Я люблю… тебя! - Келк Линдси. Страница 40

— Договорились. — Он широко мне улыбнулся и скрылся за пролетом лестницы. — Тогда до субботы, Саммерс.

Вернувшись в гостиную, я опустилась на диван и уставилась на свежевыкрашенную розовую стену. Что это было? Вконец озадаченная, я подтащила к себе по полу сумку и вынула телефон, нечаянно прихватив и клочок бумаги с номером Эшера. А, ну правильно, он же ждет моего звонка. Может, дезинфицирующее свидание с похожим на Кларка Кента инструктором йоги — то, что мне нужно? Ведь Дэн меня на свидание не пригласил. Да я в любом случае не согласилась бы. Наверное. Я быстро набрала номер, не давая себе продолжить мысль.

— Алло, Эшер слушает, — ответили мне на первом звонке, что было приятно.

— Здрасте. — Ну не сильна я в телефонных разговорах. Эсэмэски придумали не просто так. — Это Рейчел. Мы познакомились на благотворительном вечере… — где я включила пожарную сигнализацию, нанеся зданию ущерб на несколько тысяч фунтов, и полюбовалась, как лучшая подруга разбила нос супермодели, — вчера в «Савое».

— О, здравствуйте! — Он не повесил трубку! В его голосе прозвучала искренняя радость! Он не знает, что я та самая ненормальная, по чьей вине он, наверное, лишился залога в «Мосс Броз» [42]! — Не думал, что вы позвоните…

Опаньки!

— Но я очень рад вашему звонку!

Ура!

— Как вы вчера выбрались? Там такой сумасшедший дом начался!

— Да-а-а… — Я порадовалась, что он не видит моего лица. — Пожар в Бедламе во время наводнения.

— Я тут подумал… Вы свободны завтра вечером?

Ух ты! Свидание! То, что у Эмили бывает каждый день!

— Свободна, — ответила я, изо всех сил стараясь говорить игриво. В конце концов, это потенциальный папаша моих детей. Господи, моя мать умрет от счастья, узнав, что я выхожу замуж за инструктора йоги! Хотя если вспомнить, что у нас еще не было первого свидания, я, пожалуй, слишком тороплюсь.

— Прекрасно, — явно обрадовался он. — У меня занятие в Айлингтоне, может, придете?

Что? Он не поленился оставить Эмили телефончик только для того, чтобы залучить меня на свои дурацкие занятия? Мама, мне очень жаль!

— А потом, если вы не против, сходим на коктейль.

Свадебные колокола зазвучали вновь.

— С удовольствием, — процедила я сквозь зубы. Коктейль — это хорошо, йога — это пытка. — Просто жду не дождусь.

Он сказал, когда начало, мы попрощались, и я повесила трубку. Йоговское свидание. Либо это блестящая идея — масса возможностей для прикосновений и веселых рассказов о детях, — либо законченный идиотизм: я снова буду неделю мазаться миорелаксантами, и дети у нас заведутся только потому, что Эшер не бросит меня как честный человек — ведь это из-за него я стану увечной, а я не брошу его из чувства долга. Так, снова перебор с планами.

Решив ковать железо, пока горячо, я заглянула в «Фейсбук» проверить, нет ли чего-нибудь от Итана, и чуть в ладоши не захлопала, увидев новое сообщение.

«Привет, — писал он. — Не верю, что ты не замужем!»

Я посмотрела на ясно читавшееся «Саймон — м…к!» на стене гостиной и не поняла, в чем трудности у Итана.

«Ты по-прежнему невероятно симпатичная. Напомни мне, почему мы так и не подружились? Свой первый поцелуй я мог подарить тебе, а не Верити Смит. Ты ее в «Фейсбуке» видела? Жуть!»

Что? Как это — по-прежнему симпатичная? Значит, какой-то привлекательностью я обладала и раньше?

«Это, конечно, ужасно. И очень жаль, что ты не с каким-нибудь классным парнем. Будь ты здесь или я там, обязательно пригласил бы тебя куда-нибудь. Ты, кстати, об эмиграции не думала? В Торонто замечательно!»

Мысль об эмиграции в Канаду меня, конечно, не посещала, но в эту секунду уже мысленно я собирала чемоданы. Могу жить и в Канаде. Ну и что, что в Канаде холодно и я там ни души не знаю, кроме школьной любви. Оттуда недалеко до Нью-Йорка; может, у меня будет хорошая, элитная работа, не такая, как здесь. Я почти уверена, что в Канаде люди тоже пользуются косметикой и читают глянцевые журналы. Взять хоть Эмили, а ведь она канадка. По происхождению.

