Мэллори - Чейз Джеймс Хедли. Страница 23

– Удивительно!.. – проговорил он помимо воли. – Ваше?

– Да.

Она стояла рядом, засунув руки в большие карманы платья, и ее голова находилась чуть-чуть выше его плеча. Они стояли так близко друг от друга, что почти соприкасались, и молча смотрели на картину. Потом, с ноткой печали в голосе, она сказала:

– Брайан шутя называл мои картины почтовыми открытками. У него был замечательный вкус, и он очень помогал мне советами.

Проницательный взгляд женщины на картине начал тяготить Корридона, и он отвернулся. В студии царил образцовый порядок. С одной стороны находилась полка с книгами, и их пестрые переплеты прекрасно сочетались с множеством цветов, расставленных по комнате. Большой диван, покрытый подушками, занимал одну из стен, а в углу, удачно вписываясь в обстановку, красовался буфет. И повсюду на стенах картины. Корридон мельком осмотрел их: те же краски, тот же колорит, та же уверенная рука.

Странно, подумал он, что такая маленькая девочка может так рисовать… Вероятно, у нее очень сильный характер.

Он чувствовал себя не в своей тарелке и буквально не знал, о чем говорить. Она же была приветлива и ровна, обращаясь к Мартину, как к старому знакомому.

– Вы когда познакомились с Брайаном? – неожиданно спросила она и повернулась к Корридону. И тот, к своему замешательству, обнаружил, что ее взгляд такой же проницательный, как у женщины на картине.

– Я случайно встретился с ним во время войны, – ответил он, сожалея, что внимательно не ознакомился с биографией Мэллори. – Мы делили комнату в течение недели. Он дал мне взаймы десять фунтов, и я хотел бы вернуть их ему.

– Садитесь, пожалуйста, – приветливо сказала она. – Я так давно не встречала людей, которые бы знали его! Теперь жалею, что мало интересовалась его друзьями. Вы что-нибудь выпьете или слишком рано?

– Для меня никогда не бывает рано, – ответил Корридон, снимая пальто. И, пока она ставила на стол бутылку джина и бутылку дюбонне, продолжал:

– Я долго провалялся в госпитале после войны. Потом отправился в Америку. Недавно вернулся и вспомнил о долге Брайану. Я подумал, что это хороший предлог, чтобы возобновить знакомство. Поискал в справочнике его имя, но не обнаружил, а натолкнулся на ваше. Он говорил мне как-то о своей сестре Энн, и я решил, что это, вероятно, вы и есть.

– Что же он вам говорил обо мне? – она подошла с двумя стаканами, придвинула к столу еще один табурет. Руки ее слегка дрожали. – Да садитесь же!

Нет, лучше не лгать! Ему почему-то была отвратительна вся эта комедия, и приходилось прилагать огромные усилия, чтобы ложь звучала правдоподобно. Его так и подмывало рассказать Энн всю правду.

– Мы тогда совсем немного поговорили. Он только упомянул ваше имя. Энн… Мне очень нравится это имя.

– А остальное вы забыли? Мне кажется, я немного сентиментальна, но мне бы хотелось услышать все…

Он замялся, боясь новой лжи:

– Право, не помню. Он говорил что-то… О том, что вы красивы… И еще…

Она испытывающе посмотрела на него.

– Нет, это не то. Я не должна больше вас спрашивать.

– Мне очень жаль. У меня отвратительная память… К тому же, я был далек от мысли, что мне когда-нибудь выпадет случай познакомиться с вами. – Он решил переменить тему разговора: – А как он умер? Или вы не хотите говорить об этом?

– Не хочу? – повторила она и улыбнулась. – Наоборот, я только и ищу случая поговорить о нем. Это был замечательный человек, во всем! Его ранили вскоре после начала войны, и он попал в плен. Потом бежал и вступил в ряды Французского Сопротивления. Ему с оказией удалось тогда переслать мне письмо… Последнее, которое я получила. Это было удивительное письмо. Он был так счастлив, работая с этими людьми! Руководителем у них был француз – Пьер Гурвиль. Брайан писал мне, какой это замечательный человек – бесстрашный, умный, настоящий патриот. Брайан очень живо обрисовал их маленькую группу: двое французов, две француженки, двое поляков и трое англичан, считая и его самого. Он с пылким воодушевлением писал мне о молодой француженке, Жанне. Это, вероятно, были замечательные люди. Я страшно волновалась, зная, какой опасности они подвергаются ежечасно, но ничем не могла им помочь. Я даже не могла ответить на это письмо. Позже Министерство авиации дало мне понять, что он попал в руки гестапо и его убили при попытке к бегству. Он умер за два дня до капитуляции.

