12 ульев, или Легенда о Тампуке - Тихомиров Валерий. Страница 49

От шума и грохота проснулся Мананга. Традиционный вопрос на этот раз пришелся весьма кстати:

— Как уаше доровье?

— Глянь, Мишка, сам шкандыбаю! — от избытка чувств Паук почти кричал.

— У кайф, — кивнул негр, вспомнив урок неформальной лексики.

— Пойдем, прошвырнемся, — предложил пахан.

— Тики-так, — Мананга потянул к себе костыли.

Променад по коридору отделения они совершили бок о бок. Паука немного покачивало от слабости. Нигериец прыгал на костылях, кривясь от боли в области шва на животе. Несмотря на это, прогулка удалась. Рабочих еще не было, и отделение радовало глаз чистотой и покоем. Обстановка располагала... От нечего делать пахан попытался втолковать соседу смысл многоцелевого слова «каюк». Словесно получалось не убедительно. Поэтому речь состояла преимущественно из проведения ладонью по горлу, легкого постукивания кулаком по голове и скрещивания рук на груди.

День выдался солнечный и теплый. Легкий сквозняк носился по отделению, как буйный пациент психбольницы. Дверь в одну из палат оказалась приоткрыта. Проходя мимо, Паук случайно заглянул в щель и тихо шепнул:

— Секи, еще кто-то парится. Дрыхнет, как цирик.

Мананга подошел поближе, чтобы посмотреть, что нужно «сечь». Но тут очередной порыв сквозняка пронесся по коридору. Застекленная дверь стремительно распахнулась и, продолжая движение, с грохотом врезалась в стену Паук вздрогнул, Мананга от испуга выронил костыль... Ничего не произошло. Спящий не проснулся и даже не пошевелился.

— Может, косит? — прошептал пахан не очень уверенно и, цокнув укоризненно языком, шагнул в палату.

— Может — каюк? — в тон ему произнес Мананга, одновременно проведя ладонью по горлу, стукнув себя по голове и скрестив на груди руки.

И в этот момент в поле зрения Паука попало лицо лежащего без движения человека. Он замер, стараясь не шевелиться. Посапывая, и даже во сне не распуская грозных морщин на лбу, на кровати спал Спец — цепной пес Мозга! Ступор длился недолго. Пахан отступил в коридор, стараясь не шуметь. Он приложил к губам палец и мотнул головой в сторону люкса. Мананга кивнул. Тихо шаркая ногами и постукивая костылями, они вернулись к себе.

Не успела закрыться за ними дверь, как в коридор крадущейся походкой проник профессор Файнберг. Врачебный долг гнал его на работу. Хотя Виктория Борисовна настоятельно не рекомендовала ему показываться в клинике, в целях конспирации. Понимал в ней профессор мало. Если не сказать — вообще ничего. А потому, прежде чем оказаться в отделении целиком, он осторожно просунул голову в приоткрытую дверь. Ничего подозрительного за ней не было. Не прятались по углам люди в темных очках. Не дежурили у каждой двери автоматчики в черных масках. Не сверкали объективами камеры слежения... Лишь посередине стояла совсем не страшная заляпанная цементом стремянка. Нигде ни души. Даже дежурная сестра отлучилась с поста. Воспользовавшись безлюдьем, Виктор Робертович юркнул в свой кабинет.

В родных стенах он слегка расслабился. Любимое кресло приняло профессора в свои объятья. На столе аккуратной стопкой лежали анализы пациентов. В том числе и прооперированного по поводу геморроя Тенькова Владимира Сергеевича. Файнберг внимательно их просмотрел, покачал головой и подошел к шкафу, собираясь переодеться.

В это время в люксе номер тринадцать, забыв про боль и слабость, от окна к двери метался Паук. Он отчетливо понимал: «Вычислили!» Появление Спеца могло означать только одно — будут брать! Пахан не сомневался, что попади он в руки Мозга, тот как из тюбика выдавит из него власть и общак, а потом убьет. Терять чудом обретенную жизнь совсем не хотелось. Оставалось бежать. То, что Спец беззаботно дрыхнет, давало пусть маленький, но шанс. Паук лихорадочно искал выход. Нужно было спасать общак. Деньги лежали в банке. Кроме него, номер счета и пароль знал только он один. В способности Мозга развязать язык кому угодно Теньков не сомневался.

— Суки! — сказал пахан с ненавистью.

