Да-да, скажи, что ушла на больничный в связи с жутким похмельем ребёнка. Вот все повеселятся. – Дядя Коля, кажется, тоже собрался опоздать на работу – он уже успел поставить «дипломат» в прихожей и войти в комнату.
- Ничего смешного не вижу. – Буркнул Вадим, по-прежнему не отрывая лица от подушки.
- Ещё бы. Даже чашку, вон, взять не можешь как следует, а туда же – я сам. – Канаренко-старший обратился ко мне и Виталику. – Видели, что у него со спиной творится? Картина из жизни воспитательной колонии строгого режима. Покажи, покажи, чего иногда стоит собственная дурь.
- Ничего особенного. – Попытался огрызнуться Вадим – правда, не очень уверенно.
- Ну да. То-то я гляжу, ты лечь нормально не можешь. Видали когда-нибудь такое, ребят? – Дядя Коля шагнул к кровати, рывком сдёрнул с сына одеяло.
- Ни-фи-га! – Почти хором выдохнули мы с Виталиком.
Сочные багровые пятна растекались по всей спине Вадима, начиная с поясницы и заканчивая лопатками. Зрелище не из приятных, надо заметить.
- С ума можно сойти, да? – Выразил свою оценку ситуации дядя Коля. – И он ещё будет мне что-то говорить. Может ты и до школы в состоянии дойти?
- Смейся-смейся. – Вадим поднял на отца обиженный взгляд. – Тебя бы ногами по почкам…
- Господи…- Среди общего шутливого настроения только тётя Света пребывала в состоянии шока. Не в первый раз увидев красноречивые следы побоев на теле своего обожаемого сына, она начала тихонько всхлипывать, руки её затряслись и ей пришлось поспешно ставить чашку на письменный стол.
- Вот. – Дядя Коля кивнул сыну на мать. – И тебе не совестно? До слёз маму своими выходками доводишь, ни о ком, кроме себя не думаешь. Когда ты повзрослеешь, наконец?
- Мне совестно. – Проворчал Вадим. – Честное слово.
- Ну естественно. Сейчас ты у нас просто мальчик-колокольчик. Страдания людей всегда облагораживают. Даже таких как ты. Зато, поди, вчера, когда аперитив хлестал, ни о чём не думал. Море по колено было, правда?