Золотая пряжа - Функе Корнелия. Страница 66

– Могу я спросить, чего мы ждем? – раздался за спиной голос Брюнеля.

– Ковер, – ответила Людмила.

Ковер мой, лети!

– Кто? Откуда? Куда?..

Насупившийся полицейский подозрительно уставился на ковер, слишком дорогой для такой жалкой повозки. Его начальник долго вглядывался в подорожную Лиски, прежде чем дать кучеру знак отправляться. Это была очень опасная поездка. Но ни страх ареста, ни черные ружья полицейских не могли заглушить радости по поводу предстоящей встречи с Джекобом и Орландо. Равно как и страха, что оба, мучась одним и тем же вопросом, станут искать в ее глазах ответ, которого она не знала.

Тем не менее Лиса вздохнула с облегчением, увидев перед собой кованые ворота парка. Все точно так, как описывал Джекоб. Духи Парка привидений поджидали новую гостью у входа, радуясь возможности развеять скуку. Однако лошади проследовали мимо них лишь после того, как Лиска взяла поводья у кучера.

Ей нередко приходилось иметь дело с духами, и не только во время охотничьих рейдов. Еще ребенком видела она утопленников, серых, как воды моря, где они нашли смерть. А солдаты, которых они с Джекобом встречали на полях былых сражений, имели на теле такие же красные огоньки, как призраки Парка привидений.

Друзья поджидали у обелиска, воздвигнутого в память о варяжском поэте. Выходя из кареты, Лиска вспомнила его историю: поэта застрелил на дуэли любовник его жены. И тут, будь она в шкуре, шерсть бы встала дыбом: от мужчины рядом с Ахматовой так и несло волком. Орландо стоял, опершись на памятник, рядом с каким-то незнакомцем. Вероятно, Брюнель. Странно… Лиске показалось, что запах этого человека не подходит его лицу.

Кого приветствовать первым? Орландо избавил ее от необходимости выбора. Он сам шагнул к Лиске и обнял ее так, словно они виделись в последний раз. Однако первым, что он сказал, были слова благодарности в адрес Джекоба – мол, без него Орландо уже упокоился бы в безымянной московской могиле.

Никогда еще Лиска не обнимала Джекоба с такой нежностью.

Можно ли любить одновременно двух мужчин? Джекоб все еще беспокоился, что она не простила ему снотворный порошок, но заметно расслабился, после того как Лиска еще крепче прижала его к себе – за то, что вычитала из его письма и что он так и не нашел в себе сил ей высказать.

Хануты с Сильвеном все еще не было. Лиска догадывалась, почему старый охотник не торопится показаться на глаза Бесшабашному, но от объяснений воздержалась. Так или иначе, Джекоб обо всем узнает от Хануты.

Ковер начал мерцать и переливаться, лишь только его развернули, как будто звездный свет оживил краски. Он был такой большой, что казалось, поднял бы и двадцать человек, однако в ответ на вопрос Лиски, не желает ли Людмила присоединиться к компании, та покачала головой.

– Карликам неуютно в воздухе. Мы – дети земли. Хотя, возможно, в скором времени и мне придется покинуть Москву. Его брат, – она показала на оборотня, – работает у волчьего князя на Камчатке. Он наверняка не откажется от хорошей шпионки. А может, мне, для разнообразия, пошпионить на царя? Женщина всегда на стороне любви, лисья сестра. – Она подмигнула Лиске. – Мужчинам нужна только власть, даже Фея поняла это. Ради нее они предают нас постоянно, почему же мы не можем ответить им тем же? Если, конечно, осталось желание отвечать. – Она протянула обтянутую перчаткой руку. – Надеюсь увидеться с вами снова. Берегите сердце, золотая пряжа больно ранит его.

Тут она многозначительно посмотрела на Джекоба.

В воротах показались две фигуры. Они пробирались крадучись, словно ожидали встретить не друзей, а врагов. Однако при виде их на лице Джекоба появилось облегчение, по мере приближения фигур сменившееся сердитым выражением, и он прошипел Хануте и Сильвену, что – черт возьми! – им обоим следовало бы поторопиться.

Первым делом Ханута привлек Бесшабашного к себе, а Сильвен тем временем подошел к Лиске. Она заметила, что он хромает. Очевидно, из пожарной суматохи канадец вышел не таким уж невредимым, как утверждал. И все же он явно был доволен жизнью.

