Хроники Темного Универа. Некромант (сборник) - Готти Саша. Страница 77

– Упс, – тихо фыркнул Игнат. – Сейчас, кажется, нам расскажут страшную тайну, что мы пьем кровь людей и можем обращать их в вампиров, которые будут бегать за нами, как собачонки. Что за детсад…

– Но мы всем деканатом приняли решение, – Батори выдержал паузу, – что эту лекцию, тяжелую для каждого юного вампира, нужно провести именно сейчас, чтобы слухи и домыслы из Интернета не исказили для вас правду. Достаньте конспекты и не забудьте, что эта тема, как и все другие, будет на экзаменах.

Атриум насторожился, встревоженно перешептываясь и шелестя страницами конспектов.

– Жизнь вампира, как ошибочно кажется многим со стороны, легка и приятна, – заговорил Батори, начав ходить перед аудиторией. – Мы физически сильнее другой нечисти, ловчее, у нас имеются слуги, которых называются подконтрами. Вы уже проходили по носфераторике, что вампиры в большей степени чужаки для этого мира, чем любая другая нечисть. В нас больше темных частиц, как утверждает физика темной материи, и мы подвержены перерождению в кровопийц. Мы живем кланами, история которых уходит в глубину веков. Кланов много, и каждый студент помнит древнее название своей семьи, а не только фамилию, не так ли?

– Готы! – громко выкрикнул первым Герка.

– Хлодвиги, – с гордостью сказал Денис Холодов, подняв руку.

– Мураны, – отозвался Гильс, вертя в пальцах авторучку.

– Воронцовы! Юсуповы! Морганы! Терновские! – звучало отовсюду, пока Батори не остановил крики жестом.

– Кланы, которые вы сейчас назвали, очень уважаемы и известны в тайном мире, – сказал ректор. – Всего вампирских кланов насчитывается несколько сотен, а в нашем Носфероне представлены сильнейшие из них. Но сегодня речь пойдет не о кланах, а о том, что представляет собой наша вампирская жизнь. Я опишу, как приблизительно выглядит семья вампиров, и тот, у которого все иначе, пусть поднимет руку. Итак, у всех вас есть отец, которого вы видите крайне редко, потому что он живет отдельно. У каждого из вас есть братья и в очень редких случаях – сестры. У всех вас есть родовое гнездо, квартира или дом, где обязательно висит портрет матери. Ваши матери, как вы все слышали с детства, очень далеко. Настолько далеко, что никто из вас своей матери ни разу не видел.

В атриуме воцарилась нехорошая тишина. Вампиры не выглядели удивленными или потрясенными, но выражение их лиц говорило о том, что тема достаточно болезненная и неприятная. Остальная нечисть – кикиморы, упыри, валькирии – вытаращили глаза и теперь ждали продолжения.

– Пока вампиры еще растут и считаются детьми, старшие братья часто говорят вам слово «родители», но постепенно, взрослея, вы начинаете догадываться, что у вас есть только отец, а мать – это мираж, картина на стене. Или среди вас все еще есть те, кто ни о чем не догадался? – спросил Батори.

– Детишек маленьких нет, да и братья давно просветили, – ответил Ганц. – Мне вот отец сказал, когда я его спрашивал еще лет в шесть, что моя мать была вампирша из Румынии, уехала и живет далеко. Я и отстал, потому что поверил. Потом, только в тринадцать лет, узнал, что «моя мать была румынская вампирша», говорят те, кто спрашивал отцов, получил стандартный ответ и уже знает обо всем этом.

– Хорошо, Ганц, – одобрил ректор. – Я рад, что сегодняшняя лекция не станет трагедией для неподготовленных юношей и девушек. Итак, все ваши матери были людьми, потому что дети у вампира могут быть только от человека. Наши девушки-вампирши знают, что останутся бездетными, не так ли?

Вампирш в атриуме было немного: Алина и Альбина Готти, сестры, похожие друг на дружку, Диана Воронцова и еще пара девушек, имена которых Влада не могла вспомнить.

– Знаем, – жизнерадостно улыбнулась Диана. – Но жизнь вампирши меня полностью устраивает. У нас есть братья, отец, полно друзей и вечность впереди. Зачем нам что-то еще?

