Омела и Маргарита (ЛП) - Стейси Шеннон. Страница 8

— Привет. Как дела?

— Неплохо. Хотя вот, пусто.

Она поставила пустой стакан на стойку и помахала бармену.

— Следующий за мой счёт, — сказал Джастин, потому что не был уверен, подцепила ли она его для того, чтобы он купил ей выпить, или нет, но вероятнее всего, так и было. Этот шаг казался вежливым, к тому же она всегда была внимательна к нему в магазине, поэтому он вытащил бумажник.

Джен улыбалась ему над краем рома с колой, когда ему с опозданием пришло в голову, что она может искать себе компанию не только на вечер, поэтому он осмотрел комнату, пока не увидел снова Клэр.

В этот раз она не смеялась над тем, что сказал один из её прилипчивых спутников. Она смотрела на него. Или, скорее, она смотрела на Джен. И она выглядела раздосадованной, что не было на неё похоже. Потом высокий паяльщик, который когда-то облажался на одной из крыш Джастина с плохой вентиляционной работой, подошёл и подал ей стакан с чем-то красным, и она улыбнулась ему.

— Я думаю, нужно сначала претендовать на девушку, прежде чем можно будет выбить дерьмо из парня, который за ней приударил, — сказала Джен и он сердито посмотрел на неё, отчего она засмеялась.

— И не пытайся это отрицать. Ты выглядел так, будто мысленно срывал ему голову с плеч.

— Он изрубил крышу, которую я как-то делал.

— А потом он купил выпить девушке, с которой ты пришёл.

— Мы всего лишь друзья.

— Конечно. О, я вижу кое-кого, с кем нужно поболтать. Спасибо за коктейль.

— Без проблем. Ещё увидимся, — он отхлебнул пива и оглянулся вокруг, ища кого-то... кого угодно, кроме Клэр, чтобы поболтать, и заметил несколько парней, стоящих в углу и обсуждающих какой-то вздор.

По пути он краем глаза увидел Клэр. Она всё ещё болтала с тем идиотом- паяльщиком, но смотрела на Джастина, и выражение её лица было очень похоже на выражение Джен до того, как та поняла, что она его не интересует, но он сказал себе, что это лишь его воображение.

Просто друзья. Они были всего лишь друзьями. 

Глава 4

Клэр потягивала свою клюквенную Маргариту, приятную и мощную смесь текилы, апельсинового ликера, сока клюквы и лайма, и наблюдала за Джастином из-за своего стакана. Она уже не была трезвой, но и пьяной тоже не была. Она уловила тот приятный момент опьянения, где она могла рассматривать задницу мужчины, и не чувствовать себя странно при этом.

И что это был за зад. Каждая женщина в зале отметила его, даже те, кому приходилось это скрывать, потому что они пришли на вечеринку не одни.

Клэр пришла не одна. И уходить одна она тоже не собиралась. Горячий зад в тугих джинсах пойдёт с ней, поскольку Джастин намеревался завалиться на её диван, как он всегда делал раньше.

Разгорячённая, покрасневшая и балдеющая в мягком алкогольном зареве, она наблюдала, как Джастин смеётся над чем-то, что сказал один из парней, и думала о том, как через несколько часов он растянется на её диване в своих тренировочных брюках и футболке Bruins, которая всегда задирается и выставляет на показ его пресс. Гормоны и Маргарита зажгли огонь в её чреве, и потому она видела его уже распростёртым на своей кровати, без трико и без футболки.

Как раз в этот момент он обернулся и увидел, что она не сводит с него глаз. Или пожирает его глазами, в зависимости от обстоятельств. Судя по тому, как поднялись его брови и лёгкий румянец пополз с шеи вверх, ни разу в жизни она не смотрела на него так.

Не отрывая от неё взгляда, он сделал долгий глоток пива, и она поняла, что и он тоже смотрит на неё так, как никогда не смотрел до этого. Горячо. Голодно. Так смотрит мужчина на женщину, когда оценивает свои шансы лечь с ней в постель, и эти шансы высоки.

Она подала ему знак сворачиваться, и он улыбнулся ей над бутылкой. Он закончил разговор и вытащил телефон, чтобы вызвать такси. И пока он приближался к ней, прощаясь направо и налево, она старалась не думать о факте, что они едут домой вместе.

