Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом - Ярославцева Светлана И.. Страница 59

Прожила вдова княгиня Прозоровская после смерти мужа недолго, она тоже болела – «прииде ей тяжкие болезни, от которых лежа, утруждаяся многовременно». Княгиня предусмотрительно составила подробное завещание, в котором детально расписала, кому и что надлежит отдать из немногочисленного оставшегося ей после князя Прозоровского имущества, а подписала его 8 апреля 1719 г., вероятно, уже перед кончиной, в присутствии кабинет-секретаря Петра I А.В. Макарова, так как он уже на следующий день огласил в Сенате ее духовную. В завещании княгини также значилось, что брянские владения ее первого мужа, стольника Ивана Нечаева, она пожаловала А. Макарову, и теперь никто не может заявлять права на эти владения: «Столника Ивана Нечаева селы и деревни с угодьи пожалованы кабинет-секретарю Алексею Макарову во Брянском уезде... во всем в том учинена у них с ним Макаровым душевная зделка, на что и свидетельство явное, что он Макаров по той ее зделке теми всеми дачами и владеет» [466].

Когда после смерти Бориса Ивановича княгиня обратилась к государыне с прошением выполнить все, чтобы его «духовная была ненарушена» и послан «указ к оберкоменданту господину Измайлову, чтоб в нуждах наших не оставлял и по деревням нашим послал указы послушные», именно А.В. Макаров своей рукой написал распоряжения по всем пунктам на ее прошении. Об отсылке сообщения к Измайлову, «чтоб ее не оставил и по деревням послал послушные указы, чтоб ее прикащики и старосты и крестьяне были послушны так, как и покойному мужу ее». О позволении продать четыре деревни в сорок дворов на поминовение боярской души – «чтобы ныне продавать обождала, а между тем осведомилась подлинно... что за них будут давать».

Именно Алексей Васильевич Макаров опекал княгиню – «в нуждах не оставлял» [467]. И «душевная зделка» Ирины Михайловны с Макаровым, вероятно, была своеобразной платой за хлопоты. Все равно ничем, кроме своей приданной вотчины, Ирина Михайловна распорядиться не могла, и вотчины полковника Нечаева, как выморочные, попали бы в Дворцовое ведомство. Не исключено, что опекавший вдову влиятельный петровский выдвиженец был давним знакомым стольника И.К. Нечаева, а может, и был обязан ему своим выдвижением.

Ведь отец Макарова был всего лишь посадским из Вологды. Алексей Макаров, служивший при письменных делах, только в 1696 г. стал кабинет-секретарем Петра Великого, где служил до 1725 г., жалован вотчинами и напоследок званием тайного советника и камер-коллегии президента [468]. Сын его Петр Алексеевич стал крестником Петра Великого, а дочь Елизавету Макаров выдал замуж за князя Михаила Никитича Волконского, генерал-аншефа, полномочного посла в Польше и кавалера всех российских и польских орденов, бывшего после ноября 1771 г. московским генерал-губернатором [469].

Племяннику своему Якову Васильеву сыну Корсакову Ирина Михайловна оставила по духовной ее приданную деревню, с которой она шла из дома «деда ево» (Корсакова) за Ивана Нечаева замуж. Завещала она Якову Корсакову и одну из деревень полковника И. Нечаева [470]. После ее кончины по царскому именному указу Якову Корсакову отдали не только эти деревни, но и завещанные теткой дома князя Бориса Ивановича – в Москве на Пречистенке и загородный в Санкт-Петербурге.

