Кровь земли - Миронов Вячеслав Николаевич. Страница 30

И «дрессировали» нас так, чтобы осознавали неосознанное. Глупо звучит, но так оно и есть. Мозг разведчика — самое главное оружие. Потом уже язык. Ну а конечности — не для того, чтобы ими головы ломать и кирпичные стенки пробивать. Откуда у усредненного обывателя навыки «машины для убийства»? Не должно быть!

Я неспешно шел, соображая, как же мне поступить. У меня были улики. И вся моя легенда, конечно, могла помочь. Но для контрразведки все это было бы лишь дымом прикрытия. Начиная с того, откуда у меня скрытая запись бесед с семьей Скотникова.

Думай. Думай. Думай! Что делать?! Что предпринять? Как передать в Центр информацию?

Посмотрел смартфон. Нет Сети. Там показывало, что Сети беспроводного доступа в Интернет Wi-Fi отсутствуют, хотя были всегда. Блокировали электронный выход, значит, только физическая доставка. Надо прорываться там, где есть сотовая связь. Или выходить на контакт со связником. На худой конец — тайниковая закладка.

Ехать сейчас? Подозрительно. Тем более что употребил я несколько больше положенного. Вызвать сюда своего сотрудника из офиса или связного тоже не могу.

Ждать до утра? Видимо, так и придется сделать. Будем надеяться, что утром появится связь. Не могут же они весь поселок на длительное время оставить без связи. Им же самим нужна связь с центральным офисом, хотя у них она может быть по проводному каналу. Но не врываться же к этому Рональду Гейтсу и требовать прямой провод связи с Москвой.

Вот и мотель. Добавилось два автомобиля во дворе. Один из них Ford Ranger, типично полицейский вариант. Усиленная подвеска, под облицовочной решеткой радиатора скрываются проблесковые огни, такие же огни устанавливаются в салоне. С виду — обычный внедорожник, только двигатель помощнее. Хм. Собрались меня «паковать»?

Это точно не ФБР. Они так топорно работать не будут. Гейтс решил самостоятельно играть? Кроме флешки, компромата при мне нет. На ноутбуке и планшете тоже нет ничего такого. Это нужно лезть в «облачное хранилище», только вот хватит ли у вас мозгов это сделать? Видео, которое я передал Сотникову, на своей компьютерной технике я уничтожил. И очень грамотно это сделал. «Хвостов» не найдешь.

Зачастую же как бывает: полагаешь, мол, уничтожил файл с информацией, а компьютер просто стирает название файла, и по мере записи новых у тебя уничтожается информация, и так может продолжаться несколько месяцев. И не факт, что он уничтожен. Поэтому нужно физически уничтожить жесткий диск. Например, просверлив его. Или опустить в концентрированную кислоту.

Но так поступает преступный элемент. Обыватель же просто полагает, что стер файл. У меня же стоит программа, которая не просто стирает, удаляет, но и на этом месте трижды перезаписывает случайную информацию из Интернета.

Так что в этом плане я спокоен.

Но давай рассуждать. Если я сейчас сброшу карту памяти с информацией, что будет?

Меня задерживают, и информации при мне нет. Они знают, что она у меня имеется? 90 %, что да, знают. И если Скотников был уверен, что его не подслушивают и не записывают видео, это не значит, что так оно и есть.

Тогда она должна у меня быть. Иначе получается, что я — опытный разведчик или террорист, который по дороге до мотеля сумел сделать тайник, куда спрятал карту с информацией, и меня нужно «колоть». Выбивать из меня признания. Если же я простой коммерсант, то информация у меня при себе. И в случае задержания получается, что я не смогу ее передать. Но многое осталось у меня в голове, что касается участка и его характеристик. Не все. Но многое.

Подхожу к двери, вставляю ключ, и тут за спиной включаются фары у Ford Ranger, и в громкоговоритель кто-то истошно орет:

— Стоять! Не двигаться! Вы арестованы!

Дверь моей комнаты распахивается, оттуда выскакивают двое. В двух соседних номерах также раскрываются двери, из них выпрыгивают четверо. Все вооружены до зубов, у двоих автоматические винтовки. У остальных — пистолеты. Один «Глок», два «кольта». Еще один рассмотреть не успел.