– А вот у юношей-вампиров дети вполне могут быть, – продолжил Батори. – У каждого из вас будет девушка, которую вы выберете в качестве своего человека и которая будет с вами во время вашего перерождения в кровопийц. Эти девушки, которых иногда называют «вампирский банк крови», могут подарить вам сыновей и дочерей. При этом не каждый из них гарантированно будет вампиром, есть вероятность и того, что кто-то не унаследует нашу хромосому. Такие случаи бывают один на тысячу. И тут возникает главный вопрос. Эти люди, что же происходит с ними дальше? Время для вампира течет иначе, совсем не так, как для человека. Запишите: человек по достижении двадцати пяти лет покидает банк крови и семью вампира, его заменяет другой человек, как правило очень похожий на покинувшего.

– Покидает? – не сдержалась Влада. – Простите…

– Да, именно так, – подтвердил ректор. – Кровь человека старше двадцати пяти лет уже неинтересна для вампира, но клан поддерживает и помогает такому человеку в дальнейшей жизни. Могу сказать, что по неясным для нас причинам жизнь этих людей не бывает долгой, но сейчас заострять на этом внимание мы не станем. Это один вариант. Есть и другой. Иногда вампир обращает своего человека, не желая с ним расставаться. Последствия такого обращения не слишком хороши: человек полностью теряет прежнюю личность и полностью подчиняется воле обратившего.

– Ну и что тут плохого? – Игнат поднял руку. – Извините, но уж лучше бы так, чем чтобы я считал, что моя мать – мифическое существо.

– Обращенные тяжело страдают, потому что хотят постоянно быть с теми, кто их обратил, – сверкнул глазами ректор. – Им плохо, и это настоящая пытка не только для них самих, но и для обратившего их вампира, который превращает их в такое неодушевленное существо. Поэтому в кланах не обращают людей в вампиров уже многие десятилетия. Отдельные случаи бывали, но это, как правило, безответственные юнцы, не понимающие, зачем они так поступают.

«Например, мой отец», – подумала Влада, вспомнив, как поступил Виктор с Изольдой, матерью Армана. Он встретил посреди города неуверенную в себе девушку, а после того, как она родила ему сына, обратил ее. Поведение Изольды, которая следовала за Виктором, как тень, настолько начало раздражать вампира, что, встретив Ольгу, мать Влады, он ушел к ней без угрызений совести…

Влада, которая даже не пыталась ничего конспектировать, чтобы не бороться с судорогой в руке, и так прекрасно запоминала каждое сказанное слово.

– И я хочу предупредить сидящих в этом зале юношей и девушек о вашей ответственности перед людьми, – продолжил Батори. – Те склонны жаждать войти в тайный мир любым способом, их притягивает любая возможность перестать быть человеком и стать вампиром. Это заложено в их человеческой природе, но мы должны избегать таких разговоров и сохранять тайну, насколько это возможно.

– А есть еще и третий вариант, почему вы нам о нем не расскажете? – вдруг сказал Гильс, и это привело Батори в некоторое замешательство. Но, видимо, уйти от темы он уже не мог, поэтому нехотя начал объяснять:

– Да, третий вариант существует. В некоторых, очень редких случаях обращение человека в вампира – совсем иное, подлинное. Когда новый вампир сохраняет и свою личность, и свободу. Он становится частью клана, и не сразу, но со временем к нему переходят семейные подконтры. Но такое исключительное обращение происходит только по высокому разрешению Темнейшего.

– Ух ты! Круто, а где найти нашего Темнейшего? – ахнул Герка, но Батори устремил на него угли красных зрачков, и он, приложив руку к сердцу, изобразил извинительный поклон.

– По личному указанию Темнейшего, который дает его в исключительных случаях. Это, как правило, заслуги человека перед темной стороной, подвиги, крайние обстоятельства. В последние годы таких указов не было, – Батори поджал губы. – И не советую вам пытаться писать просьбы Темнейшему, чтобы он разрешил вам навсегда сделать ваших девушек настоящими вампирами. Записываем это отдельным пунктом! Что такое, Герман?

– Я знал про мать, но на себя не примерял, – хмурился впечатлительный Герка. – Познакомлюсь с девчонкой, а если, например, я втрескаюсь по уши? Заранее ей сказать – ты у меня временно, пока тебе не двадцать пять?