Цетаганда - Буджолд Лоис Макмастер. Страница 6

«Эй, послушайте, я — герой. Только не могу сказать почему. Засекречено».

С точки зрения Форобьева, да практически с чьей угодно, лейтенант Майлз Форкосиган был младшим офицером, в должности курьера Имперской службы безопасности — синекура, которую устроили по блату, чтобы окунуть его в рутину обязанностей, которые не дадут ему возможности путаться под ногами. Мутант.

— Мне казалось, при Верване Хегенский союз достаточно крепко врезал гем-лордам по носу, чтобы те на время утихомирились, — произнес Майлз. — Вся экспансионистская партия гем-офицеров в глубокой опале, гем-генерал Эстанис совершает самоубийство… Это ведь было самоубийство, не так ли?

— Совершенное не слишком добровольным образом, — ответил Форобьев. — Эти цетагандийские политические самоубийства бывают жутко кровавыми, когда самоубийца не склонен к сотрудничеству.

— Тридцать два ножевых ранения в спину — это худшее из самоубийств, что им доводилось видеть? — пробормотал Айвен, совершенно восхищенный этой сплетней.

— Совершенно верно, милорд, — глаза Форобьева сузились, выражая, насколько его забавляет эта история. — Однако обширные и запутанные связи гем-коммандующих в отдельных тайных фракциях хаут-лордов приводят к необычайно противоречивому толкованию их операций. Верванское вторжение теперь официально именуется несанкционированной и неудачной авантюрой. Заблуждавшиеся офицеры понесли наказание, спасибо за внимание.

— А как они теперь называют цетагандийское вторжение на Барраяр во времена моего деда? — поинтересовался Майлз. — Разведкой боем?

— Да, если они вообще упоминают об этом.

— Все двадцать лет вторжения? — спросил Айвен, полусмеясь.

— Они склонны не углубляться в утомительные подробности.

— Вы делились вашим видением цетагандийских амбиций относительно Марилака с Иллианом? — спросил Майлз.

— Да, мы полностью держим вашего шефа в курсе. Но в настоящий момент никаких материальных подтверждений моей теории нет. Пока что, это не более чем мои умозаключения. Имперская безопасность отслеживает некоторые ключевые показатели для нас.

— Я… Это не входит в мою компетенцию, — сказал Майлз. — Ничего не могу сказать.

— Но я верю, вы представляете себе стратегическую картину в целом.

— О, да.

— И еще… В свете сплетни не всегда контролируются так, как следовало бы. Вы двое будете в том положении, когда можно столкнуться с некоторыми из них. Планируйте для себя сообщать обо всем, что услышите, шефу моего протокольного отдела, полковнику Форриди. Как только вернется, он станет проводить с вами ежедневный инструктаж. И позвольте ему судить, какие новости представляют интерес.

«Шах». Майлз кивнул Айвену, тот только покорно пожал плечами.

— И, э… постарайтесь не сообщать больше, чем узнаете.

— Ну, я надежен, — сказал Айвен. — Я не знаю ничего.

Он весело растянулся в улыбке. Майлз, стараясь не двигать губами, прошептал «Мы знаем, Айвен», но достаточно громко, чтобы тот услышал.

Поскольку все инопланетные представительства концентрировались в пределах одного сектора столицы Эты Кита, поездка оказалась недолгой. Машина снизилась до уровня улицы и замедлила ход. Они въехали в гараж под зданием Марилаканского посольства и оказались в ярко залитом светом вестибюле. Он был оформлен так, чтобы казаться менее подземным, благодаря мраморным поверхностям и декоративным растениям, свисавшим из кадок, расставленных ярусами. Крыша автомобиля поднялась. Охрана Марилаканского посольства с поклоном проводила группу барраярцев к лифтовым шахтам. Несомненно, они к тому же скрытно просканировали своих гостей — Айвену, похоже, также хватило здравого смысла оставить тот нейробластер в собственном ящике стола.