Отказавшись от мысли покрасить стену еще раз, я налила ванну, думая об оставшихся пунктах списка. Выполнено больше половины, но впереди было самое сложное. Я все еще держала скрещенным все, что можно, надеясь на Веронику — вдруг ей удастся выбить для меня сиднейский заказ и я смогу вычеркнуть пункт о путешествии. Письмо Саймону требовало более стабильного внутреннего состояния. Или менее стабильного. Осталось найти спутника для отцовской свадьбы и прыгнуть с тарзанки (или что-то подобное); не знаю, что труднее. Больше всего меня беспокоило, что я не могла перестать думать о волосатой груди Дэна. Опустившись в глубокую ванну с пузырьками, я закрыла глаза и запретила себе вспоминать, как выглядела его задница, когда он наклонялся за кистью. Прыжок с тарзанки по сравнению с этим — сущая ерунда.

Пришла пятница. Что могут изменить семь дней? Надеюсь, у меня все будет не как в песне Крейга Дэвида [43], хотя к воскресенью я искренне надеялась оттянуться. Правда, я никогда не употребляю это слово. Мне, двадцативосьмилетней белой представительнице среднего класса, оттягиваться не пристало.

В попытке не думать о том, что сегодня у меня первое за пять лет свидание, я начала утро с пробежки, чуть более успешной, чем предыдущая (я не упала), еще раз покрасила стену с надписью и отправилась закупать еду и спиртное к завтрашнему празднику. Я даже сделала шоколадный чизкейк вместо королевского бисквита с глазурью, который Мэтью объявил нон грата. Никто не приперся без приглашения, никого не вырвало, никто меня не бросил — словом, одна из лучших пятниц на моей памяти.

Эмили и Мэтью наконец объявились и пожелали мне удачи на свидании. Эмили написала об этом Полу, не отрываясь от внушительной порции острейшего карри из курицы, а Мэтью отправлял эсэмэс «никому» и потратил целый час, пытаясь сфотографировать свою татуировку с самого крутого ракурса, как он сказал, для «Фейсбука» (уверена, он имел в виду «Гриндр» [44]). Как ни странно, друзья не пожелали пойти со мной на йогу. Я тащила их не на свидание, а только на занятие для моральной поддержки, но в полседьмого оказалась у двери в обтягивающих коротеньких спортивных штанишках Эмили, розовой безрукавке, не прикрывавшей и половины того, что мне хотелось бы прикрыть, и с ковриком для йоги, принадлежащим Мэтью. Одна.

— Я не хочу, — заныла я, перейдя к последней линии обороны — капризам.

— А вдруг Эшер — твоя половинка? — спросила подруга, набив рот пшеничной лепешкой.

— По-моему, нет, — не отступала я.

— Эм сказала, он привлекательный, — вставил Мэтью, не отрывая глаз от телефона. — Давай выметайся.

— Удачного свидания. — Эм неопределенно помахала рукой в воздухе, увлеченно глядя повтор кастинга для «Икс-фактора». Она явно изо всех сил старалась забить «Скай-плюс» бесчисленными антисаймоновскими шоу.

— Гады вы оба, — засопела я. — Что ж, я пошла.

— И вернешься поздно, — велел Мэтью. — Все, отваливай.

— Презервативы я положу на тумбочку у кровати, — заботливо предупредила Эм.

Угрюмо повернувшись, я, топая балетками, вышла и грохнула дверью. Вы сомневаетесь, можно ли топать в балетках? Оказывается, еще как можно, если вложить в это дело душу и сердце.

Естественно, автобус опоздал, и я едва успела к началу занятия. Эшер, сидевший перед классом, с облегчением улыбнулся мне и жестом пригласил занять свободный пятачок. Я неуклюже раскатала коврик, задев двух других учеников по головам полиуретановыми блоками. Хорошо, деревянные не взяла.

— Всем добрый вечер, — начал Эшер.

Я села по-турецки и притворилась самой безмятежностью. Без смокинга Эшер по-прежнему был очень хорош собой, хотя толстые очки, к сожалению, снял. Надеюсь, к коктейлю они снова займут свое место на переносице. И костюм на нем оказался не из спандекса. Может, Эшер действительно моя судьба и мы поселимся в ашраме с нашими прелестными гибкими детками Кловером и Паксо? Стоп, это уже самообман какой-то.