Рейд выживших - Сизов Вячеслав Николаевич. Страница 41

Второй волне бомбардировщиков повезло меньше. На подходе к цели немецким зенитчикам удалось подбить три наших «СБ-2». Экипажи сбитых самолетов совершили огненные тараны, направив свои машины на мост и позиции зенитных батарей. Последующими взрывами мост и зенитки были полностью уничтожены.

Оставшиеся «Пешки» и «СБ» продолжили свой путь и нанесли бомбовый удар по складам, мастерским, пакгаузам, путям и эшелонам. Море огня возникло там, где упали бомбы. Экипажи истребителей «Мессершмит-110», сбросив бомбы, пресекая любое сопротивление немцев, устроили охоту за паровозами, эшелонами, зенитными батареями. Тем не менее враг не сдавался. Он активно защищал станцию. Зенитчикам удалось сбить несколько «Чаек». Сержант Егоров на своей машине совершил огненный таран, направив самолет в эшелон с горючим. Прощальным салютом Герою был взрыв эшелона с боеприпасами. Еще двум пилотам «Чаек» и одного «Лаптежника» удалось дотянуть до места эвакуации. Откуда раненых летчиков разведчики вывезли на дежурных «Шторьхах». Поврежденные в бою самолеты были сожжены.

Одна из «Пешек», получив в бою повреждение, упала в районе Тересполя. О судьбе экипажа до сих пор ничего не известно. По захваченным немецким документам установить судьбу летчиков не удалось.

Немецкие истребители над Варшавой появились, когда уже все было кончено. Станция им представилась «огненным морем». Там рвались снаряды, горели вагоны с топливом и техникой. Огромное количество немецких солдат и офицеров погибло в том пламени. Железнодорожные пути пришли в негодность. Часть станционных построек – пакгаузы, депо, мастерские были повреждены так, что до конца войны их не восстановили. Территория железнодорожной станции была усеяна сотнями мелких бомб, мешавших восстановительным работам. Минимум на неделю железнодорожный узел был выведен из строя. А это тысячи тонн грузов, не полученных наступающим вермахтом.

На базу мы прибыли в начале одиннадцатого ночи. На аэродроме царило праздничное настроение и деловая суета. Все летчики были в приподнятом настроении. Гибель и ранение боевых друзей не смогли погасить радость победы, что охватила всех. Для многих из нас это был первый бой, и, несмотря на усталость, пилоты готовы были выполнить новое задание. Техники и механики к полуночи подготовили все самолеты к новому вылету.

Обсудив с командиром обстановку, приняли решение о нанесении нового удара. Цели были известны: мосты, железнодорожные станции, аэродромы в районе Бреста, Кобрина и Барановичей, стоянки войск противника и склады в районе Минской трассы в нескольких десятках километров от Пружан и Березы – Картузной. Бомбовозы снова поднялись в небо. Авиаразведчики и здесь постарались, подсветив объекты бомбами ФОТАБ.

Плечо полета было маленьким, и до рассвета мы успели сделать еще несколько вылетов. Наша «темная сила» вымоталась, снаряжая и заправляя самолеты. Бомб и ракет для врага мы не жалели. Но не все было так хорошо, как хотелось. Мы понесли новые потери. В налете на мосты у Бреста были сбиты «Пешка» и два «СБ». Со штурмовки железнодорожной станции у Березы не вернулись «Лаптежник» и «Чайка». Эвакуировать пилотов не удалось. Всего с начала операции мы потеряли тринадцать самолетов.

В начале четвертого на аэродроме Куплин собрались все оставшиеся у нас борта. Некоторые из них требовали ремонта. Немецкие антифашисты и наши механики смогли восстановить часть машин. Существенным подарком стал ввод в строй еще одного «Ю-88», двух «Утят» и «Р-5». После завтрака, в начале пятого, увозя пленных генералов, эвакуируемых антифашистов, все годные самолеты поднялись в небо. Наша «Армада» под прикрытием трех «МиГов», двух «Ме-110» и двух «Ме-109» направилась на восток, навстречу солнцу…

…За уничтожение Варшавского железнодорожного узла, нанесение ударов по тылам противника все летчики, штурманы, разведчики, авиатехники и механики, принимавшие участие в подготовке и проведении данной операции, были удостоены государственных наград. Экипажам самолетов, совершивших огненные тараны, были присвоены звания Героев Советского Союза (посмертно). Они были навеки зачислены в списки нашей авиагруппы.