– Он разозлится, как ты думаешь? – кивнул Сильвен в сторону Джекоба.

Конечно разозлится, как же иначе? Лиска не слышала их разговора, но видела лицо Джекоба. Он крепился, стараясь скрыть изумление, разочарование, даже ревность к Сильвену, – но все напрасно.

Лиска встала рядом с ним. Сама не понимая, хочет ли тем самым его утешить или защитить от него Хануту.

– И что будет с «Людоедом»?

О да, он был зол… Обижен, как мальчик, которому подставил ножку лучший друг. Ханута, конечно, делал вид, что ничего не замечает.

– Я телеграфирую Венцелю, он обо всем позаботится. Мы еще вернемся с полными сумками золота, вот увидишь.

Джекоб избегал смотреть в глаза Сильвену. Он питал к нему симпатию, однако в эту минуту больше всего на свете хотел послать его к черту. Или, по крайней мере, в серебряную клетку ольховых эльфов.

– Вам пора. – Людмила сделала шаг вперед.

Джекоб кивнул. «Знаешь, что задумали эти двое?» – спросил он Лиску одними глазами. И прочитал ответ на ее лице. Сильвен крепко обнял Джекоба и Лиску. Никакие канадские проклятия не могли выразить того, что у него на сердце.

– Пошли Венцелю телеграмму, как только прибудете на место, – попросила Лиса Хануту. – Где бы вы ни оказались.

– Телеграмму? – улыбнулся он. – Это лишнее. О наших приключениях вы узнаете из газет.

Расчувствовавшись, Ханута всегда повышал голос.

– Не оставляй его, – напутствовал он, прижимая Лису к груди. – Ты знаешь, что сам он себя не убережет.

Лиске это было известно, как никому другому. Но если она и дальше будет опекать его, в конце концов это разобьет ей сердце.

Орландо уже стоял на ковре и разглядывал узоры. Возможно, он сумел прочитать зашифрованные в них слова, но уж точно понятия не имел о том, на какое направление заговорил ковер Джекоб. Как скоро он поймет, что они движутся в противоположенную Альбиону сторону? Гуси умеют читать созвездия не хуже лис.

Людмила и оборотень завели на ковер четырех лошадей. Брюнель с недоверием смотрел себе под ноги. Ему уж точно было бы спокойнее на самолете собственной конструкции. С таким же подозрением Лиска глядела на Брюнеля. Несоответствие запахов лица и имени – такое встречается нечасто.

Ковер был мягкий и одновременно жесткий. Как прикрытое болотным мхом каменное ложе. Перед полетом на нем полагалось потоптаться, чтобы дать ему привыкнуть к весу. «Лучше помолиться на нем, стоя на коленях, – советовал Лиске один магрибский колдун, с четырехлетнего возраста безостановочно перебиравший в пальцах четки. – Они тоже имеют душу и требуют уважения и веры в их силу, чтобы, преодолев земное притяжение, поднять тебя в воздух. Без этой веры они не более чем пыльные половики».

Джекоб все еще стоял рядом с Ханутой. Наконец он обнял его так, словно никогда не собирался отпускать. Если кого в этой компании Джекоб и мог называть отцом, так это Хануту. Брюнель с удивлением переводил взгляд с одного на другого.

Но времени оставалось мало, Людмила была права.

Орландо опустился на колени рядом с Лиской. Она чувствовала себя уверенней в его присутствии, хотя провела с ним рядом всего несколько дней. На руках Овчарки темнели следы ожогов, на шее осталась зловещая красная полоса, а в глазах читалась усталость, какой Лиска никогда не видела раньше. Она сжала его пальцы и, виновато опустив голову, скосила глаза на Джекоба.

Тот смотрел на них с Орландо и медлил подать команду к отлету. А потом тоже опустился на ковер, на самом большом расстоянии от нее и Овчарки, какое только позволял узор. Сердце Лисы сжалось.

Ханута придвинулся к Сильвену, смахнув слезу с небритой щеки. Человек-волк ободряюще кивнул Брюнелю, и только после этого тот опустился на колени. Лиска вглядывалась в небо, но летающим царским шпионам, как видно, и в голову не пришло высматривать их в Парке привидений.