Мананга непонимающе поднял брови;

— Не кипешись, Мишка, нас на фуфло не схаваешь! — Он подошел к окну. Внизу лежал пустынный больничный двор. Пока ничего подозрительного там не было. Пошатываясь от слабости, авторитет присел на стул.

— Надо сваливать, — он сурово посмотрел на своего «кровника». Уходить надо было одному, но кидать кента — западло по-любому. Осознав, что с загипсованным негром много не набегаешь, он издал приглушенный стон.

— Как уаше доровье? — тут же отозвался Мананга.

— Ништяк, а толку? Приколют нас скоро, Мишка, как бабочек.

После недолгого раздумья Паук поднялся.

— Соскакиваем оба. Я тебя подставил, с меня и ответка.

Негромкое гудение моторов заставило его выглянуть сквозь щель между шторами.

— Каюк! — прошептал он.

Из двух машин выгружались суровые плечистые ребята. Некоторые держали руки за отворотами курток. По масти — настоящие «торпеды», ошибиться было невозможно. Авторитет схватил телефонный аппарат и в спешке набрал номер:

— Банк «Строй-инвест», — ответил приятный женский голос.

— Смена пароля, — резко сказал Паук.

— Соединяю с дежурным оператором.

Через несколько секунд уже мужской голос приветствовал подрагивающего от возбуждения пахана.

— Здравствуйте, дежурный оператор...

— Смена пароля! — перебил Паук.

— Назовите номер вашего счета, — бесстрастно-вежливо сказал клерк.

Код авторитет подбирал сам. Запомнить шестнадцатизначное число просто так было невозможно, поэтому он закодировал даты своих первых четырех ходок.

— Один девять шесть ноль, один девять...

— Ждите. Запрашиваю.

В трубке было слышно, как звонкой капелью щелкали клавиши компьютера.

— Мишка, — звенящим шепотом сказал Паук, — скажешь сюда, — он ткнул пальцем в микрофон, — одно слово.

— Какое? — приоткрыв рот от непонятной сложности задачи, спросил Мананга.

— Секретное, блин! — раздраженно рявкнул пахан. — Короче, которое не забудешь. Усек?

«Теперь пусть подергается! — Злорадно подумал он, представив себе холеное лицо Мозга. — От лома уши ему, а не общак!»

— Назовите старый пароль, — попросил оператор.

— Марвихер, — ответил Паук. Вряд ли кто-то, кроме него, помнил старое блатное название карманника.

— Повторите еще раз, — после небольшой паузы сказали на другом конце провода.

Он повторил, сдержавшись, чтобы не заорать.

Время ускользало песком сквозь пальцы, унося драгоценные секунды.

— Назовите новый пароль.

— Слушай, кореш. Скажу не я. Записывай куда надо. Я отвечаю.

— Вам придется подтвердить передачу...

— Не баклань, давай работай.

Оператор растерянно промолчал. Такого в его практике еще не было. Но что-то подсказывало — на этом счету не жалкие трудовые копейки, а деньги. В таких случаях слово клиента — закон, а возражения — верное увольнение.

Трубка перешла в руки Мананге. Паук влетел в туалет, нажал на смыв и крикнул из-за закрытой двери, зажав уши ладонями:

— Давай!

Из всего причудливого словарного запаса африканца не было другого, более секретного и одновременно незабываемого слова. Он сказал, по примеру соседа четко выговаривая буквы:

— Тампук.

Оператор про себя чертыхнулся и елейно попросил:

— Повторите, пожалуйста, еще раз.

— Тампук.

— Прошу подтверждения, — твердо сказал дежурный.

— Все? — заорал Паук из туалета.

— Тики-так, — прошептал негр.

Под шум воды из санузла выбежал авторитет и рявкнул в трубку, перешедшую из рук в руки:

— Ну! Ты все понял?

Из «Строй-инвеста» ответили:

— Пароль принят.

— Бывай, кореш, — пахан нажал «отбой» и без сил опустился на койку. — Все, Мишка. Главное, про слово молчи! Я тебя отмажу. Если спрыгнем — ты в доле. Мы ж с тобой — кровники.

В коридоре раздались негромкие голоса и осторожные шаги.

— Не соскочили, — с тоской сказал Паук.

Разом обессилев, он затравленно оглянулся, но люкс превратился в мышеловку. В том, что пришли за ним, он был уверен.