Золушки на грани. Без купюр - Лукас Ольга. Страница 21

Встав на берегу отравляемого источника, наколдовав небольшой сквозняк, дабы тот романтически развевал полы его плаща, Злое Зло принялось читать заклинание. И тут – в самый ответственный момент – из-за куста выпрыгнула Любящая Доброта и произнесла ответное заклинание:

– Господин Злое Зло, вы мне ещё вчера так понравились, что я прямо вообще офигела. А плащик где такой оторвали?

– Органическое удобрение животного происхождения!!! – выругалось Злое Зло. И всё. Превосходное заклинание, отравляющее любой источник, было испорчено. Зато на окраине Старого города появился целебный, лечебный гейзер, а это городу и горожанам было только на пользу.

Злое Зло хотело было тут же на месте испепелить Любящую Доброту, но она была такая Любящая и такая Доброта, что когда он начал читать испепеляющее заклинание – попыталась помочь ему, вспоминая все волшебные слова, которые слышала на уроках в академии Добра (если не листала под партой журналы мод). В итоге, на окраине города, рядом с новообретённым целебным гейзером, приключился праздничный фейерверк, и горожане живо притащили туда столики, мангалы, пледы, зонтики, наборы для коктейля, бочки с пуншем, корзины пряников и так далее, а следом поспешили туристы с фотоаппаратами, камерами, гидами, пачками долларов и так далее.

Злое Зло снова изящно выругалось и убежало в свой готический домик. Там, под покровом темноты, оно написало на стенах скверные слова на греческом и латинском языках и осталось довольно.

Через несколько дней, оправившись от шока, Злое Зло вновь вышло на злой промысел. На этот раз оно решило обрушить ратушу и обратить её в прах, а тех, кто заседал внутри – сделать ящерицами и жуками. Но и тут вмешалась Любящая Доброта – так, что заклинание в ужасе съёжилось, скомкалось, и побуквенно ввинтилось обратно в рот Злому Злу. У бедняги от такого случилось злейшее несварение желудка, да ещё и онемели кончики пальцев.

Так прошло два месяца. Стоило только Злому Злу пойти на дело – как тут же настигала его Любящая Доброта и по необразованности своей всё портила.

– Ну что ты ко мне пристала? – не выдержав, воскликнуло Злое Зло, когда великолепный смерч, который, между прочим, мог бы снести с лица Земли половину Старого города, причём именно ту, которая находится под особой охраной ЮНЕСКО, превратился в лёгкий приятный ветерок, освеживший утомлённых солнцем горожан и туристов, – Я же тебе ничего плохого не сделал!

Если какое-нибудь Зло, даже не очень Злое, заявляет, что оно не сделало ничего плохого (пускай не вообще в своей жизни, а в данный момент кому-то одному) – запускается программа экстренного катапультирования, и Зло улетает навеки прочь, на глазах у горожан и туристов. Так вышло и на этот раз – и директор академии Добра тут же понял, кто жил в Старом городе в домике с готическими башнями, признанном Всемирным культурным наследием ЮНЕСКО. В домик тут же отправили реставраторов, чтобы они поскорее ликвидировали последствия пребывания там Злого Зла, а Любящую Доброту начали награждать и чествовать, как народного героя. Ведь она спасла Старый город! Она победила чудовище!

Любящая Доброта награды взяла и надёжно припрятала, но так ничего и не поняла. Она даже не сообразила, что Злое Зло навсегда улетело, и ещё полгода ходила по улицам Старого города в надежде, что случайно его встретит. Но потом она увидела в кафе Обыкновенную Простоту, и всё у них стало хорошо.

А на место Злого Зла в Старый город под покровом ночи прибыло Ещё Более Злое Зло. Но оно было уродливым – как и положено настоящему, качественному злу. Поэтому ни Любящая Доброта, ни другие нерадивые студенты и студентки академии Добра не обратили на него внимания. И в Старом городе начали твориться тёмные дела. Но жители города рассуждали так: не всё же должно быть у нас хорошо, бывает в жизни и плохое. И терпеливо сносили все злодеяния Ещё Более Злого Зла, чем сильно портили ему настроение и отбивали иной раз всякое желание злодействовать.

