Олег Рязанский - Дитрих Галина Георгиевеа. Страница 36
– Так я, уважаемый беклярибек, левша!
– Вот оно как! В таком случае советую переместить ножны, чтобы не быть белой вороной!
Шанкар стиснул зубы, беклярибек так и норовил укусить его больнее.
– Несоблюдение уставных норм плохой пример для подчиненных, – нудно вещал прописные истины беклярибек. – Пренебрежение в малом влечет за собой большие ошибки, в результате чего и оказалось в забытии одно из главных наставлений Чингизхана: “Каждый воин обязан иметь при себе полный боекомплект. И если у кого будет в отсутствии хоть одна веревочка для подвязывания штанов – тот поплатится губой. Верхней либо нижней. По его выбору. А у кого в недочете окажется что-нибудь из общевойскового имущества в виде спицы от колеса или гвоздя запасного подковного, тот поплатится половиной носа!” Напряги память, Шанкар, может слышал еще какие разговорчики? Не стесняйся, рассказывай… За проявленную бдительность ты заслуживаешь поощрение. Не возражаешь, если я к твоей шакальей тысяче добавлю еще сотню и назначу тебя застрельщиком?
Шанкар получил удар ниже пояса, в первой же атаке на врага из сотни воинов-застрельщиков гибло восемьдесят! А по закону Чингизхана при потере всего половины воинов, с темника прилюдно снимали голову…
Поддерживая беседу, Мамай с трудом скрывал раздражение. Всего тысячу воинов привел с собой заносчивый Шанкар, а гонору, будто явился с пятью тысячами, что послал Мамаю казанский эмир Азан во главе с военачальником Сабаном. С силой казанского эмира Мамай просто обязан считаться, а излишне самоуверенного Шанкара следует не медля поставить на место:
– Разве мои распоряжения расплывчаты или требуют поправок и пояснений? Кто взял на себя тяжкое бремя ведения военных действий? Ногайский сардар, казанский эмир, булгарский бек или я? Может напомнить, кто и за что несет ответственность? Сотник отвечает за сотню, тысячник за тысячу, темник за десять тысяч, а я – за всех вместе! Я дважды сожалею и сетую, что так скоро позабыт завет великого воителя Чингизхана о девяти качествах, которыми должен обладать настоящий воин: бесстрашием тигра, терпением собаки, предусмотрительностью журавля, хитростью лисицы, боевым духом петуха, чуткостью барса, буйством вепря!
– Еще раз тысячу извинений, дважды уважаемый беклярибек… Говорят, будто твои военные силы несколько преувеличены, будто в каждой тысяче не хватает одной-двух сотен воинов?
– Правильно говорят! Это мой тактический ход. Пусть мой московский улусник князь Митя пользуется ложными сведениями, пусть уверится в слабости противника, ослабит разведку, утратит бдительность. На подобных приемах теряли голову и терпели поражения многое воители.
– О, благороднейший, – не унимался Шанкар, – так-то оно так, но воины ропщут… Вместо двух лошадей, положенных по уставу одному всаднику, осталось в наличии по одной с четвертью. Остальные три четверти воины съели за отсутствием другой пищи. Через три-четыре дня они доедят последнюю четверть, хорошо выученных боевых коней! Как быть? Что делать?
– Устроить облавную охоту. С сетями, засадами, петлями, ямами… На оленей, медведей, лисиц, волков, кабанов… Не счесть, сколько пищи живьем бегает!
– О, трижды уважаемый, должен заметить, что треть твоих воинов закоренелые мусульмане. По закону своей веры они не станут есть мясо чушки, они даже и близко не подойдут к вепрю. А буртасские воины по своим диким представлениям не станут бить “ошкуя” – своего мохнатого четырехлапого предка. Для ногайских воинов в запрете волк! Он для них как родной дядя по матери или двоюродный брат, один из самых близких родственников. Два десятка истинных монголов из Хара-Хото с прирожденной синей отметиной на крестце, бессменные охранители верблюдов, довольствуются лишь верблюжьим кумысом и вяленым верблюжьим мясом. Для полусотни китайцев, в чьем ведении таранное оружие, самой лучшей пищей после риса являются плоские жареные черви, не веришь?
