Что в имени тебе моем... (СИ) - Кариди Екатерина. Страница 18
- Ну что, мой юный друг, как успехи?
- Спасибо, она привыкает ко мне, - Дагон улыбнулся.
- Да?
- Да. Сегодня ночью она проснулась, когда я... - Дагон засмущался и покраснел, - Ну когда я...
- И что?
- Она испугалась, но совсем немного. Позволила отогреть ей руки, - взгляд темного подернулся поволокой мечтательности, - А потом попросила меня уйти, и я ушел. Правда, тут же вернулся. Невидимый.
Михель подкатил глаза, а вслух сказал:
- Теперь тебе следует быть настойчивее. Женщины это любят.
Дагон с сомнением посмотрел на злого, но тот кивнул для убедительности.
Ну, раз любят... То он будет ухаживать за ней настойчивее...
Видя, что темный опять уплыл в свои мечты, Михель сказал:
- Думаю, тебе действительно пора, если ты не хочешь, чтобы тебя здесь застукали.
Дагон тут же пришел в себя, махнул злому рукой на прощание и исчез.
Влюбленные бывают слепы. Еще и эгоистичны. Дагон никак не мог понять, что девушке не нужны его ласки, что они ее пугают. А томление, что он в ней вызывал, было не по нему, а Лею, по ее светлому возлюбленному. Не мог понять, что он опоздал, Янсиль любит другого. И этот другой не кто-нибудь, а доверяющий ему как самому себе его ближайший друг Лейон! А такое поведение по отношению к тому, кто тебе безоговорочно доверяет, больше всего смахивает на предательство. Иногда мысли, что он поступает неправильно, посещали голову темного, но не задерживались там надолго. Да еще и ценные советы, и подстрекательство Михеля - вот вам, он уже почти враг своему лучшему другу, на радость злого.
***
Начальник тайной стражи Марханзар почти до утра анализировал накопленные в результате наблюдений за советником Эзаром а потом и за царским лекарем Марсиэлем сведения. И эти сведения странным образом сходились в двух интересных пунктах.
Во-первых, оба вели себя странно, он мог бы назвать их поведение любовной лихорадкой, но объекта любви нигде не наблюдалось. Да и старый эльф вообще... Марханзара передернуло, когда он подумал каково это, быть импотентом. Странно.
А во-вторых, эти странности поведения у обоих начались с того момента, как те контактировали с молодым северянином. Очень странно.
Попутно он наблюдал за стражниками с нижней террасы. И те же симптомы. И тоже, как пообщаются с этим Михелем - так их начинает корежить. Очень, очень странно!
Что?! У всех любовная лихорадка? Бред.
Остается только предположить, что это какая-то инфекция. Возможно, завезенная северянами из Фивера. Северяне, особенно этот их вельможный князь, совсем не нравились начальнику тайной стражи. Надо проверить все самому. Вызвать этого мальчишку Михеля и поговорить с ним с глазу на глаз.
На том Марханзар и остановился. Допрос мальчишки северянина он планировал провести для наглядности в хорошо оборудованном подвале. Он был уверен, что там, в подземелье, у парня быстро язык развяжется.
***
Утром прилетел почтовый голубь из страны Фивер. Кортеж невесты Владыки принцессы Элении выехал в страну пустынь. Приготовления к царевой свадьбе начались с удвоенной скоростью. Дворец просто кипел. Владыка Зимруд пребывал в двойственных чувствах, ему и хотелось новую жену, и не хотелось. С одной стороны, царь устал от этой бесконечной постельной жизни без любви, а новая жена сулила хоть какое-то разнообразие, с другой - им ложиться в постель, а он не знает эту девицу из далекой страны, она не знает его, какая может быть любовь? Оставалось только вздыхать и готовиться к свадьбе.
Вельможный князь Баллерд сопровождал свою племянницу к месту назначения. Они отъехали от столицы около трех часов пути, когда кортеж нагнали вестники с черными траурными повязками. Баллерд все понял сразу. Умер! Наконец-то! Умер его братец!
Он вздохнул поглубже несколько раз. По-новому ощущая воздух теперь уже своего царства. Он дождался. Вестники преклонили колени:
- Государь...
Новый Государь Фивера не стал слушать. Коротко прикрикнув, повелел принцессе ехать дальше без него, он де догонит. Обвел глазами все, что открылось его взору, хлестнул коня и помчался назад в столицу. Трон заждался его, Баллерду не терпелось одеть корону.
Во дворце его ждали, перепуганные придворные, ничего хорошего не ожидавшие от нового царя, усиленно выказывали свою верноподданническую лояльность, слуги жались по стенкам и прятали глаза. Кругом словно стоял запах страха.
