Белорусские народные сказки - Автор неизвестен. Страница 29
Пошел сапожник домой, плачет, а Иван-царевич встретил его и спрашивает:
— Чего, дядька, плачешь?
Рассказал ему сапожник о своем горе.
— Ничего, к утру башмаки будут готовы.
Вынул трубку, стал выколачивать. Выскочил из трубки молодец.
— Что надо, хозяин?
— Достань две пары башмаков без единого шва и чтобы без примерки впору пришлись тем девицам, которые в стеклянных домах на горе жили.
— Ложись спать, хозяин, к утру, к свету все будет готово.
Утром подал Иван-царевич башмаки сапожнику:
— Неси царю.
Принес он башмаки во дворец. Как увидели девицы те башмаки, засмеялись и говорят:
— Да ведь это наши башмаки и есть. Теперь мы знаем, как они сюда попали.
И просят царя:
— Пусти нас по городу погулять, город поглядеть.
Царь велел кучеру их по городу прокатить.
Поехали они и заехали к тому сапожнику.
— Ты нам башмаки шил?
Перепугался сапожник.
— Нет, у меня живет подмастерье, он шил.
— Зови его сюда!
Вышел Иван-царевич, девицы его узнали, в уста его целовали.
— Приходи сегодня вечером во дворец, сегодня свадьба.
И уехали.
Вечером Иван-царевич нарядился и пошел во дворец. А братья к венцу собираются ехать.
Только он через порог переступил, как царица заплакала, запричитала:
— Вот кто избавил нас от поганых змеев, а не те!
И царю всю правду рассказали.
Отец рассердился на старших братьев.
— Ступайте из нашего царства, чтобы глаза мои вас больше не видели, и, пока жив, сюда не приходите!
А Ивана-царевича женил на младшей сестре, отдал ему все царство. И стал Иван-царевич жить-поживать да добра наживать.
Жили себе царь и царица, и была у них во дворе криница, а у криницы корец, моей сказке конец.
МАРЬЯ-КРАСА
Жили себе в одной деревне старик со старухой. И было у них ! трое детей: сын и две дочери. Старик со старухой умерли. Прошло сколько-то времени, приезжают сватать старшую сестру. Сватали, пировали, жених и говорит невесте:
— Выйдем, милая моя, на крылечко.
Только она вышла с ним на крылечко, как поднялся сильный ветер, зашумел и — нет никого: унес ветер и жениха и невесту. Прошел год и другой — нет от сестры ни слуху ни духу. Потом приезжают сватать младшую сестру. Сватали, пировали, жених и говорит невесте:
— Выйдем, милая, на крылечко.
Только они вышли, как загремел гром — и не стало ни свата, ни жениха, ни невесты.
Остался брат один-одинешенек. Поскучал, поскучал и пошел странствовать по белому свету.
Шел-шел целый день, от восхода солнца до захода, никого не видал: ни птица не пролетела, ни зверь не прорыскивал. Обняла его темная ночь, и стал он искать себе ночлега. Подошел поближе, видит большой дом в лесу. Он постучался. Вышла из дому девушка:
— Что, молодец, тебе надо?
— Нельзя ли переночевать?
— Погоди, у хозяйки спрошу.
И спрашивает:
— Тут дорожный человек просится ночевать.
— Пусть ночует.
Хозяйка его встречала, как гостя принимала. Напоила, накормила, спать уложила. Утром стала спрашивать:
— Куда, молодец, идешь, куда путь держишь?
— Было у меня две сестры, сваты их сватали, а я свадьбы не видал и на свадьбе не гулял. Иду своих сестер искать, а где они, про то знать не знаю и ведать не ведаю.
— Сестер своих ты, друг, не найдешь, а лучше женись на мне, будь у меня хозяином в доме.
Вот он согласился. Сыграли свадьбу и стал Иван Крестьянский Сын жить с молодой женой.
Пожили так месяц-другой, говорит она:
— Мне надо из дому отлучиться, а ты хозяйством управляй. По всему дому ходи, гуляй, только не ходи туда, где дверь лыком завязана, грязью замазана.
Остался Иван Крестьянский Сын один. По всему дому ходил, подошел к двери, которая лыком завязана, грязью замазана, и думает: «Что это за дверь? Какой я хозяин, когда не знаю, что у меня в доме творится?»