Что они уже делали раньше, конечно. Довольно часто. Но не после обмена обжигающими взглядами поверх своих напитков.

Большую часть разговора в пути вёл он, рассказывая о забавном случае, когда строитель случайно закрыл гипсокартоном чихуа-хуа домовладельца в стене, но она едва слушала. А когда добрались до дома, она в оцепенении открыла замок и взяла на руки Мокси, которая вышла её встречать. Не в алкогольном оцепенении, а в оцепенении, вызванном неоспоримым теперь фактом, что она действительно, действительно хочет секса. С Джастином.

Когда Мокси стала извиваться в её руках, Клэр отпустила её на пол, и ей ничего больше не оставалось делать, как только стоять посреди комнаты и смотреть на Джастина. Который смотрел на неё.

Он покачал головой, хотя она ничего не сказала вслух.

— Тебе лучше лечь в постель.

О, именно этого она и хотела. Вопрос в том, пойдёт ли она одна. Сна не будет. Не будет пригрезившихся образов его рук на ней, утопающих в её волосах, пока её тело трепещет в ожидании его прикосновения. Она хотела чувствовать его на себе. Не мимолетные ночные грезы, а жаркого, твёрдого и реального.

— Господи, Клэр, перестань смотреть на меня так, — сказал он низким, грубым голосом. Клэр хотела, чтобы таким голосом он говорил ей на ухо неприличные вещи.

— Я выпила немного лишнего.

— И я тоже, вот поэтому ты должна перестать смотреть на меня так и пойти спать.

— Или... — Она замолчала, чтобы прикусить зубами нижнюю губу, что было скорее нервной привычкой, чем намеренно сексуальный жест, но она увидела, как его челюсти напряглись.

— Никаких или. Иди отоспись.

— Но ты стоишь под омелой.

Почти. Достаточно близко, так или иначе.

— Ты мне сказала, это всего лишь украшение. Иди. В. Кровать.

Она не думала, она действовала. Встав на цыпочки, она прижала свой рот ко рту Джастина.

Его тело застыло, а губы не поддавались её губам. Бабочки восхитительного предвкушения превратились в камни, которые свинцовыми гирями упали в её животе, когда она поняла, что она сделала.

Она отодвинулась, отвернувшись, чтобы ей не пришлось смотреть ему в лицо, в то время как отчаянно выискивала слова, чтобы исправить то, что она сделала — слова, которые могли бы спасти самые важные в её жизни отношения.

Джастин грубо выругался про себя, а она ахнула, когда он развернул её лицом к себе. Прежде чем она успела прочитать его выражение, он скользнул рукой за шею и притянул её к своему телу.

Его поцелуй был жесткий и грубый, и она сдалась ему полностью. Когда она обвила его шею руками, он тихо простонал, и она знала, что в постель она ляжет не одна.

Но потом, внезапно, он прервал поцелуй и попытался отступить назад.

— Боже, Клэр. Иди спать, пока мы не сделали то, о чём ты утром пожалеешь.

Вместо этого она придвинулась ближе и прижала ладони к его животу, потому что она знала, что он не думает, что будет сожалеть об этом утром. Его пресс напрягся, он глубоко вдохнул, а она заскользила руками к его бёдрам. Пока он стоял без движения, с руками, сжатыми в кулак и примерзшими по швам, она подобрала край его рубашки и пробралась пальцами под неё. Она хотела ощущать его кожу.

— Клэр.

Она не обратила внимания, так как была занята исследованием его твёрдой широкой груди, но он схватил её запястья через ткань футболки.

— Клэр, послушай меня.

— Я не хочу.

— Потому что ты знаешь, что я хочу сказать.

Он мог бы схватить её запястья, но она все еще скользила пальцами по его коже.

— Ты хочешь сказать, что тебя не тянет ко мне?

— О... Нет.

Его сердце колотилось под ее пальцами, и его ускоренный пульс придавал ей смелости.

— Ты хочешь сказать, что ты не хочешь любить меня?

— Я хочу любить тебя, но...

Она поцеловала его снова до того, как он смог закончить. Он уже сказал всё, что ей нужно было услышать. Прошло несколько длинных, казалось бы, бесконечные секунд, прежде чем его губы разжались под ее губами, и он сдался поцелую.