– Верю, ибо слыхал, что твои шакалы едят не только баранов, но и обитающих в реке мышей с короткими хвостами!
– Не мышей, уважаемый беклярибек, а бобров.
– Вонючих водяных собак?
– О вкусах не спорят. Голодный воин – плохой воин. Что предпринять?
– На медведей запрет, на кабанов… Червей и водяных собак тоже не все употребляют… Остаются ежи, воробьи и вороны. Посему, повелеваю – бить всех подряд! Распределение добычи – забота войсковых сотников. А пока, из резервных запасов выдать каждому воину горсть риса, горсть изюма и одного барана на каждую полусотню, ибо баранов едят все, даже князь московский. Жалобщикам разъяснить, что завтра-послезавтра ожидается прибытие нескольких табунов. Без полного конского обеспечения нельзя начинать военных действий. Воинам объяснить, что я, беклярибек, надеюсь на их выдержку, храбрость, бескорыстие, долготерпение, сообразительность и смекалку в добывании пищи…
Дальнейший перечень воинских достоинств голодных воинов прервал посланец дозорной группы с очередным донесением… Знать место пребывания своего противника – золотое правило любого полководца и Мамай неукоснительно этому следовал, ежедневно задавая один и тот же вопрос:
– Где ночевал вчера московский князь Митя?
– На переправе через реку Оку у Лопасни, спорной земли между Московией и Рязанью. А переправой ведал воевода Федор Сабур.
Мамай, аж, затрясся от сообщения:
– Не тот ли Сабур, что переметнулся из Ногайской Орды на службу к московскому князю Мите? Если он, велю изловить переметчика, отрежу ему уши и заставлю сжевать их! Ступай выполнять!
– Но это еще не все!
– Говори,
– Перед серпуховской заставой к московскому войску присоединился отряд, возглавляемый переяславским воеводой Андреем Серкизовым…
Мамай вновь разразился гневными выражениями:
– Серкиз? Куда катится мир? Родовитый татарский царевич с кровью чингизовой на службе у князя московского! Что ему не хватало в жизни? Почета соплеменников? Богатств без счета? Возьми карательную сотню и притащи сюда Серкиза на аркане и я заставлю его проглотить все серебряные монеты, полученные им за службу князю московскому! Что еще?
– После переправы к войску московскому присоединились рати Андрея полоцкого и Дмитрия брянского – родных братьев Ягайловых.
– Поскольку Ягайло со мной в сговоре, то получается, что родные братья будут сражаться друг против друга?
Вопрос повис в воздухе, подчиненный не имеет права отвечать на такие вопросы.
Пока беклярибек выслушивал донесения, Шанкар что-то усердно записывал на полулисте слегка помятой бумаги и после отбытия посыльного подал ее Мамаю:
– Твое устное распоряжение, уважаемый беклярибек, о выдаче воинам пищевого довольствия, изложенное на бумаге, должно увенчаться твоей подписью. Однако, во избежание ошибок с моей стороны, сделай милость, прочти предварительно…
Шанкар по неопытности полагал, что демонстрируя свою грамотность, он унизит не умеющего читать беклярибека. Но беклярибек без раздумий отразил удар:
– Да, я действительно не умею читать, ну и что? Чингизхан, великий объединитель многих десятков племен и покоритель полусотни народов тоже не был обучен грамоте, но свои законы излагал как по писаному. Военные, гражданские и в защиту природы: “если от русла реки на расстоянии пяти полетов монгольский удлиненной стрелы будет срублено хоть одно дерево – рубщику отрубить голову!” Понятно? Да, я не умею читать, – повторил Мамай, – зато отменно считаю и точно знаю, что у тебя на плечах всего одна голова. Не страшно ее потерять? Подумай о ее сохранности, запасная-то отсутствует…
Шанкар ушел, не солоно хлебавши. Униженный. Раздасованный. А Мамай задумался… Главное, о чем он старательно умалчивал, касалось прибытия очень важного посланника из самого сердца Алтайских гор. Обладателя уникального дара – перемещения себя с места на место в виде катящегося огненного колеса или шара, что сбивало с толка строй неприятеля. К тому же, умеющего наносить с дальнего расстояния уничтожительные удары по командному составу противника. На что и рассчитывал беклярибек. Лишить противника управления войском – одно из главных военных правил.