«Да, похоже, нам не удастся договориться, – подумал Корридон. – Ведь она принимает это за чистую монету».

– Его смерть потом подтвердилась, я полагаю? – после продолжительного молчания спросил он. – Иногда, знаете ли, происходят такие странные вещи…

Она подняла на него изумленные глаза.

– Почему вы спрашиваете об этом?

Он решил выяснить все, что она знает.

– Я наводил справки о вашем брате кое у кого из своих друзей, у знакомых Брайана. Разговаривал, например, с Ритой Аллен…

Он увидел, как она вздрогнула и сжала кулачки.

– Вы, вероятно, ее знаете? Она сказала, что ваш брат жив, и, мало того, утверждает, что встречалась с ним несколько недель назад.

Гнев, который охватил ее при имени Риты Аллен, так же внезапно исчез. Она некоторое время сидела безмолвно, глядя на Корридона удивленными глазами.

– Как она могла сказать вам подобную вещь? И зачем вы к ней ходили? Я не понимаю…

Корридон почувствовал себя смущенным.

– Ваш брат говорил мне о ней. Случаю было угодно, чтобы я встретился с ней два дня назад. Узнав ее имя, я сразу вспомнил, что она бывшая подружка Мэллори. Естественно, я спросил, не знает ли она адреса Мэллори. Адреса она не знала, но утверждала, что видела его несколько недель назад.

– Как она посмела! – возмутилась Энн. – Вы ошибаетесь! Она никогда не была подругой Брайана. Он говорил мне об этой девице. Он встретил ее, когда служил в гарнизоне Биггин-Хилл. Между ними ничего не было… кроме физиологии. Вы сами знаете, как ведут себя молодые офицеры на отдыхе. Эта женщина кинулась на шею Брайану и сходу принялась требовать денег. Он встречался с ней несколько раз, и это все. Как можно говорить такие вещи?

Корридон поудобнее устроился в кресле.

– Откуда мне знать? Она сказала, что знает Брайана больше шести лет. Она даже утверждала, что он купил и обставил ее дом.

– Обставил дом? – гнев снова овладел ею. – Но это же смешно! Они встречались совсем недолго. Вскоре после их знакомства Брайан отправился во Францию и больше с ней не виделся!

– Может, он не рассказывал вам об истинных отношениях с ней? – возразил Корридон, удивленный ее упрямством. – Знаете, братья не имеют обыкновения делиться с сестрами подобными приключениями.

– Не в этом дело! – сухо проговорила Энн. – Тут и говорить не о чем… Мы не обсуждаем взаимоотношений моего брата с этой особой. Но она утверждает, что недавно видела Брайана. Значит, либо она говорит неправду, либо ошибается.

– С какой целью? – спросил Корридон, против воли вовлеченный в спор. – К чему ей лгать?

Энн сперва растерялась, но быстро обрела прежнюю уверенность.

– А сколько вы ей заплатили за эти сведения?

Корридон в свою очередь растерялся.

– Откуда вы знаете?..

– Я же сказала, что знаю эту девицу. Ради денег она готова сказать все, что угодно.

– Хорошо, хорошо, признаюсь, дал ей денег. Но зачем ей утверждать, что Брайан жив?

– Ведь вы же хотели услышать именно это? Если бы она сказала, что Брайан мертв, вы бы потеряли к ней всякий интерес.

Корридон внимательно посмотрел на Энн. Эта мысль не приходила ему в голову, и подобное утверждение несколько поколебало его уверенность. Пока он раздумывал над тем, солгала ли ему Рита Аллен или сказала правду, Энн спокойно встала и подошла к мольберту. Корридон смущенно смотрел на нее.

– Я теперь даже не знаю, что и думать о вас, – проговорила она после продолжительного молчания. – Брайан никогда не упоминал вашего имени. Не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что вы никогда не знали моего брата. Так что вы хотите узнать о нем конкретно?