Байки старпома Корнева - Тюрин Александр Владимирович "Trund". Страница 7

Теперь мы – вместе.

Я не добиваюсь своих целей за счёт вас, морские твари, а строю вместе с вами победу. Мы должны одолеть тех, кто хочет господствовать над чужой жизнью ради увеличения своих прибылей, кто собрался контролировать её воспроизводство, вид, продолжительность, чтобы вечно сидеть на верхушке мировой пирамиды, кто хочет заграбастать все ресурсы и извратить естественное ради изготовления неестественных, ненужных и недолговечных вещей.

Большой белый брат подплыл ко мне: какие указания?

Встречайте гостей, дорогие коллеги, атакуйте, стараясь не появляться надолго на поверхности.

На вереницы вражеских подводных бойцов, и сбоку, и сверху, стали обрушиваться туши белых медведей, которые ударами лап вскрывали черепа и ломали спинные хребты. Модуль управления подводными дронами – мини-субмарину типа Mark 12 – таранил кит, сломав ей рули, а следом он, вместе со своими товарищами, стал играть ею в водное поло. Раз и кальмар-гигант, из тех, кого средневековые моряки почтительно звали кракенами, ухватив дрон своими щупальцами, стал крутить его словно кубик Рубика. Из темной глубины появлялись новые головоногие гиганты и утаскивали вниз одну машину за другой – туда, где их, как орехи, щёлкало давление. У головоногой детворы будет много игрушек из серии «а это что такое»?

Техномедузы, как и обычные кишечнополостные, не воспринимаются корабельным гидролокатором. Пусть даже их очень много, а их «зонтики» всё ближе к корабельным килям. Когда корабли вплывут в холодец из медуз – те сработают. Ведь их стрекательные клетки, получив искусственную хромосому, стали «пожирателями железа», вызывающими ураганную коррозию, питающимися и размножающимися за её счет.

Ржавые кляксы покрывают борта кораблей и вот поплыла бурыми потеками сталь. Сразу во все отсеки пошла вода, никакие помпы и пластыри не спасут. Битва за живучесть проиграна, по сути не начавшись.

Впрочем, несколько кораблей противника, прежде чем рассыпаться, успели высадить десант в Русской Гавани на Северном острове – боевых «экологов». К ним присоединились уцелевшие боевые пловцы, которые выходили из воды на своих ногах-тумбах и сразу доставали из резиновых мешков оружие. Их системы наблюдения, оптические, электронные, оптоэлектронные, наземного, воздушного и космического базирования, просматривая местность, не замечали никакой опасности. Но из-под снега к супербойцам побежали маленькие пестрые комочки, всё увеличиваясь в числе, как распадающиеся атомы плутония во время цепной реакции. И вслед за тем какофония взрывов. Стая леммингов кончала жизнь самоубийством – нередкая у них схема поведения – только не бросаясь в море, а подбираясь как можно ближе к «котикам», после чего следовала детонация взрывчатого вещества белкового происхождения, образовавшегося в тканях грызунов как результат измененной экспрессии генов.

Сдувшиеся от страха «котики»-невротики звали воздушную поддержку, но ударные дроны не находили целей для атаки. А затем в этот участок Арктики пришло ненастье, сокрыв красное яйцевидное из-за рефракции солнце. Новоземельская бора рванула с центрального хребта к морю, ослепляя радары и ломая крылья БПЛА, сбивая куски глетчера, нависающего над Русской Гаванью, что становились на лету бронебойными снарядами.

Некоторые вражеские машины успели набрать высоту, но выше облаков их встретила туманность ионизированного аэрозоля, как бы случайно вышедшая из баков пролетевшего экранолета «Бе-2600»; и заткнулись системы высокочастотной связи, отрезав операторов командных центров. А сверху дроны были атакованы эскадрильями контрдронов, тоже без опознавательных знаков, чей стайный интеллект был списан с гордых птиц-буревестников. Ах, как ловко склевали они противника. На натовские базы в Гренландии и Норвегии не вернулся ни один из роботов-стервятников, вторгнувшихся в русский сектор Арктики.

А на земле лютующая мгла окружила оставшихся «котиков», из нее внезапно появлялись клинообразные фигуры хозяев Арктики – белых медведей. С одного удара лапы силой в несколько тонн они завершалась карьеру одного военного профи за другим.

Последнего из незамерзающих вражеских пловцов, огромного монстра с десятисантиметровой жировой прослойкой, почти уже не напоминающего человека, я настиг в море в пяти милях к западу от Русской Гавани. Бросок ему на спину не получился; он, мощно крутанувшись вокруг оси, ухватился за обруч подводной дыхательной системы у меня на шее. Одно мгновение и сорвал бы, но тут я воткнул ему в темя шило из кости мамонта, которую взял на память у Василия Корня. Спасибо, предок, за всё.

На следующий день большинство стран Третьего Мира, почуяв, куда дует ветер, выступили с осуждением агрессии против России.

Из Певека на Мурманск

За последние три года у меня лично, да и вообще на Севморпути многое изменилось.

Во-первых, я прошел реабиталицию, компенсацию и всё такое в клинике генетических фокусов академика Елисеева. У меня нет больше жировой прокладки толщиной в пять сантиметров, гликопротеинов-антифризов и белков-шаперонов, и с экспрессией генов всё нормально, как у любого мужика с улицы. То есть, я теперь человек. Внешне точно. Хотя иногда еще чувствую свое родство с забортной тварью, мишками, тюлешками и так далее. Но я не совсем уверен, что копия искина ушла от меня, как он пообещал, когда мы завершили работу над транскрипционными активаторами для леммингов.

Я снова старпом на том же старом добром «Пермякове». А дома меня ждёт Варя, ну помните, буфетчица с т/х «Вяткалес». Кстати, это у нее был первый рейс после побега из дома; профессорской дочке надоела благополучная питерская жизнь, где всех-то неприятностей – это малое количество лайков под твоей гламурной фоточкой в сети. Благодаря мне этот рейс оказался у Вари последним; в смысле, нынче она выходит в море только на нашей яхте, где я уже не старпом, а целый капитан.

Похолодание или потепление, но теперь даже пожилое изделие вроде нашего теплохода спокойно проходит любое стеснение льдов, хоть в проливе Лаптева, хоть в Югорском Шаре. Атомные ледоколы с трансформирующимся носом типа «ножницы» режут ледовый слой как бумажку. А на берегу высятся опоры надповерхностной дороги из углеродных нанотрубок – по ней, как заметно с моря, проскакивают искорки поездов. Каждая опора, словно стебель огромного цветка, завершается сверкающим бутоном – это преобразователи энергии ветра и солнца в энергию движения транспортных средств. Благодаря оживленному курсированию людей и грузов по всему Севморпути взошли как грибы – они и в самом деле похожи на боровичков своими куполами из диамантоидной пленки – полярные города.

Так что у нас с Варей и сынком Митей дом в некогда заносимом буранами Певеке, где в наше время и зимой можно заниматься джоггингом, глядя на спокойно проникающее сквозь прозрачный купол северное сияние и вдыхая аромат цветущей сирени. А можно и не джоггингом; Митеньке хоть и два с небольшим годика, но он большой любитель решать задачки из области высшей математики. Приходится как-то ему соответствовать. И в кого он только такой способный?