В плену фиолетовых зеркал - Ефимов Василий. Страница 58

По-человечески мыслить Винсент мог с трудом, но где-то далеко внутри себя он продолжал мечтать о том, что когда-нибудь всё это закончится.

Паосэтров не кормили уже неделю, и они здорово проголодались. Долгожданный звук рога перекрыл все их материнские чувства и инстинкты. Птицы оставили свои гнезда и побежали на зов, предвещающий радость обжорства.

Они пронеслись по всему игровому полю, сровняв с землёй множество муравейников, нанеся небольшой урон муравьиным львам и изрядно затуманив пылью рощу тлеговых деревьев. Паосэтры прибыли на пустынное место неподалёку от стартовой платформы, где их ждали кучи зловонов. Обожравшись, птицы испытали удовлетворение и присели на землю, чтобы отдохнуть и расслабиться, не обращая внимания на жучков пухоедов досаждающих ещё с прошлой ночи. Вспомнить про безопасность будущего потомства птиц заставил звук рога, донёсшийся с зоны гнёзд. Боясь, что их не появившиеся на свет птенчики замерзнут, паосэтры рванулись обратно.

Пока всё было относительно хорошо, если не считать что во время пробежек иногда затаптывались гнёзда или соплеменники. Заранее ненавистные игроки пока не появлялись. Плохо было то, что маленькие жучки, нападающие ночью, иногда съедали почти все перья и до крови раздирали кожу. Прошедший недавно кислотный дождь заставил противных насекомых на время исчезнуть, и это радовало.

Однажды утром вспышками возникли световые стены. Началась игра. Всё игровое поле как когда-то давно, разделилось на 222 дорожки.

Винсент как обычно сидел на гнезде, согревая будущее потомство в пятнистых упаковках. Он видел игроков уже много дней подряд, но они ещё не встречались с ним. Лениво поворачивая голову то в одну, то в другую сторону Винсент осматривал окрестности белыми светящимися зрачками чёрных глаз. Те птицы, чьи гнезда находились на десятки метров впереди, погибли. Он (или точнее сказать оно) находился теперь в самом начале ряда гнёзд.

К Винсенту приближались три игрока. Он делал вид, что не замечает этих ублюдков. Двое из них сняли с ног скрученные спиралью огненные хлысты и развернули их, приготовив к действию. Троица остановилась в четырёх метрах от ближайшего паосэтра. Марафонец остался на месте, в то время как защитники подошли к птице. Один из них нанес удар хлыстом. Плеть рассекла паосэтру часть морды, обожгла ему шею и рудиментарные крылья. Винсент схватил клювом плеть и вырвал ее из рук атакующего защитника. Он быстро встал с гнезда и прыжком настиг обидчика, пригвоздив его к земле своей правой ногой, пробив тупыми когтями ему грудную клетку насквозь. В тот же момент огненная плеть обвилась вокруг левой ноги Винсента. Он взревел больше от гнева, чем от боли и повернулся в сторону атакующего защитника. Марафонец в это мгновение вынул из гнезда яйцо и поместил его в рюкзак. Винсент заметил это и хотел кинуться на вора, чтобы разорвать, но огненная плеть, которая врезалась жгучим узлом в его ногу всё глубже и глубже, не позволила ему этого сделать. Поскольку яйцо уже не спасти, паосэтру пришлось переключить своё внимание на того, кто причинял сейчас сильную боль. Марафонец в это время подобрал огненный хлыст своего мертвого защитника, и, решив спасти другого, пока еще даже не раненого, хлестанул плетью птице прямо в голову. Винсент остался без одного глаза и половины кожного покрова на затылке. Из-за этого он промахнулся, ударив клювом в землю, а не в того, кто изрезал огненной плетью ему всю ногу. Потеряв на мгновение ориентацию в пространстве, Винсент едва не упал, но всё-таки сделал прыжок и раздавил марафонца ногами. Защитник хлестанул разъяренного паосэтра по спине и хотел нанести второй удар, но не успел. Винсент схватил его клювом и проглотил как червяка. Два трупа, что валялись рядом, он съел немного позже.

Изо дня день с игроками всё происходило точно также как и с Винсентом в своё время. Они воскресали и умирали, снова воскресали и снова умирали. Винсент становился всё агрессивнее, поскольку раны нарывали, а жучки пухоеды постоянно лакомились перьями. Поэтому троица старалась красть яйца у других птиц.

