Глаза ребёнка - Паттерсон Ричард Норт. Страница 24

На другом конце повисло молчание.

— Я поговорю с Карло, — наконец произнес Паже и повесил трубку.

Когда Терри приехала в школу, девочка бросилась в ее объятия. Терри крепко прижала ее к себе. В следующее мгновение она заметила, что за ними настороженно наблюдает Лесли Уорнер. Взгляд ее был недобрым.

— Идем, душенька, — шепнула Терри. — Нас ждет доктор Нэш, на медосмотр. — Они вышли, не попрощавшись с учительницей.

Доктор Нэш, педиатр Елены, была энергичной, деловой женщиной тридцати с лишним лет. В кабинете девочка лежала, закрыв глаза и не произнося ни слова: Терри надеялась, что это ее уговоры подействовали успокаивающе. Наконец Нэш отвела Терри в сторону и сказала:

— Половой акт исключен. Что касается остального, то об этом трудно судить, пока ребенок молчит.

В этот момент Елена увлеченно рассматривала книжки.

— Значит, вы ничего не можете мне сообщить? — спросила Тереза.

— С точки зрения медицины, ничего. Для такой словоохотливой девочки она вела себя на удивление тихо. Возможно, за этим что-то стоит. С другой стороны, это ее первое обследование в области таза и брюшины — она могла просто испугаться.

Какой-то ребенок начал громко реветь.

— Послушайте, — сказала Терри, — мне необходимо знать, что с ней произошло.

Нэш помолчала, потом взяла Терри за руку.

— У меня пациенты. Мне очень жаль, но мне действительно больше нечего вам сказать. Если что, звоните.

Только сейчас Тереза вспомнила, что сегодня пятница, а значит, она могла забрать Елену к себе.

Они сидели вдвоем на ковре в гостиной и занимались с пластмассовыми человечками. Прежде девочка непременно придумала бы каждому собственную историю — теперь она казалась отрешенной и механически перекладывала фигурки с места на место. Когда Терри отодвинула игрушки в сторону, дочь даже не протестовала.

Тереза посадила Елену поближе.

— Помнишь, — сказала она, — мы говорили с тобой о том, что прикосновения бывают разные — хорошие и плохие?

Насторожившись, девочка исподлобья посмотрела на мать и едва заметно кивнула.

— Расскажи, что значит «касаться плохо»?

Елена отвела взгляд и тихо произнесла:

— Это если кто-то трогает меня… там.

— И больше ничего?

Внезапно Елена поднялась с пола и направилась в угол. Терри подошла к ней и, опустившись на колени, спросила:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Девочка кивнула и тут же взглянула на Терри, словно желая убедиться, поверила ей та или нет.

— Ты помнишь, как забралась в ванну у Криса? Когда с тобой сидел Карло? — задала Тереза очередной вопрос. Елена смотрела на нее ничего не выражающим взглядом. — Ответь мне, Карло прикасался к тебе? — Терри, стараясь сдерживать нетерпение, снова попыталась заглянуть в глаза дочери. — Ты что-нибудь говорила папе про Карло? Или про эту ванну?

Елена отвернулась. Она стояла, сжав губы, согнув в локтях руки, словно готовилась дать отпор. В глазах девочки появился неясный блеск: когда дети хотят солгать, они не умеют как следует скрыть ложь.

— Нет, — выдавила из себя Елена и снова отвернулась.

Тереза в отчаянии схватила ее за плечи.

— Ты можешь рассказать мне, Елена. Так же, как ты рассказала бы своему папе.

— Я не могу. — Елена тряхнула головой, и Терри прочла в ее глазах гневное осуждение. — Ты хочешь забрать меня у него.

— У кого? — ошарашенно спросила Терри.

— У папы. Я никогда не расскажу тебе.

С этими словами Елена бросилась в спальню.

Войдя туда, Тереза увидела, что девочка лежит на кровати и плачет. Она отказалась от ужина, и Терри, которая буквально не находила себе места, принесла ей вазочку с мороженым.

Через полчаса, держа в руках одеяло и книжку, Елена появилась в гостиной.

— Мамочка, почитай мне, — попросила она.

Та усадила ее к себе на колени.

— Мамочка, я тебя люблю, — призналась девочка, когда Терри закончила читать. Потом поцеловала мать и положила голову ей на плечо. — Я бы хотела, чтобы ты снова жила с нами.

