Рейд выживших - Сизов Вячеслав Николаевич. Страница 43

Могилевич, бывший курсант пехотного училища из местных жителей, способный парень, умный, грамотный, серьезный, все ловит на лету. На последнем курсе кто-то, особо политически грамотный, стуканул на него в Особый отдел за оценку подготовки наших войск к войне. Александр составил ее на основе рассказов бойцов и командиров, участвовавших в финской и польской кампаниях. Вот и загремел по ст. 58 в кутузку. Просидел под следствием почти год. Сам Могилевич ни в чем не признался. Командир его роты и начальник училища не дали погубить парня. Пригласив в училище следователя, дали ему ознакомиться с приказом Тимошенко по итогам кампаний. Оценки, выраженные в приказе, полностью совпали со сказанным курсантом. Сажать рядом на нары курсанта и маршала никто не стал. Дело закрыли. Александра выпустили на свободу, восстановили в армии, но в училище не вернули. Направили служить командиром отделения в Пружаны. Где-то в Минске у него остались жена и ребенок. Жалко, если парень погибнет, хороший был бы из него командир.

Еще жаль, что Москва так и не вышла на связь. Ни ответа, ни привета. Радисты все время эфир слушают, ждут. И я жду. Неужто в наших штабах полная ж…а. Ведь все необходимое я дал, свидетелей, трофеев, пленных сколько отослал, два рапорта послал, а в ответ тишина. Я-то губы раскатал, думал, договоримся о связи и авиационной поддержке. Поможем нашим разгромить немцев, пока они относительно обезглавлены и отрезаны от снабжения. Разгромить, может, конечно, слишком громко сказано, но пару чувствительных ударов их танковым группам нанести вполне реально. Сил для этого у наших вполне хватает. На оба фронта резервы переброшены. В бумагах барона фон Швеппенбурга об этом сообщение разведки нашлось. Клюге в связи с большой утратой техники, отсутствием нормального снабжения и пополнения, необходимостью очистки тылов требовал от командующих корпусов перейти к обороне. Хотя разработку наступления на Смоленск они все же вели и в скором времени собирались нанести туда удар.

По сравнению с известной мне историей положение наших войск было лучше. На сегодняшний день ГА «Центр» противостоят наши Западный и Белорусский фронты.

Западным фронтом командует Тимошенко. В его подчинении части 3-й, 4-й, 10-й, 13-й, 21-й армий. Они держат оборону, опираясь на реку Березина у Борисова – Березино – Свислочь. Минск, Слуцк и Бобруйск в руках врага. Разгрома 3-й и 10-й армий, что было в моей истории, нет. Частям армий хоть и с большими потерями все же удалось избежать Белостокского и Новогрудненского котлов.

Насколько я понял, части нашей 4-й армии в боях за Кобрин, Пружаны, Березу – Картузскую, Ивацевичи и Пинск практически на несколько суток остановили продвижение врага. Что дало возможность вовремя организовать оборону в районе Волковыска, Слонима, Барановичей и Слуцка. Благодаря этому «Белостокская ловушка» не захлопнулась. Потеряв значительную часть тяжелой техники, части 3-й и 10-й армий вышли из намечавшегося котла. И опираясь на УРы «линии Сталина» продолжили сдерживать врага на линии Минск – Раков – Воложин – Юратишки – Лида – восточный берег реки Щара – Слоним – Барановичи – Слуцк.

Второго июля 3-я и 4-я танковые дивизии вермахта прорвали фронт в районе Слуцка и уже на следующий день взяли Старые Дороги, Уречье, Осиповичи и Бобруйск. 18-я танковая и моторизованная дивизия СС «Рейх», прорвав оборону 155-й, 13-й, 55-й и 121-й стрелковых дивизий, заняли Барановичи и Столбцы. Наши 17-я и 20-я механизированные, 44-й и 47-й стрелковые корпуса смогли остановить дальнейшее продвижение врага, но сил для возврата оставленных позиций не хватило. Вновь возникла угроза окружения войск 10-й и 3-й армий, зажатых между линией железной дороги и удерживаемыми позициями на востоке, севере и западе от Новогрудок.

