Сильнее денег - Чейз Джеймс Хедли. Страница 15
– Что ты, Расти! Мне столько не нужно.
– Бери и не разговаривай.
– Нет, нет! Мне нужны деньги только на билет домой. Больше я не возьму.
Расти поднялся и затолкал деньги в мой бумажник.
– Тебе лучше не появляться на вокзале в Лос-Анджелесе. Возможно, полицейские уже установили там наблюдение. Я отвезу тебя в Сан-Франциско. Там и сядешь на поезд.
– Да, но если нас по дороге остановят полицейские и задержат меня с тобой…
– Это уж моя забота. Пошли.
Расти вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице. Я шел за ним с чемоданом в руке.
В вестибюле мы встретили Кэрри.
– Я еду домой, Кэрри.
Расти вышел на улицу, оставив нас вдвоем.
Я протянул старушке две пятидолларовые бумажки.
– Будь добра, возьми.
Кэрри взяла одну из них.
– Плата за комнату, мистер Джефф, остальное вам самому пригодится. Счастливого пути.
– Что бы обо мне ни говорили, я не виноват.
Кэрри устало улыбнулась и похлопала меня по плечу.
– Желаю вам успеха, мистер Джефф.
Я вышел в темноту, сел в «Олдсмобил» и захлопнул дверцу. Машина, как подстегнутая, рванулась вперед.
Минут десять мы ехали молча, потом я сказал:
– Странно, Расти, но сейчас я только и думаю о том, как бы скорее попасть домой. Я получил хороший урок. Если мне удастся благополучно выпутаться из этого дела, я возобновлю учение. С жизнью, которую я вел последнее время, покончено раз и навсегда.
– Давно пора, – проворчал Расти.
– Ты слышал, как она поет? У нее редчайший голос. Если бы только она не была наркоманкой…
– Если бы она не была наркоманкой, ты бы никогда с ней не встретился. Так уж устроена жизнь. Если ты когда-нибудь увидишь ее снова, бросай все и беги куда глаза глядят.
– Так и сделаю. Только я надеюсь, что больше никогда ее не увижу.
В Сан-Франциско мы приехали часа в три ночи. Расти пошел узнавать время отхода поезда, а я ждал в машине около вокзала. Вскоре он вернулся, и я сразу заметил, что он чем-то обеспокоен.
– Поезд в Голланд-Сити отправляется сразу же после восьми… В восемь десять. В кассе сидят двое полицейских. Возможно, они ждут кого-то другого, но факт остается фактом. Однако ты можешь от них улизнуть – я купил тебе билет. Держи.
– Спасибо, Расти. Деньги я тебе верну. Ты настоящий друг.
– Поезжай домой и устраивайся на работу. Деньги можешь не возвращать. Не вздумай и носа показывать в Лос-Анджелес. Расплатишься со мной, когда устроишься на работу и займешься настоящим делом.
Время шло медленно. Несколько часов мы сидели в машине, курили и дремали.
– Ну, а теперь выпьем по чашке кофе, и отправляйся, – заметил Расти вскоре после семи часов.
Мы взяли в киоске кофе и пончики.
Наступило время расставаться. Я крепко пожал Расти руку.
– Еще раз спасибо.
– Ладно, ладно. Сообщи, как у тебя пойдут дела.
Он хлопнул меня по плечу и быстро вернулся к машине.
Я вошел в вокзал, поминутно обтирая лицо носовым платком, чтобы прикрыть шрам.
Часть вторая
Глава 1
За одиннадцать лет многое может произойти.
Оглядываясь сейчас назад, должен сказать, что эти годы были самыми яркими и волнующими в моей жизни.
Единственным событием, омрачившим мое существование спустя два года после того, как я окончил университет, явилась смерть отца. Он умер от инфаркта за своим рабочим столом в банке; именно так он и хотел бы умереть, если бы ему предоставили возможность выбора. Отец оставил пять тысяч долларов и дом, который я вскоре продал. Располагая этим капиталом и дипломом инженера, я открыл совместно с Джеком Осборном строительную фирму.
В свое время мы служили с Джеком в одной воинской части на Филиппинских островах, вместе с ним высаживались на Окинаве. Коренастый толстяк с рыжеватыми редеющими волосами и кирпично-красным лицом, Джек был на пять лет старше меня и получил диплом инженера еще до призыва на военную службу.