Вот он дверь открыл и видит: старик на цепях висит.
— Кто ты такой?
— Я — поганый Кащей. Меня в цепи заковала и над огнем повесила твоя жена Марья-краса. Отпусти меня добрый молодец, я тебе пригожусь во всякое время.
— А что надо сделать?
— Принеси три ведра вина и три хлеба, потом принеси три полена дров ольховых и три полена дров осиновых.
Принес он ему три ведра вина и три хлеба, три полена дров ольховых и три полена дров осиновых.
Выпил Кащей ведро вина, съел один хлеб и стал поленьями бить по цепям. Не разбил цепей. Потом выпил другое ведро вина, съел еще один хлеб и стал бить поленьями по цепям. Цепи сбил. Выпил третье ведро вина, закусил третьим хлебом, выскочил из огня, засмеялся и говорит:
— Не видать тебе своей жены Марьи-красы вовек.
И улетел поганый Кащей.
Ждать-пождать, нет Марьи-красы.
Остался Иван Крестьянский Сын опять один-одинешенек: и сестер не видал и жену потерял!
«Пойду жену искать»,— подумал он и пошел.
Шел-шел, долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, скоро сказка сказывается — не скоро дело делается, и увидал большой дом. Подошел к дому; и навстречу Марья-краса выбежала.
— Как я тебе говорила — не ходи в ту дверь, где лыком завязано, грязью замазано. Не послушал меня, выпустил Кащея — вот теперь не жить нам с тобой вместе.
— Ну, коли я тебя нашел, Марья-краса, то и от Кащея увезу.
— Если хочешь меня увезти, поедем скорее, пока он домой не воротился.
Сели они на Кащеева коня — поехали.
Приехал Кащей домой и спрашивает:
— А где Марья-краса?
— Муж за ней приходил и увез,—отвечает челядинка.
Кинулся поганый Кащей на конюшню и спрашивает у своего трехногого коня.
— Догоним мы Марью-красу?
— Не торопись, поди ужинай да спать ложись, а утром встанешь, тогда и поедем.
Утром Кащей сел на своего трехногого коня и поскакал. Нагнал Марью-красу с Иваном и говорит:
— На этот раз тебя прощаю, Иван Крестьянский Сын, за то, что ты меня напоил, накормил, на волю отпустил, но коли ты еще раз придешь и Марью-красу увезешь — голову тебе отрублю.
И увез Марью-красу. Остался Иван Крестьянский Сын посередь пути один.
Идет и видит: медный дом стоит. Постучался он и спрашивает:
— Нельзя ли переночевать?
Впустили его. Глядит, а в доме старшая сестра живет. Поклонилась она брату в пояс:
— Ах, братец, как я рада, что ты пришел.
Напоила его, накормила и говорит:
— Надо тебя куда-нибудь спрятать, а то сейчас мой муж Солнышко воротится домой, уж ночь подходит.
И посадила его в подполье- Тем временем Солнце зашло — хозяин домой воротился.
— Что это, милая, у тебя русь-костью пахнет?
— По Руси ты ходил, вот русского духу и набрался. Раздевайся, садись ужинать.
Сидят они, ужинают, жена и говорит:
— Нынче я отдыхала и брата во сне видала.
— Знаю, знаю, брат твой женился на Марье-красе и выпустил поганого Кащея, а Кащей улетел и Марью-красу унес. Он Марью-красу разыскал и увез, а Кащей их нагнал.
— Коли ты все знаешь, так я скажу: брат мой здесь.
— А где же он?
— Вот тут, в подполье.
Солнышко топнуло ногой, и половица сломалась:
— Вылезай, друг, сюда.
Вылез Иван Крестьянский Сын из подполья, поздоровался с зятем.
Попили они, поели, погуляли, легли спать.
Наутро раненько встали. Солнышко говорит:
— Вот тебе, любезный брат, от меня подарок,— и дал ему сокола.
Иван Крестьянский Сын с сестрой и с зятем простился и отправился в путь-дорогу. Пошел искать младшую сестру.
Шел-шел и вечером пришел к серебряному дому. Тут жила младшая сестра.
Она его напоила, накормила и говорит:
— Где мне тебя скрыть-схоронить?
— Зачем, сестра, мне хорониться?—спрашивает Иван Крестьянский Сын.