Всего звания Героя Советского Союза было удостоено девять человек. В том числе и я…

«Вечер и ночь на 10 июля выдались веселые. Командир всех загонял. И до этого нашу жизнь тихой не назовешь, а тут вообще его словно с винтов сорвало. Сержанты все в мыле ходят, выполняя его указания. Более или менее повезло только летчикам. Те все в небе парят. Да механикам, что в самолетах копаются», – жуя бутерброд с сухой колбасой и наблюдая суету подготовки к вылету, думал красноармеец Никитин. Жалел он только об одном. О том, что его записи не удалось передать с особистом. Командир отослал с поручением и к вылету самолетов не успел обернуться. Но он точно знал, что наградные листы командир своему другу передал. А на него там аж три представления есть, так что, когда выйдем к своим, ждать их будут заслуженные в боях награды. Надо только за командира держаться, а он точно выведет. Скучать и расстраиваться не имело смысла. Не получилось отправить сейчас бумаги, будет еще оказия. Глядишь, сами скоро за линией фронта окажемся. Командир предлагал в качестве охранника вместе с пленными лететь. Да боязно. Лучше с командиром по земле ножками, а то самолет вдруг упадет или, не дай бог, немцы собьют. Не, лучше по земле. Целее буду. Место в самолете заняли раненые из лагеря. Вечером, когда самолеты улетели бомбить переправы, колонны во главе с Дороховым и Петрищевым часть «лагерников» в лес увезла. Машин и транспортеров захватили много. Вот всех в кузовах и расположили, от чужих взглядов под тентами спрятали. Те, кто хоть немного немецкий понимал, за руль и в кабину сели.

Около сотни «лагерников» на аэродроме до ночи оставались. Часть с нами пойдут, а у остальных своя задача. Около полуночи они с аэродрома уехали. Для них три грузовика выделили, а еще пулеметы станковые, три миномета, одно немецкое противотанковое орудие и боеприпасов гору дали. Какую задачу поставил группе командир, знает только младший сержант Могилевич. Он в ней старший. Там у него его однополчане собраны. Говорят, что Сашка раньше в военном училище учился, а потом в тюрьме пришлось посидеть. Оговорили. Перед самой войной следственные органы разобрались, что к чему, и освободили. Направили служить в роту охраны здешней авиабазы. Только прибыл, а тут война, бомбардировки. Отступить на восток не удалось. Немецкие танки прорвались. Парни остались отход остальных прикрывать да в плен и угодили. Тут в лагере содержались. Командир с ним о чем-то долго говорил, потом дал команду собирать группу и лично ходил провожать парней до въездных ворот. Оставшиеся вон у полугусеничных транспортеров, что раньше немецкие зенитки таскали, собрались. Там их вместе с девушками из санчасти осталось немногим более пятидесяти человек. Девушек девять осталось, все, кто немецким языком владеет. Они с нашей колонной пойдут. Остальных женщин в тыл отправили. А эти остались. Симпатичные девчонки, хоть и угрюмые. Оно и понятно, в плену побывать – не сахара наесться. Измывались над ними немцы как хотели. Пытали. Владимир Николаевич как узнал, что там творилось, приказал немецкого майора, всех офицеров лагерной охраны и часть летчиков расстрелять. К стенке и нескольких женщин поставили. Было за что. На сторону врага перешли. Немцам стучали. Тут в лагере несколько боевых парней хотели восстание поднять. Старший из них раненый в лазарете лежал. Вот парни с ним через медичек связь и поддерживали, а они все охране сообщали. Пятерых парней потом охранники крепко избили, а старшего расстреляли. Еще одного калекой сделали – глаз выбили и ребра поломали. Особист как об этом узнал, сразу к командиру пошел. Суд собрали и постановили: всю эту шушеру к стенке. Так же и два десятка мужиков осудили. Бывшие пленные сначала роптать стали, да командир их построил, все разъяснил и бумаги немецкие показал. Тут братва сама с предателями расправиться хотела, но командир не дал. Назначил расстрельную команду, и они привели приговор в исполнение.