Океан Надежд. Весна перемен (СИ) - Бер Игорь М.. Страница 8

   Над крышей таверны установилась полная тишина. Слишком пьяных и тех, кто не мог контролировать свою речь или действия, выставили на улицу. Ничто не должно было мешать противостоянию между двумя лучшими воинами объединения Эрис. Пусть это и не была битва на мечах, но и противостояние в карточной игре между Уотсоном и Фостером была для всех присутствующих интригующим зрелищем.

   - Сдавай лучше ты, Джерри. А я пока тебя догоню. Листман принеси мне стаканчик виски. А лучше два.

   Хозяин заведения, оставивший стойку из-за не меньшего желания, чем у остальных присутствующих, поглядеть на игру, поспешил исполнить желание Фостера. Стакан он поставил на стол, справа от главы охраны губернатора, но Фостер даже не взглянул на виски. Его внимание было сосредоточено на Уотсоне. Тот, в свою очередь, глядя с улыбкой на Фостера, раздавал карты. Андорец не стал брать в руки свои карты, дождавшись, когда госбунец это не сделает первым. Он постарался прочесть по лицу Уотсона какие-либо эмоции, когда тот впервые взглянул на свой расклад, но лицо молодого бойца оставалось непроницаемым.

   Фостер положил ладонь на свои карты и потянул их поближе к себе, после чего приподнял их края, и коротко взглянул на то, что досталось ему.

   Первой картой была девятка червей. Следом шел валет пик. Третей картой был король пик. Чертой - тройка треф. Пятой - туз бубен.

   - Еще? - спросил госбунец.

   - Не помешает.

   - Одну? Две?

   - Давай три, - сказал Фостер, отказавшись от девятки, тройки и туза.

   Уотсон взял от колоды две верхние карты и подбросил их Фостеру. Тот поднял их, глядя исключительно на госбунца.

   - А ты? - спросил Фостер.

   - Я себе две заменю. Какова твоя ставка, андорец?

   Фостер полез в свой кошелек.

   - Три золотых.

   - Что ж, мне нравится начало нашего противостояния. Принимаю твою ставку и удваиваю ее. - К трем золотым Фостера прибавилось еще шесть. По таверне прошлась волна восторженного гула.

   - Уверен в своей победе? - спросил Фостер, глядя на улыбающегося Уотсона.

   - Я всегда в ней уверен.

   - Ладно, принимаю ставку. - Фостер бросил на стол еще три золотых монет, которые в пламени свечей кабака, осветились радующим глаз блеском.

   - Скрываемся или еще по одно карте?

   - Я бы не отказался и от двух.

   Уотсон взял колоду и бросил перед Фостером еще две карты рубашкой вверх. Себе он взял только одну, а ненужную отбросил в сторону. Фостер взглянул на свои карты. У него были три карты одинаковой масти. Десятка, валет, король пик и две карты, которые в этом раскладе только мешали своим присутствием.

   Он взглянул на Уотсона. Тот смотрел в свои карты и уже открыто улыбался, довольно растягивая уголки губ. Что у него могло быть: стрит, флэш, фул-хауз, каре?

   Фостер кашлянул три раза в кулак и в тот же момент одна из ненужных ему карт отправились в рукав его камзола, а ей на замену пришла дама пик. Теперь стоило опасаться только того, чтобы у госбунца не оказалась ее "сестра-двойняшка".

   Уотсон медленно поднял взгляд на Фостера.

   - Я увеличиваю свою ставку до десяти золотых монет...или сколько там у меня...

   Кабак заполнился удивленными и восторженными голосами и даже парочкой хлопков в ладоши.

   - Тихо! - приказал Фостер, и все тут же разом умолкли. - Я отвечаю.

   - Отлично. Тогда, вскрываемся. - Уотсон перестал улыбаться, став серьезным, от чего он совсем перестал быть похож на пьяного или хотя бы слегка охмелевшего человека.

   - Ты первым.

   После небольшой паузы, Уотсон опустил свои карты на стол, разложив их в форме веера. Завсегдатаи бара подтянулись ближе, желая разглядеть его расклад.

   - Три туза и две тройки. Фул-хауз, - озвучил свои карты госбунец.

   - Вот это да! - воскликнул кто-то за спиной Фостера.

   - Да тихо ты! - осадил его другой.

   - Теперь твоя очередь, Джимми, - иронично произнес Уотсон. И хотя на его губах больше улыбка не появилась, в глазах виделся блеск удовольствия.

