Опасный возраст (СИ) - "Соня Фрейм". Страница 51

Раньше я упрямо говорил что-то вроде «Мы еще посмотрим!». Но в этот раз я вдруг промолчал к удивлению самого себя. Значит, я и сам начинал принимать эту правду, которую всегда игнорировал.

***

Я снова погрузился в напряженный режим учебы и подготовки к тесту, и у меня не было времени ходить в музей или к Элене. При иных обстоятельствах я бы послал все к черту, чтобы только увидеть ее, но я тормозил себя каждый раз, когда эта идея начинала одержимо барабанить в моей голове.

Потому что мне не понравилось, как это было в прошлый раз.

Мне не понравилось ни ее странное отношение ко мне, похожее на контрастный душ, ни то, что она обидела Алису из какого-то веселья и ненужного самоутверждения. Ей не хотелось чувствовать себя лучшей. Она и так ею была и знала об этом. Элена сделала это из той самой странной жестокости, которая пряталась в ней и показывала голову в редкие минуты.

Каждый раз, когда ситуация была неоднозначна, я брал паузу.

Элена оставалась со мной во снах, хрупкая, как фарфоровая статуэтка, с глазами, в которых завихрялась тьма всезнания и скрытой порочности. Она смотрела на меня вызывающим взглядом, словно приглашая к чему-то, но я стоял, как истукан, почему-то не в силах сделать к ней шаг навстречу.

Это ощущалось не правильно: понимать, что тот, кто был для тебя всем, вдруг оказался не совсем таким, каким ты его видел.

Телефонами мы никогда не обменивались, поэтому пропали друг для друга из виду. Я дорисовывал портфолио, и наконец-то сдал этот тест, который оказался достаточно сложным. Но я все делал на автомате, хотя и без осечек, чувство того, что это верно, тоже не было.

В эти дни я периодически доставал свой главный рисунок с моим зданием и смотрел на него, размышляя, что мне с ним сделать. Но рука не поворачивалась сбросить ни атомную бомбу, не лавину, ни окатить его водами всех океанов. И я каждый раз просто откладывал его, потому что не мог уничтожить то, что стало выражением меня самого. Эксперимент зашел в тупик.

Или же я просто видел каждый раз перед собой ее слегка одержимый взгляд, когда она говорила, что создала живое существо и убила его. И я боялся, что со мной произойдет что-то непоправимое. Подростковый период и без того время психических травм.

Моя пауза все затягивалась. Настал февраль, ия сдал все документы. Больше ничего не происходило. Весь месяц был окутан снежным маревом, в котором терялись дома, фонари и вообще все. Словно город превращался в большую снежную личинку. Это был период ожидания и смутной тревоги. Я знал, что город вылупиться прежним из этой зимы. Но может в моей жизни все поменяется?

В этот период я даже с Дэномвиделся эпизодически. У него были какие-то соревнования, и мы пересекались только в школе, а все остальное время он пропадал на тренировках.

Привычка проводить субботы в уютном доме Элены действительно отмирала со страшной болью. Даже если суббота принципиально не отличалась от воскресенья, она все равно чувствовалась странно. Как если бы я был не на месте. Я весь день ходил по комнате, глядел в окно, и чувствовал смутное ощущение, что надо куда-то сорваться.

Но я не мог представить, что будет дальше. Бегать за ней, как собачка? Ждать поцелуев по настроению? Мне хотелось отчаянно вдарить по окну, и почувствовать, как осколки осыпаются вниз. Потому что не так я себе это представлял. Это стало особенностью этого февраля. Постоянное столкновение с той пропастью, которая пролегала между моим воображением и реальностью. Реальность оказывается изощрение любых фантазий, но это не всегда приятно.

Это очень было очень странно любить кого-то, но не хотеть его видеть.

***

Двадцатого февраля были объявлены те, кто прошел на второй этап. Список вывесили в холле на доске с объявлениями, но предварительно, разумеется, оповестили всех, пройдясь по классам. Все тут же стали умолять учителя литературы пустить нас посмотреть имена прямо посреди урока, но она велела ждать до перемены.