В этих условиях командование Западным фронтом во главе с Павловым приняло решение о выводе войск из намечающегося котла. В этот же день Ставкой Верховного командования было принято решение о разделении Западного фронта на два: Западный фронт во главе с Тимошенко и Белорусский во главе с Жуковым. Кроме того, за Смоленском было начато формирование Резервного фронта во главе с маршалом Буденным. Народным комиссаром обороны стал Сталин, начальником Генерального штаба был вновь назначен Шапошников. Генерал армии Павлов был отстранен от занимаемой должности и направлен в резерв Ставки.

Четвертого и 5 июля частям 10-й и 3-й армий с боями удалось выйти из полуокружения и под ударами врага отойти к линии железной дороги Минск – Осиповичи. Надолго удержаться здесь не удалось. Под ударами 2-й танковой группы войскам фронта пришлось отойти на занимаемые сейчас позиции.

Вновь сформированный Белорусский фронт состоял из остатков частей 22-й, 19-й и 20-й армий. На сегодняшний день он держал оборону от Борисова к Смолевичам и дальше на север к Логойску – Молодечно – Ошмяны. Выступ Логойск – Молодечно нехило так нависал с севера над флангом захватившей Минск 3-й танковой группы.

Немцы готовили удар силами обеих танковых групп: одной на Полоцк, Витебск, Оршу, другой – от Бобруйска на Могилев, Оршу и дальше на Смоленск. Из этого выходило, что немцы планировали замкнуть под Оршей большой «котел» по Днепру на линии Могилев – Шклов – Орша и дальше двигаться на Смоленск, развивая наступление по трассе Смоленск – Ярцево – Вязьма – Можайск – Москва. Мне это не нравилось, и я собирался этому помешать, даже если Москва и дальше будет отмалчиваться. Мне удалось немного оттянуть время, и если все пойдет как надо, то и еще кое-что сделаем…

Глава 18

«Что произошло на аэродроме в Пружанах?»

Из протокола допроса лейтенанта………………. пилота транспортной эскадры. 10 июля 1941 года госпиталь города Пружаны. Допрос проводится в присутствии лечащего врача……………………….. Запись ведет унтершарфюрер Бойзе

С. – Лейтенант, расскажите о событиях вечера 9 июля и последующих часах вашего пребывания на аэродроме Пружаны.

Л. – Да, конечно. Днем мне поступила команда быть готовым к вылету из Бобруйска на аэродром в штаб армии. Около 16 часов на аэродром прибыл командир 24 моторизованного корпуса генерал от кавалерии барон фон Швеппенбург и генерал-майор Фреттер-Пико и их адъютанты. Они погрузились в самолет, и мы вылетели. Во время полета нас прикрывали истребители из IV/JG 51.

С. – В небе над аэродромом Пружаны были самолеты? Никто не пытался вас атаковать?

Л. – Нет. Я никого не видел, нас никто не атаковал. В зоне в ожидании освобождения полосы в Пружанах ходило несколько «Шторьхов» и истребители «Мессершмит-109». При облете аэродрома Пружаны я видел на стоянках бомбардировщики, готовившиеся к взлету. Так как мы должны были сесть на аэродром у штаба армии, положение на аэродроме Пружаны меня не интересовало. На посадку у штаба армии была небольшая очередь. Туда садилось несколько «Шторьхов».

С. – Спасибо. Как прошла посадка? Какова была очередность? Спрашивал ли кто вас с земли о пассажирах на борту?

Л. – Так как мы прибыли позже, то сначала сели те, кто был первым. Истребители сразу же ушли обратно в Бобруйск. О том, кто на борту, нас не запрашивали. Руководитель полетов с аэродрома нас просто поставил на очередь.

С. – А как это произошло?

Л. – Сообщил свой позывной и номер борта. Руководитель полетов сразу же предупредил о необходимости после высадки пассажиров перелететь на аэродром Пружаны и там ждать дальнейших указаний. Я так и поступил. Правда, мне там тоже пришлось немного подождать. Готовилась к взлету группа бомбардировщиков и штурмовиков. Пришлось ждать освобождения полосы.

С. – Кроме вашего самолета, кого-то еще отправили в Пружаны? Кто с вами общался в Пружанах?

Л. – Я не могу этого сказать. Площадка у штаба армии небольшая, там могло разместиться всего несколько самолетов. Поэтому меня и отослали в Пружаны. Тем более что аэродром Чахец был подвергнут обстрелу и там стояло несколько сгоревших самолетов. В воздухе у Пружан со мной общался руководитель полетов, а на земле комендант аэродрома.