Такое продолжалось до тех пор, пока Ещё Более Злое Зло не посягнуло на домик с готическими башенками, признанный Всемирным культурным наследием ЮНЕСКО. Тут уж все – и горожане, и туристы, и академики академии Добра сразу поняли, кто перед ними есть и изгнали Ещё Более Злое Зло с позором.

– Хе-хе-хе! – сказало Ещё Более Злое Зло и вернулось в Старый город под покровом ночи.

Там оно до сих пор и живёт.

На заработки

Когда в Городе закончились деньги, все мужчины поехали искать работу в другие города. И мои старшие братья тоже поехали. А родители остались, потому что они старенькие. И ещё потому, что у нас огород – надо за ним ухаживать. Когда в городе нет денег, без огорода не проживёшь.

Наверное, в том году деньги закончились во всех городах, потому что наши мужчины вернулись ни с чем. Нигде их не брали: везде своих работников хватало. Тогда все стали ходить друг другу в гости и пить. Было очень весело, хотя и страшно. Когда к братьям приходили друзья, мы с мамой прятались в подпол.

А однажды в город приехали люди в костюмах и сказали, что им как раз нужны хорошие работники. Они согласны нанять всех наших мужчин, если они не боятся тяжелой и грязной работы. И денег обещали столько, сколько в нашем Городе почти никто за раз и не видел.

Город, в который уехали работать мои старшие братья, и почитай все их друзья, называется коротко – Ад. Он находится под землёй. Я думала, что под землёй темно – как в подполе, если свет не зажигать. Но братья говорят, что там горят огни день и ночь, и поэтому всегда светло. Я просила, чтобы они взяли меня с собой в Ад, но братья сказали, что девчонкам там не место.

Раз в год в Городе праздник. Это мужчины возвращаются с деньгами и подарками. Денег, которые они привозят, хватает на целый год – и ещё остаётся, чтобы положить в Банк.

Сейчас как раз это время, самое счастливое. К братьям пришли их друзья, но мы с мамой уже не прячемся в подпол. Потому что наши мужчины больше не пьют то, от чего им прежде становилось весело, а нам – страшно. И не едят тоже. Я спрашивала у братьев – как это они могут так долго обходиться без еды. А они отвечают – сами не знаем. Но есть не хочется, и, как видишь, ноги не протянули. Ещё они не спят. Не так, как мама не спит – от бессонницы, а просто не спят. Лежат ночью на кроватях, а когда думают, что все заснули, начинают тихо перешептываться.

У старшего брата, когда он уезжал, оставалась в Городе невеста. Она его не дождалась – за другого вышла, у его родителей деньги всегда водились, ему на заработки ехать не пришлось. Она обязательно к нам приходит, когда мужчины возвращаются на побывку из Ада. Они со старшим братом садятся за кухонный стол, держатся за руки, смотрят друг другу в глаза и молчат. И больше ничего. Поэтому, наверное, муж всегда отпускает её, не ревнует. Я один раз подглядывала за ними и вижу: у бывшей невесты морщины на лице и прядь седая в волосах, а брат каким был, когда к ней женихался – таким и остался.

Вчера наш сосед, тоже приехавший из Ада навестить своих, полез поправить антенну на крыше, упал вниз, разбился. Потом встал, встряхнулся и снова на крышу полез.

Хорошо, что нашим мужчинам в Аду платят много денег: больше никому не надо уезжать из Города на заработки. Наоборот, это к нам едут из других городов. Потому что работа есть, а работать некому – все работники по контракту пашут в Аду. А контракт у них, сказывают, вечный.

Четвёртые

Первых людей Бог слепил из глины. До этого не было вовсе никаких людей. Были горы, моря, реки, леса, были разные животные, рыбы, птицы, а людей не было. И не с кем Богу было поделиться всей этой бесконечной красотой. Первые люди проснулись и увидели мир. Мир был так прекрасен, что они замерли на месте от удивления и любовались до самого захода солнца.

Постепенно люди привыкли к тому, что их окружает, и начали капризничать. Этому горы не той вышины, этому реки не той ширины, тому медведь на ухо наступил, а этому – динозавр на ногу. Стали люди роптать и даже критиковать то, что видят вокруг. Не все, но многие. И так они громко и противно вопили, что Бог – а он был ещё довольно юный по божественным меркам – наслал на неблагодарных глиняных болванчиков потоп. Поглотила эта пучина всех – даже рыб.