Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена. Страница 58

Я остановилась:

- Что, вот так запросто он возьмет и явится к моей маме ни с того ни с сего?

- Нет, почему ни с того ни с его? Ты же сама говорила, что мама мечтает с ним познакомиться. Скажи ей, что пригласила его на воскресенье в гости, назови точное время. А там уж мы с Вадькой договоримся и всё устроим в лучшем виде. Только время прямо сейчас надо назначить. Чтобы ты уже готова была.

- Интересно, а как это я узнаю, в каком состоянии будет в воскресенье Вадим? Мы же ни разу не увидимся за это время. И телефона у нас нет.

Теперь мы уже стояли прямо посреди дороги, мешая спешащим по своим делам прохожим. Виталик в замешательстве кусал губы, а я смотрела на него и ожидала какой-нибудь умной мысли.

- Знаешь, - в конце концов оживился мой верный рыцарь, - ты пока ничего конкретного маме не обещай на всякий случай. А в воскресенье, часиков в одиннадцать, с утра к окну подойди. Я тебе знак подам.

Что ж, затея была неплохая. А главное – единственная из всех возможных. Я искренне надеялась, что в воскресенье Вадим будет готов к нашему спасению, и никакая очередная пассия не отобьёт у него желания нам помочь.

Глава 21

Похоже, мама запала всерьёз. Переступив порог дома, я сразу же услышала льющийся из динамиков магнитофона уже успевший стать хорошо знакомым голос Канарейки. Играла вторая сторона, где под «Караоке» Вадим пел западные хиты на чистейшем английском. Магнитофон работал очень громко – так обычно включают только то, что безумно нравится, знаю по себе.

- Ксеня, это ты? – Мамин голос доносился из ванной.

- Конечно. Кто же ещё? – Я, не развязывая шнурков, стащила с ног полуботинки и, спихнув их с дороги, подошла к маме поближе. – А ты, я гляжу, все тащишься?

Мама так и застыла возле стиральной машинки с охапкой постельного белья в руках

- Какая грубость…Сколько можно тебя отучать от этих жаргонных словечек?

- Это не жаргон вовсе. Это язык молодежи. – Тяжело вздохнув, взялась объяснять я, но поняла вдруг, что переубедить маму очень трудно и сходу переключилась на более приятную и очень важную тему.

- Кстати, ты всё еще хочешь познакомиться с этим мальчиком?

Как по мановению волшебной палочки, мама мгновенно успокоилась, у неё даже глаза засверкали по-особенному, по молодому.

- А что? – Даже в голосе её затаилась радость.

- Ничего. Вполне вероятно, что он придет к нам в воскресенье. Но это еще не точно.

- То есть как – неточно? – Мама в сердцах пихнула белье в машинку и уставилась на меня, требуя объяснений. Действительно – почему неточно? Я наспех начала сочинять очередную басню.

- Ну…Не точно потому что Вадим очень занятой человек. У него каждый час по минутам расписан. Он в кружки ходит. Английским занимается, гитарой, хореографией…

- Да что ты говоришь… - Мама окончательно погрузилась в благоговейный транс. – Но разве в воскресенье кружки работают?

- Значит работают. Но я его очень просила, про тебя сказала. Он не обещал, но скорее всего, у него найдётся время с тобой пообщаться.

Мама шумно вздохнула – словно только что мимо неё пронесся кирпич, едва не коснувшись головы.

- Хорошо бы…Ты знаешь, по-моему, он просто гениальный. Неужели в наше время ещё остались такие ребята?

Я как можно безразличней пожала плечами:

- Значит остались.

- Скажи, а какой он из себя?

Нет, мама не уставала меня сегодня поражать! Что ещё за девичье любопытство?

- Он?...Красивый. Даже очень.

- Я так и знала. Человек с таким голосом не может быть посредственным внешне.

У меня на этот счёт было другое мнение, однако выражать его вслух я не стала.

- А ты случайно не узнавала, кто у него родители?

Вот тут-то я, слава богу, могла не врать!

- Папа у Вадима военный лётчик. Майор, кажется. А мама учительницей английского работает в Звёздновской школе.

- Правда? Как хорошо…

Я так и не поняла, каким образом для меня это может быть хорошо? Уж не в женихи ли мне определила мама милейшего Вадика Канаренко? А что? От неё и такого можно ожидать.