Его Величество Баллерд первый втянул в себя этот дивный аромат. Да! Он был доволен. Людишки продолжали вертеться вокруг него, но уже начали ему надоедать. Одарив их взглядом, от которого у многих в жилах кровь застыла, он легко махнул рукой, все моментально исчезли. Вот и замечательно. Государь Баллерд прошел в покои вдовы своего брата, выразить ей соболезнование. Он не собирался наслаждаться видом ее бессилия или властью над ней, нет. Женщина почему-то внушала ему уважение. Это было довольно редкое для него обычное человеческое чувство. Вдова была безутешна, встретила своего деверя выражением глубокой почтительности, но без лести и без того низкопоклонства, которым был пропитан весь дворец. Да, именно за это достоинство и за искренность он ее и уважал. Царь говорил слова утешения, а сам думал:
- Даже жаль, что такая старая, можно было бы на ней жениться... Впрочем нет, она любила моего братца, а такие женщины любят всего раз. Повезло покойному. Жаль, что Эления не в нее пошла, а в нашу породу, не пришлось бы от нее избавляться. Впрочем, у нашего братика еще дочки остались. Вот подрастут... Хммм... А чего ждать, пока они подрастут? Вот вернусь из Симхориса и попробуем сладеньких малышек.
От этой мысли у него даже улыбка на лице появилась. Несколько неуместная в момент выражения скорби, но кто станет царю делать замечание?
Коронация была назначена на четыре часа пополудни. Церемонию сократили до пяти минут, а после Его Величество Баллерд I с малым эскортом поскакал догонять кортеж принцессы Элении, направлявшийся в славный город Симхорис.
***
Когда осели последние облака пыли из-под копыт царского скакуна, вдова царя Александра, царица Евгения взглянула на свою верную подругу, придворную даму Ольгу, приехавшую в Фивер вместе с молоденькой принцессой небольшого северного княжества Евгенией Салисской, и так состарившуюся рядом с ней. Та поняла, что царица хочет поговорить с ней с глазу на глаз.
- Ваше Величество, не пойти ли немного пройтись в сад? Свежий воздух поможет Вам почувствовать себя лучше.
- Да, действительно. Проводи меня, - увидев, что с ними вместе собирается и ее свита, царица сказала, - Нет-нет. Мне нужно просто подышать пять минут, не больше. Не надо создавать вокруг меня толпу.
Ринувшаяся было к дверям свита, отступила, пропустив женщину, бывшую царицей последние двадцать лет, понимая, что положение ее теперь шаткое, неизвестное и полностью зависит от каприза нового царя.
Едва царица Евгения со своей подругой отошли в глубину сада, она оглянулась, не подслушивает ли их кто-нибудь, а потом прошептала на ухо преданной ей Ольге:
- Сейчас я скажу тебе кое-что, а ты улыбайся, как ни в чем не бывало.
Та кивнула, начав улыбаться уже сейчас.
- Я беременна.
Улыбка застыла на лице Ольги, а глаза полезли из орбит.
- Никто не должен об этом знать. Сама понимаешь, в какой опасности мы будем, если это мальчик.
Ольга кивнула, боясь даже представить себе, что сделает тот страшный человек, ставший их царем с тем, кто посмеет вклиниться между ним и троном.
- Мне понадобится вся наша хитрость, чтобы уберечься от Баллерда. Эх... Была бы я еще способна на хитрость... А теперь пойдем. Они не должны догадаться, что мы говорили о чем-то важном.
Женщины ушли из сада и вернулись в покои. Но они в этом саду были не одни.
В дворцовом саду жил дух растительности Фрейс, он-то и стал свидетелем этого разговора. Осознав, что за тайна ему открылась, дух понял, что должен действовать. Дело в том, что небеизвестные нам дворцовые духи Стор и Фицко перед тем, как улизнуть к Горгору в Симхорис, оставили весь дворец на его попечение. И, разумеется, ввели в курс дела. Так что, зная теперь, какие замыслы имеет царь Баллерд, и кто ему в этом будет помогать, Фрейс зеленел от страха еще больше. Особенно, когда представил, что Баллерд сделает, если узнает, что это он подложил среди лекарств покойного царя Александра ту самую травку, что помогла ему в последний раз переспать с женой за пару недель до смерти. Если бы не ужас перед мстительным злым, которого он не решался даже про себя назвать по имени и жестоким извращенцем Баллердом, молодой дух растительности мог бы гордиться собой, что умудрился вырастить подобное чудодейственное средство в условиях обычного северного сада.