Легко приходят – легко уходят - Чейз Джеймс Хедли. Страница 21

– Мы можем продать станцию.

– Вот как? А она разве числится за тобой?

Лола нахмурилась.

– О чем это ты?

– Единственная возможность продать ее – это доказать, что Джонсон умер и оставил все, по завещанию, своей жене. А как ты собираешься доказать, что он умер, без того, чтобы полиция не обнаружила его труп? Это, моя дорогая, убийство.

– Это не было убийством. Это был несчастный случай!

– Скажи это полиции, и посмотрим, что будет дальше.

Она сцепила пальцы, и по выражению ее лица я понял, что девочка наконец поняла, в чем сидит по самую шею.

– Дай мне мою долю, и я уеду, – сказала она. – Ты можешь объявить всем, что я уехала вслед за Карлом в Аризону и оставила тебя управлять станцией.

– Неужели ты думаешь, что Рикс в это поверит! Вначале исчезает Джонсон, потом ты, и станция остается в моем распоряжении… Да он заявит в полицию, что я убил вас обоих, чтобы завладеть вашим добром. Поверят фараоны или нет, это не важно. Важно то, что они начнут расследование и обнаружат, кто я такой. Они могут даже найти место, где я похоронил Джонсона.

Лола даже подпрыгнула.

– Ты ненормальный! Ты похоронил его здесь?

– А где я мог его еще похоронить? Как я мог поднять его, если он весил больше двухсот фунтов? Ты не помогла мне, даже тележку не подержала. Я похоронил его в сарае. Если полицейские заподозрят, что я убил вас обоих, они начнут поиски и найдут тело Карла.

Она растерянно провела рукой по волосам. Ей было нехорошо.

– Что ты пытаешься мне втолковать? Что мы должны остаться здесь… навсегда?..

– Мы вынуждены здесь оставаться. Как долго, я не знаю. Если мы уедем сейчас, то накличем беду. Полиция проверит всю станцию, найдет мертвеца, а потом кинется по нашим следам. Единственная возможность выкрутиться – это оставаться здесь и подтвердить историю, что Джонсон сбежал с другой женщиной.

– Я не останусь здесь! – Она вцепилась пальцами в стул. – С меня довольно! Довольно этой станции! Я хочу получить деньги! И я их получу! – Глаза ее метались и горели.

Я знал, как обращаться с истеричными людьми: совершенно спокойно я указал ей на сейф.

– Действуй, – сказал я, вставая. – Деньги там. Если ты, конечно, сможешь открыть сейф. Но будет лучше, если ты поразмыслишь над моими словами.

Я вышел из бунгало, оставив ее одну. До полуночи я сидел у насосов, сидеть было тяжело: сухой горячий ветер забивал нос и глаза песком… Мой мозг лихорадочно работал и не находил выхода. Я изнемогал, но Лоле тоже было не легче. В бунгало горел свет, она не спала. В половине первого я решил пойти в хижину и попытаться уснуть. За два часа не проехало ни единой машины, ни одного грузовика.

Я принял душ. Стало легче, хотя тяжелые мысли не давали уснуть. В окно я видел, как потух свет в спальне у Лолы. Может, ей поутру придет в голову что-нибудь дельное…

Звук открывающейся двери в мою спальню отвлек от печальных размышлений. Я приподнялся. В комнате царил полумрак, из окна лился лунный свет. Он обрисовал чью-то фигуру.

Это была Лола. На ней был серый шелковый пеньюар, падающий мягкими складками. Мы смотрели друг на друга, потом она подошла к кровати и села на край. Тихо сказала:

– Если мы должны остаться здесь вместе, то зачем нам быть врагами?

Лола наклонилась, и ее губы впились в мои…

Глава 9

Луч солнца, проникнув через щель в шторе, разбудил меня. Я повернулся, зевая, приподнял голову и посмотрел на часы. Было 6.20. Лола ушла. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что она провела со мной ночь.

«Зачем нам быть врагами?» Что стоит за этими словами? Я был уверен, что Лола думает только о том, чтобы заставить меня открыть сейф. Теперь она пытается поколебать мою волю таким вот путем… Наивная! Несмотря ни на что, сделка не состоится. Сейф останется закрытым.

Я соскользнул с кровати, побрился и принял душ. Интересно, как она будет теперь вести себя со мной?