Тереза подумала, что тот, кто придумал слова «разбитое сердце», должно быть, очень любил своего ребенка.

Через час позвонил Крис.

— Карло хочет поговорить с тобой. И я тоже.

— Я попробую пригласить мать, чтобы та побыла с Еленой, — ответила Терри.

В девять она была у Криса. Карло, на сей раз без традиционной бейсбольной кепки, ждал в библиотеке.

Она села напротив мальчика, Крис стоял рядом. Карло был бледен; его переполняла решимость вести себя, как подобает мужчине, но из-за нервного напряжения он казался моложе своих лет.

— Я не прикасался к ней. Не было ничего похожего.

Он говорил с легкой хрипотцой. Терри постаралась сохранить беспристрастность.

— Рики утверждает, что после того случая у Елены явно расстроена психика.

— Она сказала мне, что хочет залезть в ванну. — Слова давались ему с трудом. — Черт побери, ведь она всего лишь ребенок.

Тереза смешалась и посмотрела на Криса, который слушал их с невозмутимым видом.

— Ты помогал ей раздеться? — спросила она.

— Да нет же. Я не успел пустить воду, когда она уже разделась. Я только смотрел, чтобы она не захлебнулась, больше ничего.

— А как возникла эта идея насчет ванны?

— Детский каприз, вот и все. — Карло недоуменно пожал плечами. — А что еще она сказала?

— Ничего. Просто, как говорил Рики, вся сжалась и отказалась отвечать на вопросы. По-моему, он врет.

— Она неплохая девчонка, — произнес Карло, тяжело вздохнув. — Но лучше бы я с ней никогда не встречался.

Какова бы ни была правда, с щемящей грустью подумала Терри, но то хорошее, что связывало ее дочь с Карло, навсегда исчезло. А возможно, и ее добрым отношениям с этим мальчиком пришел конец.

— Я хочу сказать еще кое-что, — сухо промолвил Карло. — Не знаю, верит он сам в этот вздор или нет, мне плевать. Так или иначе, он хочет наделать мне кучу гадостей — все эти инспектора по работе с трудными подростками, психологи и прочее. Мне все равно. Но вы должны знать — я не делал этой мерзости.

Терри наклонилась к нему.

— Карло, будет разбирательство. Тебе придется беседовать с психологом. Он будет задавать самые разные вопросы…

— Плевать! Лишь бы покончить со всем этим. Чтобы я мог наконец вернуться к нормальной жизни… — Он осекся, как будто вдруг представил себя в кабинете психолога. — У меня есть знакомая девушка. Я не какой-то там извращенец. — Тут он повернулся к отцу: — Пап, это все?

Обращенный к сыну взгляд Криса был исполнен печали и нежности.

— Да, это все.

Мальчик вышел, не глядя в сторону Терри, и поднялся к себе наверх.

— Не часто мне доводилось переживать более гадкие минуты, — проронил Крис.

«Что же будет с нами, когда все это закончится?» — подумала Терри. А вслух спросила:

— Что с ним?

— Ты сама все видела — перепуган, озлоблен, сбит с толку. Я знаю Карло как свои пять пальцев. Если бы он действительно сделал то, в чем его обвиняют, он бы попробовал солгать, как, впрочем, и большинство, окажись они на его месте. Но Карло не лгал.

— Ты хочешь сказать, что это Рики склонил Елену ко лжи?

— Терри, подумай сама. Я разделяю твою тревогу. Но вспомни — во время вашего первого визита к Кину Рики попросил его перечислить все возможные случаи, которые дают суду основание лишить одного из родителей права опекунства. Сюда входит и обвинение в совершении развратных действий с детьми, опровергнуть которое, как, впрочем, и доказать, бывает весьма непросто. — В голосе Криса звучало нескрываемое презрение. — Две недели назад, когда Елена рассказала ему, как она с Карло была в ванной, Ариас, должно быть, чуть не подавился слюной. Ему оставалось лишь выложить все это Кину, присовокупив к твоему рассказу о ненормальном поведении ребенка.

— Но поведение Елены действительно ненормально. И потом, она отказывается говорить.

— Поэтому-то и необходимо провести обследование.

— Даже если в нем придется участвовать Карло? — Тереза вопрошающе посмотрела на Криса.