В завещании княгиня распорядилась «раздать имения ее часть» – но она могла пожаловать лишь движимое имение (деньги и драгоценности). Так, согласно воле брата, в 1720 г. князю Петру Ивановичу Прозоровскому были отданы отобранные им самим по желанию «окладные и неокладные образа (в том числе несколько привезены в Петербург), две трости, костылек, обои часы, зеркалы, шкаф китайской работы, два одеяла и шлафор» [471]. В частности, родственникам князя Б.И. Прозоровского Ирина Михайловна завещала раздать по 2000 руб.: родному брату боярину князь Петру Ивановичу, да двоюродному брату боярину Андрею Петровичу, да детям другого двоюродного брата боярина Никиты Петровича Александру, Владимиру да Петру, им же двор санкт-петербургский; а родным его сестрам монахине княжне Александре Ивановне Прозоровской – 1000 руб., боярыне Марфе Ивановне Салтыковой с детьми – 2000 руб. [472]

Все огромные княжеские владения перешли в волю государыни царицы Екатерины Алексеевны и были надолго причислены к раздаточным дворцовым имениям. И только маленькое подмосковное село Зюзино, Борисовское тож, сразу же стало предметом настойчивых прошений родственников.

Навигатор Петра Великого

Наиболее активными просителями, судя по сохранившимся документам, были три сына князя Никиты Петровича Прозоровского, двоюродного брата Бориса Ивановича, – Александр, Владимир и Петр. Их Ирина Михайловна упомянула в своем завещании среди самых близких родственников, которым она пожаловала «имения ее часть». Братьям Ирина Михайловна пожаловала по 2000 руб. каждому и двор в Санкт-Петербурге. Все пожалования княгини были подтверждены в специальном царском указе.

Уже 8 апреля 1719 г. морского флота подпоручик Александр Никитин сын Прозоровской как старший брат обратился с прошением к государю о выдаче «данной» грамоты на дядин санкт-петербургский двор, без которой братья не могли вступить во владение означенным двором [473].

Александр был значительно старше Владимира и Петра. Он родился от брака боярина князя Никиты Петровича Прозоровского с дочерью окольничего Петра Тимофеевича Кондырева (позже дед отдал внуку половину своей подмосковной вотчины в Сосенском стане – село Никольское Плечиково тож) [474]. В декабре 1693 г. великие государи Иван и Петр Алексеевичи пожаловали князя Александра – велели ему быть у себя в стольниках комнатных. Мальчику тогда могло быть лет восемь [475]. После похода на Азов в 1696 г. Петр включил его в список стольников, «которым быть для научения морского дела, а с ним солдатам». Но, вероятно, тогда его за границу не послали. И в 1698 г. князь Александр – «сержант в малых летех за ротами Семеновского полку» – находился среди тех, кому велено быть в полку у полковника Ивана Ивановича Чамберса [476].

Через десять лет в числе детей знатных особ князь Александр отбыл в Амстердам для обучения мореходным наукам, сиречь навигации. Уже в 1712 г. навигаторы, закончившие навигацию, перешли к практике на иностранных кораблях [477]. Навигаторами в отчетах царю Петру князь И.Б. Львов называл всех обучающихся. Князь Александр Прозоровской за два года побывал в нескольких плаваниях: до Гамбурга и обратно в Голландию, на роттердамском корабле на крюйсе и четыре раза к Архангельску и назад в Голландию [478].

Возможно, еще до отъезда в Голландию на обучение (прибл. 1704–1705 гг.) 20-летний стольник князь Александр Никитин сын Прозоровской, владевший тогда сельцом Рассудовом в Вяземском стане [479], женился. Его первой женой была Прасковья Васильевна Леонтьева [480]. (Леонтьевы были в родстве с Нарышкиными. Один из представителей этой фамилии, генерал-поручик И.М. Леонтьев, двоюродный племянник матери Петра I, прославился при захвате Перекопа и овладении Крымом в Русско-турецкой войне 1736–1739 гг.) С первой женой у князя были четверо детей: сын Александр больший, дочери Анна и Настасья, которые умерли в девицах, и Ирина [481], которая замужем не была, а позже постриглась в Москве в Егорьевском монастыре. Сын родился уже после возвращения отца из-за границы – 7 июля 1716 г. [482] Дом князя тогда находился в приходе церкви Св. Иоанна Предтечи, что на Лубянке в Новой улице [483].