Веселие Руси. XX век - Коллектив авторов. Страница 115

В массовом сознании «трезвеннику» Горбачеву противопоставлялся пьющий Б.Н. Ельцин. Рассказывали легендарные истории о пьяном разгуле бывшего секретаря МГК КПСС в Америке. Характерный эпизод этой эпопеи – падение в реку с моста. Смена образных представлений о национальном лидере от гротескной аскезы до гротескной вакханалии было типично для максималистского сознания российского народа. Народ предпочел пьющего вождя. Показательно, что защитникам Белого дома в 1991 году раздавалась водка. После периода борьбы Коммунистической партии с пьянством спиртное стало ассоциироваться со свободой. Так же как оно ассоциировалось с революционной борьбой во время действия николаевского «сухого закона».

Несмотря на то, что разрушались основные инфраструктуры алкогольного производства, продолжали развиваться вспомогательные, находящиеся в ведомстве других отраслей промышленности. Так, к примеру, Министерство угольной промышленности добилось разрешения на открытие цеха по разливу плодово-ягодных вин. Затем, в соответствии с задачей перехода на хозрасчет, несколько министерств пробили себе право отчитываться по выполнению плана не продуктом, а рублевым показателем. В результате доходы от продажи спиртного включались в цифры, иллюстрировавшие рентабельность угольной промышленности. Под понятием «уголь» скрывалось дешевое плодово-ягодное вино весьма низкого качества – «Лучистое крепкое». Эту сенсационную информацию удалось «раскопать» и обнародовать «Литературной газете».

Получалось, что все пресловутое «научное планирование» заключалось в распределение «алкогольных дотаций». Если текущие статистические показатели оказывались ниже запланированного уровня, то происходила интеграция в соответствующую отстающую отрасль алкогольного производства.

Контекстуализирующим фактором проведения антиалкогольной кампании являлась начатая при Ю.В. Андропове борьба с мафией. Первоначально горбачевская политика ускорения шла целиком в андроповском фарватере. Ряд следственных дел вывел правоохранительные органы на айсберг алкогольной мафии. Она охватывала широкий спектр лиц, от директоров заводов до рядовых продавцов. Согласно статистике, не менее 10 миллиардов рублей ежегодно оседало у них в карманах. Это составляло третью часть всех незаконных доходов «теневой экономики». На такие деньги мафия споила всех, кого только можно было споить. Когда же возникла ощутимая угроза ее доходам, предприняла все возможное для дискредитации и быстрого свертывания антиалкогольного реформирования.

Во-первых, искусственно организовались очереди. Водочного ажиотажа могло бы и не быть, если бы спиртное, как и прочие продукты, равномерно поставлялось во все магазины. Но вместо десяти магазинов его завозили в один. Там, естественно, выстраивалась очередь.

Во-вторых, был создан искусственный дефицит сахарного песка. Сахар скупали не столько по необходимости, сколько ввиду распространяемых слухов о его грядущем исчезновении ввиду подпольного производства алкоголя.

В-третьих, общество будоражили разговорами о тотальной вырубке виноградников. Но ни в одном правительственном документе такой директивы не содержалось. В постановлениях лишь предлагалось менять винные сорта ягод на сладкие пищевые. Лейтмотив был таков: винограда, казалось бы, много, а дети его не видят, поскольку все идет на вино. Другое дело, что нашлись ретивые исполнители на местах, вырубавшие лозу в силу привычки к коммунистическим сверхобязательствам или по злому умыслу.

В-четвертых, муссировались слухи об увеличении отравлений суррогатами. Правда, некоторые полагают, что чем больше продается спиртного, тем выше вероятность отравлений, так как трезвый человек не пойдет пить суррогат. Им, как правило, «догоняются» после потребления традиционных видов спиртного. Хотя, с другой стороны, человек, привыкший к качественному алкоголю, вряд ли удостоит вниманием суррогат.

Горбачев, по оценке Углова, капитулировал перед алкогольной мафией. Следствием проведения антиалкогольной кампании стало небывалое за всю советскую историю развитие теневой экономики [878].

В ряде городов (например, Новгороде) открываются коммерческие пункты торговли водкой. Она почти всегда находилась в продаже, но была в 1, 5 раза дороже. Коммерческая водка летом 1990 года продавалась по 15 руб.

Согласно конспирологической интерпретации, антиалкогольная акция была затеяна с целью подрыва государственной власти. Она нанесла непоправимый удар по бюджету. И это в то самое время, когда гонка вооружений достигла своего апогея. Конечно, забота о народном здоровье – предлог вполне благовидный. Но ликвидация важнейшей статьи государственного дохода, когда каждый миллиметр преимущества или отставания в гонке с заокеанским конкурентом имел судьбоносное значение, означало поражение в «холодной войне».

Сигналом к свертыванию антиалкогольной кампании было воспринято в народе постановление ЦК КПСС от 12 октября 1988 года, осуждавшее волюнтаристские методы решения проблемы пьянства. Оценив масштабы убытков, Совмин СССР принял решение о наращивании объемов производства алкогольной продукции и об отмене некоторых ограничений в торговле спиртными напитками. За 1988–1990 годы производство водки и ликеро-водочных изделий возросло в 1, 7 раза, виноградного вина на – 11 %, пива на – 23 %. Тормозом для роста производства спиртного стали износ основных фондов и тяжелое положение со стеклотарой (многие стеклозаводы были за годы антиалкогольной кампании переквалифицированы на выпуск иных видов стеклоизделий) [879].

В бюджет РСФСР в 1989 году от производства и продаж алкоголя поступило в виде налога с оборота 24, 5 млрд рублей, что составило всего лишь 4, 3 % от валового внутреннего продукта. С доперестроечными питейными доходами эта цифра была несопоставима [880]. Впрочем, через пять лет доходность от оборота спиртным упала ниже отметки в 1 % от ВВП. Парадокс: население потребляло алкоголь все больше, а государственные поступления от этого источника становились все меньше.

Наконец, в 1990 году решение о проведении антиалкогольной кампании было признано ошибочным. Начался сложный процесс восстановления репутации отечественного винокурения. Сохранившиеся винно-водочные предприятия работали с повышенной нагрузкой. Трудности были обусловлены как нехваткой высокосортного сырья, так и уходом из отрасли квалифицированных кадров. Вследствие этого в Советском Союзе ухудшилось качество выпускаемой алкогольной продукции.

Закручивание гаек в сфере потребления спиртного было ошибкой, такой же ошибкой явилась последовавшее затем снятие всех ограничений. Народ принялся пить гораздо сильнее, чем делал это в доперестроечные годы. Согласно опросам Института социологии Академии наук, среди взрослого населения России трезвенники (не выпьют ни капли спиртного ни при каких условиях) составляли 4–5%, умеренно пьющие – 80–84 %, систематически употребляющие (пьяницы) – 1011 %, алкоголики – 4–5% [881]. Уже в 1992 году уровень потребления алкоголя на душу населения 1984 года был перекрыт на 0, 3 литра.

Как известно, динамика преступности не в последнюю очередь зависит от потребления спиртного. В 1990 году в Российской Федерации было зафиксировано 1 839 451 преступление, из которых 15 566 умышленных убийств. На 1991 год уже оказалось зарегистрировано 2 167 964 преступления и 16 132 преднамеренных убийства. Таким образом, приостановка антиалкогольной кампании не замедлила сказаться на резком ухудшении криминогенной обстановки в стране. Эксперты же утверждали, что чуть ли не каждое второе преступление в России совершалось в состоянии алкогольного опьянения [882].