В заоблачной стране - Дмитриев Сергей Николаевич. Страница 2

Целую неделю Ландор со своими спутниками скрывались в горах от зорких глаз тибетцев. Снежные бураны, холод и острый голод изнуряли караван.

А по окрестностям, точно стая хищников, рыскали 200 вооруженных тибетцев, стараясь напасть на след Ландора и его спутников. Тибетское начальство обещало выдать 500 рупий [3] тому, кто доставит голову Ландора. А для Тибета 500 рупий была значительная сумма.

Часто отряды вооруженных тибетцев проходили совсем близко от того места, где скрывался Ландор. Но, к счастью, они проходили мимо, не открыв его убежища.

Дорога из Индии в Тибет.

Сумма в 500 рупий была слишком соблазнительна. И вот как-то раз ночью, когда носильщики и проводники, изнуренные голодом и холодом, крепко спали, Ландор лежал и с тревогой думал о будущем. Ему уже мерещилась Лхасса с ее монастырями и позолоченными куполами, которые горделиво возвышались в воздухе. Ему чудилось, что он слышит бой «священного» барабана, звон колоколов, звуки цимбал… ему чудилось хриплое бормотанье молящихся лам…

И вдруг Ландор вздрогнул.

Нет, теперь ему не чудилось.

Кто-то осторожно полз к нему, стараясь не наделать шуму. Вот тот, кто крался, остановился, как бы к чему-то прислушиваясь. На минуту воцарилась прежняя тишина.

Ландор старался лежать как можно спокойнее, но он слышал чье-то порывистое дыханье, чувствовал, как чья-то рука протянулась к нему.

В один миг Ландор вскочил и навалился всем телом на врага. В борьбе его рука коснулась холодного острого лезвия ножа.

Страшная догадка мелькнула в голове Ландора. Не было сомнения, что кто-то хотел перерезать ему горло, чтобы за его голову получить обещанные 500 рупий.

Но кто это мог быть?

Сильным ударом Ландор оглушил противника и стал наносить ему жестокие удары прикладом своего ружья… Когда измученный противник притих, Ландор зажег огонь и увидел обезображенное лицо одного из носильщиков.

На следующее утро все участники маленького каравана у узнали о ночном происшествии. Носильщики и погонщики, казалось, все до одного стали на сторону своего товарища и не прочь были помочь ему отрубить голову Ландора, чтобы потом поделить между собой 500 рупий.

Задумчиво стоял Ландор на возвышенности, осматривая в полевой бинокль окрестности. Он видел, что все дороги, по которым можно было проникнуть в глубь Тибета, были заняты вооруженными тибетцами. Оставался только один выход — это делать вылазки из своего убежища ночью. Но Лан лор знал, что длинные ночные переходы были полны ужаса и риска. Почти каждую ночь бушевали снежные штормы. Однако эти ночные переходы были единственным выходом.

Теперь Ландор был все время начеку. В темноте, плохо разбирая дорогу, караван осторожно продвигался вперед, пока не достиг озера Ракас. По дороге Ландор нередко сталкивался с шайками разбойников, которые жили в горах и грабили тибетских торговцев, возвращавшихся с товарами из-за границы.

От озера Ракас караван двинулся по южному берегу озера Мансаро. Всю дорогу вдоль озера путешественники шли под проливным дождем и бурей. От обильных дождей горные реки переполнились водой, и переправа через них была чрезвычайно трудной. Ландор со своими спутниками переходил реки в брод, погружаясь по горло в воду. К тому же вода была холодна, как лед. Измученные трудной дорогой, голодные и в насквозь промокших одеждах путники медленно продвигались вперед, оставляя позади себя бесчисленные километры. Их тела ныли от боли, а тяжелые ноши давили спину и плечи, как невыносимый гнет. Окоченелые от холода, еле передвигая ногами, люди добрели, наконец, до деревни Тукар. Здесь они думали найти себе приют и подкрепиться пищей.

Но, еще издали заметив приближение европейцев. жили деревни разбежались по своим хижинам и не хотели отворять дверей непрошенным гостям.

Напрасно Ландор стучался в двери, напрасно просил и уговаривал впустить их за хорошую плату. Двери оставались закрытыми.

