Божий поселок - Сиддики Шаукат. Страница 6

—      За сколько ты купил свирель? — поинтересовался Ноша.

—      А тебе зачем это знать? Ты и штаны свои продашь, так не сможешь купить такую. Я заплатил за нее шесть рупий. Понятно?!

Ноша промолчал. После долгих уговоров Мамед сыграл еще одну мелодию. Ребята в такт постукивали ногами и раскачивались из стороны в сторону. Вдруг он вскочил и, ни слова не говоря, убежал. Все удивленно переглянулись. Раджа зло выругался ему вслед и повернулся к Ноше.

—      Идешь в кино?

—      Да, конечно,— быстро ответил тот.

—      Раздобудь сначала рупию,— засмеялся Раджа.

—      А это что?! — Ноша вынул из кармана рупию.

—      Откуда это у тебя?—удивился Раджа.

—      Пойдем, а то опоздаем к началу,— вместо ответа поторопил его Ноша.

—      Завтра пойдем, если будут деньги. Мне нужно сегодня починить тележку — раздавил ее один негодяй. Удивляюсь, как сами живы остались.

Раджа стал рассказывать, как было дело.

—      А какой фильм идет?—перебил его Ноша.

— Завтра будет «Фархад и Ширин»*. Фильм — обалдеешь! Когда Фархад падает замертво и говорит: «Моя Ширин, моя любимая Ширин!» — от слез не удержишься.

Раджа изобразил всю сцену в лицах.

—      Здорово! — восхищенно проговорил Ноша.— А он действительно умирает?

—      Кажется, что так. Но это ведь игра артистов! — засмеялся Раджа.— Это еще что! А какой там танец — с ума можно сойти! Танцовщица совсем голая!

—      Голая?

—      В малюсеньких штанишках. Тело у нее такое красивое, белое, прямо аж дурно становится!

—      Бесстыдник ты!—смущенно бросил Ноша, но ему и самому захотелось посмотреть и этот танец, и эту почти голую танцовщицу.

—      Так на завтра мы твердо договорились? — переспросил он Раджу.

—      Железно! А сейчас угости чашкой чаю.

Ноше не хотелось тратить деньги, но отказать Радже он не мог: тот ведь угощал его почти каждый день, водил в кино. Они отправились в чайную. Раджа рассказывал ему содержание фильма, да так расписывал, что Ноше еще больше захотелось посмотреть эту картину. Когда они вышли из чайной, у Ноши оставалось в кармане всего четыре анны.

Возвращаясь домой, он думал, как же теперь они пойдут в кино, ведь денег на билеты не хватит. Не покидала его эта мысль и назавтра. К концу рабочего дня случилось так, что он остался в цехе один. Он взял какую-то деталь, но тут же положил ее обратно: не хватало смелости. Потом снова вернулся, испуганно огляделся по сторонам и быстро сунул деталь в сумку, в которой приносил с собой завтрак. Ноги у него подкашивались, дыхание участилось. Сторож у ворот с кем-то разговаривал. Ноша прошел, не глядя на него, но едва держась на ногах от страха.

Он отправился прямо в лавку Нияза, вытащил деталь и положил перед ним. Тот повертел ее в руках.

—      Что это за дрянь ты притащил? Неужели не мог взять что-нибудь получше?

Ноша сник. Нияз помучил его еще немного и дал ему полторы рупии. Ноша от радости весь залился краской. Нияз покровительственно похлопал его по спине и посоветовал впредь выбирать «вещички поценнее».

И сегодня Ноша не пошел домой. Раджа уже ждал его на перекрестке. Ему тоже удалось немного подработать. Теперь они ждали Шами, но тот не появлялся. Ребята не торопясь побрели к его дому. Еще издали они услышали шум, крики Шами и разгневанный голос его отца.

—      Кажется, он попался,— заключил Раджа.

—      Пойдем,— предложил Ноша,— а то Далавер-хан заметит, так и нам достанется.

Они повернули обратно и направились к кинотеатру. Вышли из кино уже перед рассветом.

Как раз, когда они добрались до своего переулка, закричал первый петух. Ноша перелез через забор. Осторожно приоткрыв дверь, он стал пробираться на свое место. И вдруг удар по спине... Ноша не удержался на ногах. А мать продолжала колотить его. От шума проснулись и остальные. Ноша сидел, виновато втянув голову в плечи, а на него без конца сыпались удары.