- Мам…Мне, по-моему, замуж еще рановато.

- А при чем тут замужество? – Мама была невозмутима. – Я просто хочу, чтобы ты проводила своё свободное время не с этой местной шпаной, а с умным, хорошим парнем. Серьёзным и воспитанным, с которым ты не попадешь в какую-нибудь грязную историю. Я хочу, чтобы рядом с тобой был надёжный человек, которому, в первую очередь, доверяла бы я.

Мне вспомнился мой славный Виталик…Ведь это его сейчас описывала мама, а вовсе не того ангела, голос которого звенел и переливался на всю квартиру.

- Вот поэтому я и желаю с ним познакомиться. – Заключила мама между тем. Я усмехнулась:

- Надеешься, что он окажется таким же как папа?

- Надеюсь. – Совершенно серьёзно подтвердила мама. – Хотя твой папа уникальный в своём роде человек. Другого такого нет.

Сколько раз уже я это слышала! Мамины убеждения о папиной эксклюзивности всегда означали для меня одно: надо остаться старой девой, потому что все мужчины мира, кроме Алексея Кондрашова – эгоисты, пьяницы и негодяи. Ну уж нет, мамочка…Это для тебя папа – герой, а для меня – обычный отец. Вечно занятый, вечно куда-то спешащий, страдающий остеохондрозом человек. От его интеллекта мне ни горячо, ни холодно. И ничего гениального я в нём не нахожу…В отличие от того же Канарейки.

- Значит, с Вадимом ты мне разрешишь встречаться? – Я пытливо смотрела на маму, затаив дыхание. – И гулять с ним отпустишь?

- Если он такой, каким я его представляю, то почему бы и нет? Не всю же жизнь мне тебя держать взаперти…Но только с ним.

Ну разумеется, мамочка, разумеется, он именно такой, каким ты его представляешь! Он тебе понравится. Он просто не может не понравится! Итак, все в порядке…Почва подготовлена. Теперь вся надежда на Вадима. Не подкачай, Канареечка, вытащи меня отсюда поскорее, пока я с ума от скуки не сошла!

Нет, бог всё-таки есть на свете, и он явно милосерден к моей скромной персоне! До сих пор мне казалось, что я – самый несчастный человек в мире. Как утомительно тянулось время! Здесь, в квартире, его словно и не было вообще, этого времени. Только отвратительно ленивые часовые стрелки, которые я тщетно пыталась гипнотизировать взглядом. Они тоже будто уснули – двигались еле-еле, и я злилась на них как на живых людей, досаждающих мне своей вредностью и ехидством.

Сам тяжелым грузом на сердце была неизвестность. Томясь под домашним арестом, я не знала, когда смогу выйти на свободу. Да и смогу ли вообще? Допустим, Вадим действительно придёт (в чём полностью уверенной быть никак нельзя)…Вдруг он в чём-нибудь проколется? Я ведь столько насочиняла про него маме. Что если она начнёт его расспрашивать? А она начнёт, непременно начнёт. И тогда…Даже страшно подумать, что будет тогда. Если мама поймёт, что её одурачили, она больше никогда мне не поверит. И из дома уж точно не выпустит до скончания века.

Я пережила половину пятницы и целую субботу…Я пыталась учить уроки, я читала классику и, засыпая над раскрытой книгой, таким образом коротала ненавистное время. Не было аппетита. Все мысли и чувства были об одном: что будет в воскресенье?

И вот наконец-то свершилось чудо! Ровно в одиннадцать часов утра я вышла на кухню и, глянув в окно, увидела Виталика. Он стоял под той же самой облысевшей березой и радостно улыбался. Не надо было никаких опознавательных знаков – я всё читала на лице Виталика. Есть! Неужели сегодня я буду гулять?!

Я бы завизжала от радости, если бы рядом на кухне не находилась мама. Я вообще постаралась долго возле окна не задерживаться, дабы не привлекать к себе лишнее родительское внимание, однако, остановившись перед мамой, не сдержалась:

- Мам, а как насчёт твоего фирменного пирога? Ты, кажется, что-то про него говорила.

Мама стояла возле раковины спиной ко мне и быстро, ловко чистила картошку для супа. Здорово у неё это получалось, лично я так не умела.