Через неделю Винсент умер, отказало сердце. Возродился он человеком, а вместе с ним Тэрон и Хольф. Новый круг он прошёл быстрее и снова стал птицей. Его однажды затоптали сородичи, и он опять повторил круг и снова стал паосэтром.

Наступил день, когда всё начало меняться. Винсент радовался этому, чувствуя, что скоро всё кончится. Игроков больше не поступало. Световые стены исчезли. Птицы постепенно вымирали. Они уже не клали яиц и не вили гнезд, а всё чаще спали сидя на земле, в надежде, что пойдёт кислотный дождь, смоет с них грязь и противных насекомых. Паосэтры мечтали о зловонах и ждали, когда затрубит рог.

Когда всё изменилось, зона муравейников стала похожа на мусорную яму, земляные кучи-пирамиды можно было пересчитать по пальцам, и в них давно царила смерть. Там всюду валялись или гниющие трупы или сухие скелеты. Зона муравьиных львов исчезла вместе с красным песком, в котором жили хищные твари. Эта местность превратилась в нечто вроде карьера. Черная трава, которая росла в разных местах игрового поля, засохла. На гигантских тлеговых деревьях, утративших металлический блеск, больше не было плодов.

Рог, не трубивший уже давно, наконец-то зазвучал вдалеке. Зверски голодные птицы побежали на его зов. Вскоре они уже были возле стартовой платформы, на которой стояло несколько демонов. Один из них снова затрубил в рог. Появилось шесть крылатых чудовищ. Они вывалили на землю гигантские кучи зловонов и улетели. Птицы так наелись, что едва могли нормально ходить. Крылатые чудовища снова прилетели, и вывалили на землю очередную партию счастья.

Птицы ели и ели, а аппетит всё усиливался.

Брюхо Винсента изошло трещинами, из которых начала сочиться кровь. Ему было больно, но он не мог остановиться. Хрустящий хитиновый покров и чудесная вонь желтоватой начинки сводили с ума. Казалось, нет ничего лучше, чем есть этих замечательных личинок. Немного погодя брюхо лопнуло. На землю вывалились внутренности и не переваренное месиво. Винсент упал на землю, испуская дух, точно так же, как и его сородичи.

Началось землетрясение. Почувствовался запах кислых яблок. Стартовая платформа взорвалась. Острый бутон раскрылся и неимоверно вырос, на сотни метров в высоту и ширину. Трубчатые лепестки начали извергать белую вязкую парализующую жидкость, которая быстро залила всё вокруг.

Остров смялся как листок бумаги, закрылся двумя живыми кожаными полотнами, словно веками глаз. Он опустился в океан-мрак, на котором находились другие острова — ипплесты, составляющие адова пространства как элементы мозаики.

— Вот и всё, — думал Винсент, находясь внутри тёплой тьмы наедине с мягкой всё пронизывающей болью.

Огненная вспышка.

Скорость и свет.

Огненная вспышка.

Винсент открыл глаза. Его сердце бешено колотилось. Все тело ломило. Над ним склонилась группа людей.

— Пульс пришёл в норму, он очнулся! — сказал кто-то из них, держа в руках какие-то плоские штуки. — Больше не нужно разрядов.

Это была бригада врачей.

— Пожалуйста, не двигайтесь, сейчас мы сделаем вам укол.

Винсенту разорвали рукав рубашки, оголив правую руку. Женщина сделала ему внутривенный укол, и он потерял сознание.

Очнулся Винсент в больничной палате. К нему подошёл врач (небольшого роста, крепкого телосложения, с круглым лицом с правильными чертами, в очках).

— Вы пролежали в коме долго мистер Дэнтон, — сказал он, — весь свой курс лечения. Все переломы зажили, сегодня вы пришли в себя, все показатели в норме, так что отправляйтесь домой, жена заберёт вас.

— Жена?

— Да, она сейчас придет, оденет вас, и вы поедете домой.

Доктор вышел из палаты. Через минуту дверь открылась и через нее еле протиснулась полная высокая женщина (блондинка с симпатичным, но несчастным лицом).

— Привет, милый, как ты себя чувствуешь?

— Живой вроде бы, — вместо этого он хотел спросить, что это за мир, куда подевался ад, но слова сами вырывались из уст, — Поедем домой, Люси? — Он ещё, оказывается, знает её имя! Чертовщина какая-то!