Я пошел в закусочную. Дверь была открыта, и из кухни доносился аппетитный запах жареной ветчины. Я обошел прилавок и осторожно толкнул дверь кухни, ожидая найти ее запертой. Но дверь мягко подалась, и я ступил на порог.

Лола в белом халате разбивала яйца на сковородку. Она оглянулась на меня через плечо.

– Привет! Я уже начала думать, что ты собираешься проспать весь день, – в голосе преобладали теплые тона.

Я подошел к ней, обнял, притянул к себе и поцеловал в шею.

– Эй! Эй! Яичница сгорит! – Она, смеясь, отбивалась от меня и одновременно прижималась.

– Это для меня?

– А для кого же еще, как ты думаешь?

Лола высвободилась из моих рук и повернулась ко мне.

– Ну как, мой милый? Сожалений нет?

– Никаких.

– Удивлен?

– Чертовски.

Она подошла ко мне и обняла. Зеленые глаза излучали нежность. Она прижалась ко мне всем телом, перебирая волосы пальцами, прядку за прядкой. А потом был искуснейший поцелуй… Наконец Лола выпустила меня…

– Иди ешь.

Я наблюдал, как она выкладывает ветчину и яйца на тарелку.

– Еще будет кофе, – сказала она, ставя тарелку на стол.

Мы уселись друг против друга, и Лола, вытащив из пачки сигарету, закурила.

– Я считаю, что вела себя с тобой чертовски мерзко с самого первого дня, – проговорила она, глядя мне в глаза. – Но теперь все будет иначе. Я решила, что мы не можем продолжать жить так, как жили раньше. Кроме того, ты недурен, я бы сказала больше – ты привлекательный мужчина… Хочешь переселиться в бунгало?

Минуту я поколебался, ибо в эту минуту передо мной возникла картина распростертого тела Джонсона… Однако стоило мне взглянуть на Лолу, как картина исчезла.

– Да, – сказал я. – Ты тоже привлекательна, знаешь ли.

Она улыбнулась.

– Знаешь, Чет, я не такая уж плохая… Так ты согласен забыть про то, как я мерзко с тобой обошлась?

– Да. Я хотел тебя… с той самой минуты, как только увидел.

К бензоколонке подъехал грузовик, и шофер дал сигнал.

– Я займусь им, – сказала Лола. – Заканчивай завтрак.

Проходя мимо, она как бы нечаянно задела мое плечо бедром… Да…

Мне было о чем подумать за завтраком. Я сказал себе, что должен быть с Лолой настороже. Все это игра, говорил я себе, и нужно за женщиной следить в оба глаза. Но в душе, если уж быть честным до конца, в душе я надеялся, что Лола искренна в своих чувствах…

Я мыл тарелку, когда она вошла в кухню.

– Я сама все сделаю.

– Все уже в порядке.

Я поставил тарелку на подставку. Затем повернулся к ней лицом. Лола подошла ко мне вплотную. Я положил руки на ее бедра, чувствуя всей кожей живую тугую плоть… Но говорить пришлось о другом.

– Вечером здесь будет Рикс.

– Он меня не беспокоит. Я дам ему немного денег. Десяти долларов будет достаточно. Если он получит деньги, то не станет поднимать шума.

– Ты как самоуверенный ребенок. Дашь Риксу денег – через неделю он явится за новой подачкой.

Она покачала головой.

– Я с ним договорюсь. Я могу с ним договориться, предоставь это мне.

– Будь осторожна. Рикс может доставить нам массу хлопот.

– Я буду осторожна.

Горячий ветер утих, стало прохладнее. Весь день мы были очень заняты. Я обнаружил, что мне очень приятно работать с Лолой. Я забегал на кухню по делу, но каждый раз мы обнимались, целовались и ласкались. Мне это нравилось, и, может быть, ей тоже, хотя я по-прежнему был настороже.

Около семи часов наступила передышка, и я пошел на кухню: стал смотреть, как Лола готовит телячьи котлеты.

– Вместо того чтобы пялить на меня глаза, не хочешь ли почистить картошку?

Я обнял ее. Она старалась освободиться. Мы боролись, как опытные любовники, и в это время скрипнула входная дверь. Я отскочил, но недостаточно быстро…

На пороге стоял Рикс. По его физиономии бродила ядовитая усмешка, и я понял, что он все видел. Я ругал себя последними словами – мы ведь знали, что Рикс заявится со своими проклятыми расспросами про Джонсона.