Корпорация счастья. История российского рейва - Хаас Андрей. Страница 90

- А! Это вы! - заулыбался директор.

Молодые люди как по команде встали и вытянули руки по швам.

— Леночка! — обратился директор к молоденькой секретарше. — Ко мне еще никого?

Леночка промолчала и дипломатично скосила глаза в сторону вытянувшихся во фронт художников.

— У меня есть минутка, заходите, — пригласил директор, распахивая двери своего кабинета. — Ну что? Чем порадуете?

Друзья переглянулись, и слово взял уравновешенный Денис:

— Мы посмотрели убежище...

— Лучшего и быть не может! — не в силах сдержать восторга, воскликнул Олег.

Оптимистичное начало так понравилось директору, что он от души рассмеялся. Что-то в этих ребятах было такое, что по-доброму забавляло, умудренного жизнью мужчину. Лихие времена капитализации ежедневно приводили к нему разных людей, большая часть из которых пыталась за бесценок купить его завод, некоторые предлагали заманчивые многоходовые аферы, попадались и такие, от которых за версту несло уголовщиной. А эти были обуреваемы только своей идеей и просили такую безделицу, на которую еще никто не зарился.

Выслушав до конца доклад о посещении убежища, директор задал Денису несколько вопросов, услышав ответы, ненадолго задумался. В конце концов он пристально посмотрел на Дениса и спросил:

— А почему вы, собственно говоря, хотите танцевать именно под землей? У нас, например, на этой же улице есть заводской Дом культуры «Красный маяк». Может, вам туда?

— Нет, ну что вы. Наша музыка очень специфичная, - доверчиво сообщил ему Денис. — Мы думаем, что вместо того, чтобы постоянно объяснять посторонним, что это такое, лучше забраться под землю и ни с кем не пересекаться.

Директор снова рассмеялся. Это было действительно забавно. Он специально предложил им площади Дома куль туры - надеялся, что у них разыграются аппетиты и они возжелают целое здание. Но ничего подобного не произошло, и художники продолжали стоять на своем:

- Мы андеграунд! — малопонятным словом заверил директора Денис.

- И следственно, нам под землю! — добавил Олег, указательным пальцем тыча себе под ноги.

Мало-помалу секретарская наполнялась деловым гомоном, и в кабинет все чаще стали просовываться головы заводских.

- Однако мне пора работать, — произнес директор, поднимаясь из за стола и становясь безучастно серьезным.

Олег и Денис машинально вскочили и, стоя на ватных ногах, приготовились к самому худшему. Видя их близкое к обмороку состояние, директор усмехнулся в последний раз и пожал художникам руки:

— Готовьте документы для договора аренды. Будем работать! — коротко бросил он.

Олег еле сдержался, чтобы не броситься директору на шею. Ему показалось, что он в жизни не видел человека добрее. Резко и сладко сжалось сердце, и в голову ворвался пульсирующий ток горячей крови. Мысли разорвались трескучей петардой, и в ушах запрыгало эхо: «Будем работать!» Испытав секундное головокружение и необыкновенный душевный подъем, он вознесся над терзавшими его сомнениями и понял, что все получилось. Денис, судя по всему, пребыв ал в сходном состоянии. Бессознательно совершая головой круговые вращения, он сиял улыбкой такой интенсивности, что ее сила выдавила из кабинета серенький свет утреннего солнца.

Не видя ничего перед собой, друзья выбрались из здания заводского управления и оказались на улице. Все накопленные за эти дни переживания грозовым разрядом ушли в заснеженный тротуар этой тихой улицы. Со звоном хлопнув ладонями, они расхохотались и, не сговариваясь, направились на соседнюю улицу - к убежищу.

Прошло несколько дней, и к ним пришло полное осмысление случившегося. Художники сделались одержимы. Чуть ли не ежедневно они появлялись в убежище, раздражая до нервного тика предчувствовавшего большие беды Зуфаровича. Старикан поздно сообразил, какая катастрофа надвигается на его тихий департамент пыльных противогазов и просроченных аптечек. Он провел в этом подземном мире долгие годы бесхлопотной службы и был уверен, что никто и ничто не в состоянии поколебать его размеренной жизни.