Но на следующий день он снова вынес из мастерской какую-то деталь и отправился с ней к Ниязу. Спрятав деньги в карман, он разыскал Раджу, и они выпили чаю с пирожными в отеле для мусульман, послушали пластинки с песнями из кинофильмов.

Это постепенно вошло в привычку. Как только Ноше представлялся случай, он выносил что-нибудь из мастерской и продавал Ниязу. Каждый день они с Раджой придумывали новые развлечения и домой раньше полуночи не возвращались. Ноша стал замечать, что с тех пор, как у него завелись деньги, Раджа и Шами начали заискивать перед ним, соглашались с любым его предложением. Постепенно он становился заводилой в их компании.

V

Ноша не возвращался домой с самого утра, хотя давно стемнело. Это был уже не первый случай. Теперь он обычно приходил, когда все спали. Мать обрушивалась на него с руганью, била, но ничего не помогало.

В дверь сильно постучали. Анну выглянул и нерешительно посмотрел на мать.

—      Это господин Нияз.

—      Пригласи его,— приказала она.

Нияз вошел, поздоровался с Разией Бегум и присел рядом на расстеленное на полу одеяло. Он приходился им дальним родственником. Покойная жена его была двоюродной сестрой Султаны. Почти вслед за Ниязом в комнату вошла Султана. При виде незнакомого мужчины она стыдливо прикрылась шарфом и поздоровалась.

Нияз не мог отвести от нее глаз. Он давно не бывал здесь. Нескладная, сухопарая девчонка, которая совсем недавно прыгала по дому, как коза, теперь превратилась в стройную красавицу. В глазах ее появился блеск звезд, в лице — сияние луны.

«О, да эта девушка до беды может довести»,— подумал Нияз про себя. На нем был совсем новый американский костюм, шляпа и пестрый галстук. Словом, вид у него был вполне представительный.

Нияз пришел потребовать плату за квартиру, но его так поразила красота Султаны, что он даже не заикнулся о цели своего визита. Когда Разия Бегум извинилась за задержку, он, смеясь, сказал:

—      Ну, полно, полно. Пришлете как-нибудь. Я не за этим пришел. Иду мимо, дай, думаю, загляну, узнаю, как они живут.

Разия Бегум начала жаловаться на свои беды, даже прослезилась.

—      Да вы не отчаивайтесь. Если вам нужна какая-нибудь помощь, обращайтесь ко мне, если, конечно, считаете меня своим. После смерти жены все отвернулись от меня, хотя я по-прежнему отношусь к вам как к родным.

—      Это очень благородно с вашей стороны. У нас в Пакистане теперь никто не признает ни родства, ни знакомства, каждый думает только о себе самом, а у ближнего готов кровь высосать!—ответила Разия Бегум.

Они долго еще сидели, не спеша беседуя о домашних делах. Нияз то и дело украдкой поглядывал на Султану, сидевшую рядом с матерью. Случайно его взгляд встретился с застенчивыми глазами девушки — по телу у него прошла дрожь. Он расстегнул пуговицу пиджака и выпятил грудь. Какой-то сердцеед говорил ему, что женщину гораздо легче соблазнить красивым и сильным мужским телом, чем деньгами.

Заглянув в этот дом, Нияз поначалу не намеревался задерживаться здесь, у него были другие планы, но теперь ему не хотелось уходить. Ушел он поздним вечером. На улице не было ни души, стояла тишина, и только где-то далеко лаяли собаки. Нияз вдруг как-то особенно сильно ощутил свое одиночество.

Едва дождавшись, когда пройдет два дня, Нияз снова отправился к ним. На этот раз он захватил с собой небольшое, но сделанное со вкусом ожерелье из мелкого жемчуга. Нияз купил его давно у какого-то англичанина.

Он открыл шкатулку и поставил ее перед Разией Бегум.

—      Сегодня мне один человек насильно всучил это ожерелье. Взгляните, вам нравится?

—      Очень красивое,— отозвалась женщина, перебирая жемчужинки.

Султана сначала сделала вид, что ее это совсем не интересует, но все же не могла удержаться, взяла у матери ожерелье и надела его на шею:

—      Мама, идет мне?

—      И не стыдно тебе, Султана?! Сними сейчас же! Вы только посмотрите, как разгорелись у нее глаза! — накинулась на дочь Разия Бегум. Нияз только этого и ждал.