Со стороны машины еще трое бегут. Из-за слепящего света фар мне не видно, чем они вооружены. Сопротивление бессмысленно и вредно для моего организма.

Не похоже на ФБР. Не собранно все. Скомкано. По-дилетантски. Художественная самодеятельность штата Техас. Не люблю любителей. Нигде. Ни в одной области.

Хотя некоторые со мной спорят, говоря, что Ноев ковчег был построен алкашом-любителем, а «Титаник» — профессионалами высочайшего класса на тот момент.

С другой стороны, у меня агенты на связи — тоже любители, не профессионалы. Хотя по многим позициям они и специалистам дадут десять очков форы.

Что делает нормальный обыватель? Он поднимает руки вверх.

Я так и сделал. К машине лицом не поворачиваюсь, слишком сильно светят фары.

Много людей, мешая друг другу, валят меня с ног. Не профессионалы в задержании. Руки грубо заламывают назад и стягивают одним рывком сзади одноразовыми пластиковыми наручниками. Нас учили от них избавляться. Но для этого нужно время.

Как нас учил один из самых именитых разведчиков Великой Отечественной войны Александр Александрович Пономарев, если тебя сразу не убили при захвате, значит, ты им еще нужен, поэтому нужно приготовиться к пыткам и психологическому давлению.

Пономарев в годы войны добыл за линией фронта пятьдесят «языков», что является одним из самых высоких показателей в мире! Жаль, что разведчик умер в 2014 году.

Ну а теперь надо быть готовым к пыткам. Психологическим, физическим. Надо помнить, что наверняка все будет записываться, чтобы потом анализировать мое поведение. Не убили сразу, значит, нужен. Значит, все впереди.

Лежу лицом вниз на веранде мотеля. Пинками раздвинули ноги. Обыскивают. Эх, кто же так обыскивает-то?!

Во всех старых шпионских фильмах присутствует ампула с ядом, вшитая в угол воротника. Вражеский шпион разгрызает ее и через минуту умирает от остановки сердца.

Смерть неприятная, поэтому и не ношу при себе ампулу с ядом. Шучу, конечно. Нет у меня яда. Ни для себя, ни для кого-нибудь другого.

Но контрразведчики всего мира при задержании фиксируют голову, ощупывают воротник. Знаю, что в некоторых странах по протоколу его сразу отрывают при задержании.

Эти же даже не удосужились прощупать его. Только карманы. Пояс с брюк тоже не выдернули. А в поясном ремне, особенно если он двойной, можно спрятать массу полезных предметов. И в самой пряжке тоже можно сообразить неплохой тайник.

Зато они вынули у меня из карманов все, включая не совсем свежий носовой платок. Карманы теперь торчали наружу.

Туфли также остались у них без внимания. Хотя профессионалы их так раскурочили бы, что от них мало что осталось бы. Шнурки бы распустили. Они внутри полые, туда много что можно запихнуть. Бытует байка среди разведчиков, что немецкие шпионы вставляли в шнурки металлическую проволоку. На ней была записана информация.

Но все это в далеком прошлом аналоговых технологий. Сейчас на дворе эра цифровых технологий. И еще не все возможности освоены и достигнуты.

Как бы оно там ни было, но я в штанах, нижнем белье, в брюках, и мне не нужно их придерживать, чтобы они не свалились.

Рывком меня вздергивают вверх и несколько раз больно, исподтишка бьют по голени, под дых, по печени, по почкам, по ребрам.

В глазах темнеет, натурально подкашиваются колени, чуть не падаю. Не дают, подхватывают, снова ставят в вертикальное положение.

— Хватит, не мутузь его!

— Ага! А то еще загнется, шеф нам этого не простит.

— Да хрен с ним, с этим грязным шпионом. Пусть загибается. Отвезем его подальше, шакалы будут сытыми.

Все это довольно громко мне говорят в ухо. Я отшатываюсь от них.

Понятно, начинают меня «расшатывать», чтобы я вышел из состояния ступора, которое разыгрываю. Все молча. Только кряхчу, когда очень больно.

Сейчас бы в самый раз завопить на всю техасскую Ивановскую:

— Позовите консула! Немедленно позовите консула! Я протестую!