Тогда взбешенный Чанден Зинг с такой яростью стал бить кулаками в двери одной хижины, что испуганные хозяева решили, наконец, впустить настойчивых гостей.

Путники поспешили скинуть с себя тяжелые ноши и, дрожа от холода, уселись вокруг огня, который весело горел в очаге посреди хижины. Когда приятное тепло охватило их окоченевшие члены и они стали понемногу согреваться, радости не было конца. Здесь у огня люди высушили свои промокшие одежды, и грязная хижина уже не казалась им отвратительной. Они с любовью осматривали ее, точно возвратились в свой родной дом.

Утром к Ландору пришли несколько лам. Они были слишком любезны, слишком дружелюбно настроены, чтобы можно было поверить в искренность их отношений.

Когда Ландор вышел из хижины и пошел по деревне в надежде добыть какие-нибудь с’естные припасы, за ним толпой двинулись туземцы, любопытство которых достигло высшего напряжения.

Недалеко от поселка раскинулся большой буддийский монастырь. Туда направил свой путь Ландор. Его сопровождал Чанден Зинг.

Они вступили в монастырь — большое четырехугольное сооружение, стены которого были выкрашены в красный цвет. Над стенами, подымаясь вверх, блестел большой позолоченный купол. Из монастыря доносились бой барабанов, звон колокольчиков, звуки цимбал и хриплое бормотанье молящихся лам.

В этом монастыре жили ламы и их ученики. Прибытие Ландора и Чанден Зинга произвело в монастыре целый переполох. Несколько лам поспешно заперли монастырские ворота, так что Ландор не мог выйти из монастыря. Ламы суетливо бегали взад и вперед, не зная, что им предпринять.

— Может быть, они суетятся так оттого, что готовят нам какую-нибудь ловушку, из которой не так-то легко будет выбраться? — шепнул Ландор Чанден Зингу.

Он велел Чанден Зингу сторожить у ворот, а сам подошел к «священному» барабану и положил на него целую горсть серебряных монет. И тотчас же один из лам, высокий и худой, жадно протянул к деньгам свою руку, и монеты исчезли в складках его широкой одежды.

Тогда Ландор, стараясь показать ламам свое особое благоговение перед храмом, снял с себя обувь и вошел в храм.

Первое, что бросилось ему в глаза, были многочисленные статуэтки, вырезанные из дерева, и развевающиеся полосы из шелковой, шерстяной и хлопчатобумажной ткани, на которых были вышиты молитвы. Ландор подошел к самой большой статуе и положил перед ней несколько серебряных монет, как бы в виде дара.

Вдруг высокий, худой лама, следовавший все время за Ландором, схватил его за руку и стал ее разглядывать с напряженным вниманием. Все лицо ламы мгновенно изменилось: оно потеряло свою суровость и стало необычайно торжественным. Не говоря ни слова, лама круто повернулся и поспешно вышел из храма. И когда Ландор. ничего не понимая, вышел следом за ламой, его со всех сторон окружили монахи и стали требовать, чтобы он показал им свою руку. Тесной толпой ламы сгрудились около Ландора, и каждый хотел поближе рассмотреть его руку.

Ландор с удивлением заметил, что прежняя наглость лам быстро сменилась слащавой кротостью.

Один из лам с почтением спросил:

— Известно ли вам, что Тонг-Пен из Таклакот взял в плен и обезглавил молодого англичанина, который проник в нашу страну с несколькими проводниками, носильщиками и погонщиками? Этого англичанина звали Ландор.

В каждом монастыре находились старшие ламы и младшие. Младшие исполняли всякие работы и были на положении прислуги у высшего духовенства. Ламы были единственными грамотными людьми в Тибете, но народ они старались держать в темноте и невежестве, потому что это было в их же интересах. Лам было так много, что их численность равнялась трети всего мужского населения Тибета. Ламы были фанатичны и отличались необыкновенной жестокостью.

Может быть, из чувства страха перед «воскресшим> Ландором, а, может быть, из чувства благодарности за подаренные серебряные монеты, но только ламы выпустили из монастыря Ландора и Чанден Зинга и даже простились с ними довольно дружелюбно.