   Прежде чем открыть свои карты, Фостер взял стакан виски и одним махом осушил его. Сильно припечатав стакан к столу, он выбросил свои карты на стол. Вначале по таверне пронеслись несколько голосов еле слышным шепотом, а затем прокатился восторженный гам.

   - Не может быть! - воскликнул госбунец, ударив кулаком по столу. - Стрит-флэш! Как ты это сделал?!

   Вместе с гамом начали раздаваться уже более внятные аплодисменты, которые постепенно набирали силу, пока не заполнили собой все пространство заведения.

   - Не повезло тебе, госбунец. - Фостер приподнялся со своего стула и положил ладони на золотые монеты. Но, не успел он дотянуть их с центра стола в свою сторону, как Уотсон сильно надавил на его ладони своими.

   - Держишь меня за дурака, Фостер?! - Его глаза засияли злобой, а рот превратился в оскал.

   Поступок Уотсона взбесил Фостера, но он смог сдержать свои эмоции в себе. Только его лицо стало багровым.

   - Что ты несешь, парень?! Это была честная игра!

   - У тебя не мог быть стрит-флэш!

   - Это еще почему?

   - Да потому что дама пик была у меня! - взревел Уотсон, после чего отнял одну руку от ладоней Фостера, и развернул карты, что были в отбое. Среди них оказалась еще одна дама пик. И паб вновь заполнился голосами, только теперь не восторженными, а удивленными и недовольными.

   - Ты ее сам подложил, - отпарировал Фостер, понимая, что отрицания с его стороны только провоцировала Уотсона на агрессию. Именно агрессию он и желал видеть от госбунца.

   - А это что?! - Уотсон схватил его за запястье и выудил из его рукава шестерку треф. - Как она оказалась здесь? Или у тебя хватит наглости утверждать, что я и ее подложил?!

   Фостер вырвал свою руку из крепкой хватки госбунца, и проковылял к Ларсону, который продолжал держать в руках его меч, после чего уже с ним вернулся к столу. Все присутствующие в баре решили расступиться, давая возможность двум лучшим воинам объединения вступить в смертельную схватку. Уотсон тоже схватил свою шпагу, от чего Фостер не смог удержаться от смеха.

   - Решил меня заколоть, госбунец? Листман, принеси Уотсону настоящий меч. Не хочу, чтобы на следующий день все твердили, что я победил только потому, что у меня было преимущество в оружие.

   Хозяин таверны озадачено оглядел всех присутствующих. Ему явно хотелось выступить миротворцем, так как он слишком боялся за сохранность своего кабака, но ему не хватило духу противоречить Фостеру, да и всем кто находился в этот час под сводами его заведения. Ведь эту схватку давно мечтали увидеть не только все андорцы и госбунцы, но и почти все Эриское объединение. Да что там скрывать - он сам мечтал об этом, хотя никогда не думал, что дуэль произойдет в его кабаке. Большинство из жителей губернии ненавидели Фостера, включая и самого Листмана, за излишнюю жестокость и высокомерие. Многие жители потеряли своих родных и близких по его милости и только в своих мечтах видели тот день, когда кто-то избавит их от Фостера. И, конечно же, многие представляли себе избавителем именно Джереми Уотсона. А потому, Листман не стал долго думать о сохранности своего кабака, а поспешил за мечом. В конце концов, эта дуэль даже наоборот могла послужить ему большую службу: ведь каждый захочет посетить историческое место, где нашел свою смерть один из самых великих и самых кровавых воинов губернии и объединения. О да, такая слава сможет увеличить его доходы в разы.

   Листман вернулся спустя несколько секунд, протянув меч госбунцу. Как только рукоять холодного оружия оказалась в руках Уотсона, он с криком набросился на Фостера, который с трудом успел отбить атаку. Но, напор и сила госбунца были слишком велики, от чего главу охраны губернатора отбросило назад. Круг, сформированный из людей, стал еще больше. Фостер скорее всего бы упал на пол кабака, если бы не деревянная стена, подперевшая ему спину. Он только успел восстановить равновесие, как Уотсон вновь накинулся на него. Лезвие меча уже было готово разрезать его голову на две равные половинки, прямо пройдя по макушке, переносице и подбородку, если бы не его знаменитая реакция и быстрота, которые позволили ему вовремя выставить вперед свой меч, отбивая атаку. Мышцы его рук напряглись, но Уотсон был сильнее, от чего его локти постепенно начали сгибаться, а лезвие меча и лицо госбунца приближаться. Уже когда лезвие меча было на расстояние не больше мизинца от его кончика носа, Фостер присел и ушел в сторону.