За стеной фильтров. Что Интернет скрывает от вас? - Паризер Эли. Страница 14

В этом, конечно, есть доля истины. Но хотя ловушка посредничества — это реальная проблема, избавление от посредников — во многом миф. В результате появляются новые посредники, новые цензоры — уже невидимые. «Многие вырывают власть у немногих» [119], — объявил журнал Time, признав, что человек года — это «вы». Однако, по утверждению профессора права и автора книги The Master Switch («Главный переключатель») [120] Тима By, «развитие сетей не устранило посредников, а скорее изменило их» [121]. Хотя власть склонилась в сторону потребителей — сейчас у нас на порядок больше возможностей выбрать медиа, — она все же не отдана им полностью.

Люди, снимающие и сдающие в аренду квартиры, не обходятся без посредников — они отправляются к новому посреднику в лице Craigslist. Читатели пользуются Amazon.com. Пользователи Интернета заходят в Google. Друзья пользуются Facebook. И эти платформы располагают колоссальной властью — во многих отношениях такой же, как редакторы газет, звукозаписывающие компании и другие посредники прошлого. И хотя мы нападали на редакторов New York Times и продюсеров CNN за пропущенные важные темы и обслуживаемые узкие интересы, мы едва ли анализировали те интересы, которым служат новые кураторы контента.

В июле 2010 года сервис Google News запустил персонализированную версию. Google, понимая тревогу насчет обмена опытом, специально выделил «главные новости», представляющие интерес для широкой публики. Но если заглянуть подальше, то вы увидите лишь новости, релевантные именно для вас, исходя из вашего местоположения, ваших интересов, уже зафиксированных Google, и статей, которые вы читали прежде. Глава Google прямо заявляет, к чему все это ведет. «Большинство людей будут читать персонализированные новости на мобильных устройствах, которые в основном заменят традиционные газеты, — рассказал он интервьюеру. — И это будет очень личный, очень точно нацеленный тип потребления новостей. Поставщики информации будут помнить то, что вы уже знаете. Они будут подсказывать вам то, что вы, возможно, хотите узнать. В новостях будет реклама. Верно? И это будет столь же удобно и интересно, как читать традиционную газету или журнал» [122].

После событий 11 сентября 2001 года Кришна Бхарат создал первый прототип Google News, чтобы вести мониторинг мировых новостей, и с тех пор этот сервис стал одним из ведущих глобальных новостных порталов. Каясдый месяц сайт посещают десятки миллионов людей — больше, чем смотрят ВВС. Выступая на конференции «Инновационная журналистика» в Стэнфорде перед толпой озадаченных профессиональных журналистов, Бхарат изложил свое видение будущего: «Журналистам следует побеспокоиться о создании контента, а технологическим специалистам — заняться его донесением до нужной группы — учитывая саму статью, набор подписчиков и т. д. И все эти проблемы может решить персонализация» [123].

Google News — это во многих отношениях еще гибридная модель, которой отчасти управляют суждения профессиональных редакторов. Когда редактор из Финляндии спросил Бхарата, чем определяются приоритеты в расстановке новостей, тот ответил, что редакторы газет по-прежнему сохраняют несоразмерно большую долю контроля: «Мы анализируем решения, принятые разными редакторами: о чем ваша газета решила сообщить, когда опубликовала эту новость, и где именно на первой странице вы ее разместили» [124]. Иными словами, главный редактор New York Times Билл Келлер по-прежнему обладает непропорционально большой властью и способен повлиять на размещение новости в сервисе Google News.

Баланса достичь непросто: с одной стороны, как сказал журналисту Бхарат, Google должен продвигать то, что читателю нравится. Но в то же время чрезмерная персонализация, в результате которой исключаются важные новости, была бы катастрофой. Бхарат, похоже, не совсем разрешил для себя эту дилемму. «Я думаю, людям есть дело до того, до чего есть дело другим, что интересно другим. Особенно если это их социальное окружение», — говорит он [125].

Задумка Бхарата состоит в том, чтобы переместить Google News с сайта Google на сайты других производителей контента. «Как только персонализация начнет работать для новостей, — рассказывал на конференции Бхарат, — мы сможем сделать эту технологию доступной для издателей, чтобы они могли соответственно преобразовать свои сайты», подстраиваясь под интересы каждого посетителя [126].

Ниша Кришны Бхарата — весьма привлекательная: хотя он уважительно относится к редакторам главных страниц газет, засыпающим его вопросами, и его алгоритм базируется на их опыте, все же Google News в случае успеха отправит многих редакторов на пенсию. Зачем ходить на сайт местной газеты, если персонализированный сайт Google уже извлек оттуда самое интересное?

Влияние Интернета на новости оказалось взрывным во многих отношениях. Он насильственно расширил пространство новостей, сметая старые предприятия со своего пути. Он размыл доверие, накопленное газетами и журналами. И он оставляет после себя фрагментированное и расколотое публичное пространство.

Никто не скрывает, что доверие к журналистам и новостям в последние годы резко упало. Но форма графика падения выглядит загадочно: согласно опросу Pew, с 2007 по 2010 год американцы потеряли больше веры в новостные агентства, чем за предшествовавшие 12 лет [127]. Даже фиаско в связи с оружием массового поражения в Ираке не нанесло журналистике такого ущерба, как то, что случилось в 2007 году.

Хотя у нас нет однозначных подтверждений, но похоже, что и это эффект Интернета. Один-единственный источник новостей не слишком привлекает ваше внимание к своим же ошибкам и упущениям. Поправки обычно приводятся крохотным шрифтом на одной из внутренних страниц. Но по мере того, как массы читателей стали выходить в Интернет и получать новости из разных источников, разница в их освещении становилась четче. Вы не услышите о проблемах New York Times от нее самой — но вы прочтете о них в политических блогах вроде Daily Kos и Little Green Footballs, а также на сайтах организаций с разных концов политического спектра, от MoveOn до RightMarch. Если голосов становится больше, то доверие к каждому из них снижается.

Как отмечал теоретик Интернета Клэй Ширки, возможно, этот новый, низкий уровень доверия и оправдан: не исключено, что в эпоху вещательных медиа доверие к СМИ было искусственно завышенным. Но в конечном счете для большинства из нас разница между сообщением в блоге и статьей в New Yorker с точки зрения их авторитетности оказалась гораздо меньше, чем можно было бы ожидать.

Редакторы Yahoo News — крупнейшего новостного сайта Интернета — видят эту тенденцию в действии. Когда Yahoo с его 85 миллионами посетителей в день ставит ссылки на статьи других сайтов — даже если это общенациональные газеты, — ему приходится заранее предупреждать техников, чтобы те успели справиться с этой нагрузкой. Одна такая ссылка может принести до 12 миллионов просмотров. Но, по словам одного из руководителей отдела новостей, для пользователей Yahoo не так уж важно, откуда взялась новость. Сочный заголовок привлечет больше внимания, чем скучно озаглавленная новость из более надежного источника. «Люди не делают особого различия между New York Times и каким-нибудь случайным блогером», — рассказал мне этот менеджер [128].

Таков мир интернет-новостей: каждая статья либо попадает в список самых цитируемых, либо умирает бесславно. В прежние времена читатели Rolling Stone получали журнал по почте и просматривали его целиком; теперь же популярные статьи циркулируют в онлайне независимо от журнала. Я читаю разоблачительную статью о генерале Стэнли Маккристале, но я понятия не имею, что темой номера в этот раз стала Леди Гага. Экономика внимания раздирает переплет журнала, и зачастую люди читают статьи только на самые актуальные, скандальные и «вирусные» темы.