До чего же неуемный человек! Проработав часов двадцать подряд и соснув часа четыре, он с прежней энергией брался за дело. Просто счастье, что он приехал в Голланд-Сити навестить меня как раз в то время, когда я стал обладателем наследства.
Прежде чем заглянуть ко мне, Джек провел в Голланд-Сити три дня, потолкался среди людей, осмотрелся, позондировал почву и пришел к выводу, что в нашем городе инженер-строитель может обеспечить себе приличное существование.
Потом он примчался ко мне, протянул жесткую, грубую руку и широко ухмыльнулся.
– Джефф, – сказал он, – я облазил сей богоспасаемый град вдоль и поперек и решил обосноваться тут. Как насчет того, чтобы совместно начать какое-нибудь дельце?
Так возникла фирма «Осборн и Холлидей».
Моя настоящая фамилия Холлидей. В Лос-Анджелесе я жил под фамилией Гордон – девичьей фамилией матери, поскольку, будучи не очень уверенным в себе, боялся, что влипну в какую-нибудь историю и скомпрометирую отца. Инстинктивная и нередко себя оправдывающая предосторожность.
Целых три года я и Джек торчали в комнатушке, называя ее не иначе как «наша контора», надеялись и ждали. Если бы не маленькие сбережения, нам пришлось бы жить впроголодь, но все же мы кое-как перебивались. Снимали комнату в дешевом пансионе, сами готовили себе еду, сами печатали свои бумаги на машинке, сами убирали контору.
И вот, совершенно неожиданно, мы получили предложение построить на набережной многоквартирный дом. Несмотря на отчаянный натиск конкурентов, нам удалось заполучить подряд, правда, пришлось потратиться и до предела урезать все наши расходы. Особых барышей подряд нам не принес, зато мы доказали кому следует, на что способны.
Постепенно наша фирма начала получать и другие заказы, но тоже не очень-то выгодные. Прошло еще года два, пока нам удалось более или менее твердо встать на ноги. Трудное это было время. Мы боролись, стиснув зубы, и в конце концов все же выстояли.
Совместная работа с Джеком у нас ладилась. Он носился по городу, вел переговоры и прочее, а я занимался делами в самой конторе. Пришло время, когда у нас появилась возможность взять помощника – им стала некая Клара Коллинс, тощая старая дева в годах. Она считала нас несолидными и даже не совсем нормальными людьми, но выполняла свои обязанности старательно и добросовестно, так что расходы на ее содержание более чем окупались.
Лишь на седьмом году существования наша фирма стала получать много частных заказов на строительство домов, дач, бензозаправочных станций и даже небольшого кинотеатра, однако в муниципальное строительство нам проникнуть не удавалось, хотя именно здесь нас ожидал бы хороший заработок.
Я решил поближе сойтись с мэром нашего города Генри Мэтиссоном. Я уже не раз с ним встречался и пришел к выводу, что нам нетрудно будет подружиться. Его сын погиб на Филиппинах. Узнав, что мы с Джеком тоже немало там пережили, Мэтиссон почувствовал к нам расположение, хотя и не такое, чтобы добиваться для нас каких-нибудь подрядов.
Время от времени к нам в руки попадали проекты различных муниципальных строек, мы составляли сметы и отсылали в муниципалитет. На том все и кончалось. Все подряды доставались трем фирмам, подвизавшимся в городе уже лет по двадцать.
Пытаясь найти какой-то путь для сближения с мэром, я случайно познакомился с Саритой Флеминг.
Сарита заведовала городской библиотекой в Голланд-Сити. Ее родители жили в Нью-Йорке. У нее был диплом о литературном образовании, и она с радостью приняла предложение стать заведующей библиотекой, поскольку не могла ужиться с матерью. В поисках каких-нибудь сведений о Мэтиссоне я забрел и в библиотеку, где вот уже два года работала Сарита.
Я объяснил девушке цель своего прихода, и оказалось, что она может помочь мне как никто другой. Она многое знала о мэре. По словам Сариты, он был заядлым охотником, не менее заядлым кинооператором-любителем и увлекался классической музыкой. Я ничего не понимал ни в охоте на уток, ни в кинокамере, зато неплохо разбирался в музыке. Как рассказала Сарита, мэр особенно любил фортепьянные произведения Шопена.