И вот пришла беда. Пришла в виде этих молодых прохвостов, одурманивших разум директора, опутавших его невидимыми сетями, поработивших его волю и превративших цветущее оборонное сооружение в вертеп. Но это будет позднее, а пока бурчащий Римлян Зуфарович был вынужден приходить в неурочный час и подолгу просиживать в своей кладовке, дожидаясь, пока художники закончат свои малопонятные действия. Странные ребята бродили по убежищу и вслух фантазировали: пряный дым травы будил фантазию, и они, размахивая руками, чертили в воздухе контуры будущего бара, гардероб, сцену, диджейский стол, кассу, офис. Все нужно было придумать, вообразить, представить.

Головы кружились от счастья, однако нахождение атомного убежища до поры до времени решили держать в строжайшей тайне. В курс дела были введены лишь несколько особо приближенных лиц: Аннета Лангер, Маша Малое — возлюбленная Одинга, Штейн и Аня Корнеева, общая подруга. Но так продолжалось недолго. Так не могло долго продолжаться, — нужно было действовать. Постепенно информация о скором открытии клуба стала расползаться среди общих знакомых и вскоре стала известна многим.

Время шло, и все ближе наступал час, когда нужно было предпринимать конкретные шаги. Пронянчив месяц новорожденную идею, напитав фантазиями и воображением, нужно было начинать кормить ее деньгами и действиями. Проспорив массу времени, Олег с Денисом пришли к выводу, что самостоятельно им этого дела не осилить, и начались осторожные, выверенные переговоры. Из ближайшего окружения они попытались выбрать человека, способного на партнерские отношения, который бы не просто дал деньга на этот проект, но и не стал в будущем большой проблемой. То, что творилось во внешнем мире бизнеса и лжи, простыми словами описывать было невозможно. Новое русское предпринимательство было сплошь замешано на жестоком обмане, бандитизме, «кидаловах», «стрелках!», «разводках», «подставах» и прочих мало приятных вещах. Страх держал мелких бизнесменов в стальных тисках. Бесконечно меняющиеся хороводы бандитов, лязгая зубами, ежедневно напрыгивали на их фирмы, требуя денег и оперируя лагерными понятиями, людей перемалывали вместе со всем их имуществом, пытали, без счета пропадали они при невыясненных обстоятельствах в сырой земле холодных ленинградских лесов.

Никто, никого и ни от чего не мог спасти или уберечь. Уповать в бизнесе можно было только на друзей или родственников, хотя примеры из жизни показывали, что даже на этом пуповинном уровне порой случались совершенно несусветные изуверства.

Всмотревшись, насколько это было возможно, во тьму предстоящих трудностей, друзья определились с искомой суммой и стали осторожно нащупывать почву под ногами.

2

С того времени, как летом 1992 года первый танцевальный клуб на реке Фонтанке прекратил свое существование, прошло около полугода.

Когда «Танцпол» покинул дом, рыботорговцы из «Крипты», получившие документы на право им распоряжаться, очевидно, в насмешку над заносчивыми «клаберами», поселили в знаменитой квартире секту каких-то богомольцев. Позднее выяснилось, что это было некое буддистское братство, или еще некое душеспасительное общество, инспирир ованно е в нашу безбожную страну религиозным аферистом Оле Нидалом, но безутешным поклонникам «Танцпола» легче от этого не стало. В том месте, где еще недавно звучал а электронная музыка и танцевали счастливые люди, эти волосатые, увешанные побрякушками хипашоги расстилали свои грязные коврики и камлая горловые напевы, бились лбами о паркет.

В какой-то мере ситуацию спас Марат. Его кипучей энергии хватило на то, чтобы захватить на последнем этаже со среднего шестиэтажного дома большую пустующую квартиру. Марат сломал там все стены, навел идеальный порядок, и в этой белоснежной мастерской еще полгода проходили вечеринки. Но это было уже не то — наступал новый период.