Послышался недовольный гул. Ян под общий шумок повернулся ко мне и тихо спросил:

- Что думаешь? Попал-не попал?

- Если скажу «да», то выдам свою завышенную самооценку.

- А если нет? Если тебя нет в списке? Что будешь делать? – внимательно спросил он, не сводя с меня напряжённого взгляда.

Я впервые видел, чтобы он действительно о чем-то переживал. В его лице замерло какое-то испуганное и одновременно наглое выражение.

- А сам что сделаешь?

- Да ну тебя, - отмахнулся он, отворачиваясь - Я тоже стрелки переводить горазд.

Интересно у кого я подобрал эту привычку задавать встречный вопрос, когда не хотел быть откровенным…

После звонка мы все были как первоклассники, несущиеся в столовую. Только направление было другим, и нам всем было давно не по шесть лет. Мы с Яном подбежали к стенду в числе первых. Я уже видел этот листок с логотипами этих фондов и университетов.

«Какой же короткий список!» - с ужасом подумал я.

Там было всего пять человек. С нашего класса только я и Мария. Позади меня раздался разочарованный гул. Ян перевел на меня слегка погасший взгляд.

- Ну, она-то понятно, отличница. А ты с какого боку, а?

- Не знаю. Наверное, я просто интересная личность, - с иронией пробормотал я.

Ян лишь покачал головой, и поплелся за остальными в столовую.

- да ну эти гранты, - донеслось до меня – как можно судить о ком-то по бумажкам.

- ну блин!

Холл опустел. Лишь около лестницы сновали младшеклассники. У кого-то отняли шапку и начиналась маленькая битва… Я продолжал смотреть на листок, пока не ощущая триумфа. Но это был какой-то важный пункт. Как щелчок замка. Еще один щелчок и дверь откроется…

После обеда я вышел в заснеженный двор и задумался, чего бы я хотел. Можно было пойти к Дэнуна баскетбол и смотреть, как он орет на всех и бегает с мячом. Я бы дождался его, и в девять часов вечера мы уже оба, никакие, пошил бы травить себя фаст-фудом. Я мог бы сходить в кино. Порисовать дома.

Но я понял вдруг совершенно отчетливо, так словно мороз отсек все лишнее: мне надо увидеть Элену. Мне хотелось обнять себя руками, настолько это ощущение ее нехватки напоминало физическую боль. Ее не хватало. Она саднила, как рана. Я в очередной раз понял, что самое худшее, что с тобой может произойти так это другой человек.

Через пару дней наступал март, и обещали сразу же бешенное потепление.

«скоро все закончится», - подумал я, и так и не понял, о чем это я.

Некоторые мысли, как предчувствие.

***

В подъезде дома Элены было тихо и тепло. Причем тишина нарастала с каждой новой ступенькой. Это был словно переход в другую реальность. Я знал эти ощущения наизусть и скучал все это время до безумия по всему. По моменту восхождения. По ее двери. Это был и мой мир…

Палец уверенно нажал на звонок. Сейчас былоодиннадцать часов дня, суббота. Все традиции воскрешались в нужное время. Ее могло и не быть дома, учитывая, что она занятая и всеми востребованная личность. Но палец все жал и жал, и даже спустя пять минут, я был уверен - она там. Я чувствовал ее сквозь стены.

Раздались шаги. Сначала всегда были шаги… А потом она появлялась в потоке света из окна гостиной.

И она появилась в потоке свет из окна в гостиной. На Элене был длинный белый шелковый халат, а волосы небрежно встрепаны. На лице ни грамма косметики. Более того, она выглядела слегка заспано.

- Сергей? – неожиданно хрипло спросила она – Ты?

- Это я.

Мы стояли на пороге, таращась друг на друга в недоумении. Хотелось взять ее в охапку и зацеловать до смерти, но Элена всегда умудрялась оставлять между вами дистанцию, которую самому преодолеть не хватало сил.

- ну заходи, раз пришел, - и она размашисто открыла дверь слишком широко.

На весь подъезд раздался металлический хлопок.

Неловкой походкой Элена устремилась в гостиную, слегка проводя по стенам своими тонкими пальцами. Я последовал за ней, будучи как всегда ведомым.