Они вышли из шахты лифта в просторное фойе, куда, как оказалось, открывался вид с нескольких уровней из объединенных между собой зон для публики, уже весьма заполненных гостями, и гул общения был призывно громок. Центр фойе занимала огромная мультимедийная скульптура — подлинная, не проекция. Журчащие водяные струи фонтана сбегали вниз, напоминая небольшую вершину, сплошь покрытую горными тропками, изображенными в манере импрессионистов, по которым и вправду словно можно было пройтись. Разноцветные хлопья порхали в воздухе вокруг маленького лабиринта, создавая изящные проходы. По их зеленой окраске Майлз предположил, что они должны изображать листву земных деревьев, даже до того, как он приблизился и смог рассмотреть мельчайшие подробности и реализм их форм. Постепенно цвета стали меняться от двадцати оттенков зеленого до ярко желтых, золотых, красных и бордовых. Кружась в воздухе, они, казалось, составляли мимолетные узоры: людские фигуры и лица под тихий звон, будто колокольчиков на ветру. Действительно ли там возникали лица и звучала музыка, или же воображение Майлза играло с ним, придавая случайным сочетаниям осмысленные узоры? Искусная утонченность скульптуры неуверенно притягивала его.

— Это что-то новое, — заметил Форобьев, его взгляд также зацепился за скульптуру. — Мило… А, добрый вечер, посол Берно.

— Добрый вечер, лорд Форобьев, — Их марилаканский седовласый хозяин и его барраярский коллега обменялись привычными поклонами. — Да, нам она кажется весьма изысканной. Это подарок одного из местных гем-лордов. Большая честь. Называется «Осенний Листопад». Мои шифровальщики полдня ломали себе голову над названием и в конце концов решили, что оно значит «Осенний листопад».

Двое мужчин рассмеялись. Айвен неуверенно улыбнулся, не совсем уловив смысла шутки. Форобьев официально представил их послу Берно; тот отреагировал на их ранг с тщательной учтивостью, а на их молодость, рассказав, где найти закуски, и мигом предоставив их самим себе. Это из-за Эффекта Айвена, угрюмо решил Майлз. Они поднялись по лестнице, направляясь в буфет, отрезанные от возможности послушать, какими частными комментариями продолжили обмениваться двое старших. Вероятно, всего лишь шуточки на социальные темы да обмен любезностями, но все же…

Майлз и Айвен подобрали себе кое-что из лакомых и обильных закусок, и выбрали напитки. Айвен остановился на знаменитом марилаканском вине. Майлз, памятуя о листке в кармане, предпочел черный кофе. Они молча оставили друг друга, и каждый отправился вращаться в этом кругу по собственному разумению. Майлз облокотился на перила, осматривая сверху фойе лифта. Он сделал глоток из хрупкой чашечки и задумался, где же в ней скрывается спираль подогрева. Ах да, вот тут у донышка, вплетена в отливающий металлическим блеском герб марилаканского посольства. «Осенний Листопад» плавно подходил к завершению своего цикла. Вода в журчащих фонтанчиках замерзала, или казалось таковой, застыв в безмолвном черном льде. Водоворот красок потускнел до блекло-желтого и серебрено-серого цветов зимнего заката. Рисунки, если они там были, теперь вызывали своим скелетоподобием отчаяние. То ли перезвон, то ли музыка стихли до немелодичного, прерывистого шепота. Это не была зима пушистого снега и веселых праздников. Это была зима смерти. Майлз невольно вздрогнул. Чертовски впечатляюще.

Итак, как начать задавать вопросы так, чтобы не выдать ничего взамен? Он живо вообразил, как он, схватив какого-нибудь гем-лорда за пуговицу, вопрошает: «Скажи-ка, а не терял ли кто-нибудь из твоих миньонов кодового ключа с вот такой печатью?…» Нет уж. Пока что лучшим подходом в решении проблемы было позволить своим… соперникам самим искать с ним встречи, вот только они занудным образом чего-то с этим не торопились. Майлз всматривался в толпу в поисках человека без бровей, но безуспешно.

Впрочем, Айвен уже нашел красивую женщину. Майлз сморгнул, когда разглядел насколько красивую. Она была высока и стройна, кожа ее лица и рук была изящно гладкой, словно фарфор. Украшенные драгоценными камнями ленты перехватывали ее белокурые волосы у шеи и еще раз — у талии, а сами волосы не прерывали свой шелковый путь до самых колен. Ее многослойное платье с длинными разрезными рукавами, и жакетом, ниспадавшим до лодыжек, скорее укрывало, чем демонстрировало ее тело. Темные оттенки верхних одежд подчеркивали бледность ее лица, а вспышки лазурного шелка под ними гармонировали с цветом ее синих глаз. Несомненно, она была цетагандийской гем-леди: в ее внешности было что-то неуловимо эльфийское, а это значит больше, чем просто примесь генов хаут-лордов в ее генеалогическом древе. Да, такое лицо можно было бы скопировать при помощи пластической хирургии и других методик, но этот высокомерный изгиб бровей просто обязан быть подлинным.