Сильнее денег - Чейз Джеймс Хедли. Страница 38

– Не получил, – твердо повторил Кэйри. – Письмо доставили в гостиницу утром семнадцатого, а Уилбур был арестован ночью шестнадцатого. Его арестовали за торговлю наркотиками и отправили в тюрьму отбывать оставшийся срок заключения. Он сидит в тюрьме. – Кэйри снова взял отложенный карандаш и принялся постукивать по столу. – Обнаружив письмо Клэр Саймс, я немедленно связался с полицией Сан-Франциско, и мне сообщили, что Уилбур уже арестован. Утром на следующий день администрация гостиницы передала ваше письмо местной полиции, а та переслала его нам. Мы не стали ничего предпринимать, поскольку Уилбур не только не убивал Маршалл, но даже не получил письма с ее адресом.

Я молча смотрел на Кэйри, не в силах заставить себя поверить услышанному.

– Так кто же тогда убил ее? – хрипло спросил я.

– Фома неверующий – вот кто вы, – со скучающим видом отозвался Кэйри. – Я же говорил вам: ее убил Джинкс Мендон. У нас достаточно оснований посадить его на электрический стул, что мы и сделаем. Мендон обманывал Римму Маршалл. В Санта-Барбаре он встретил певичку Паулину Терри и влюбился в нее. Римма каким-то образом узнала об этом и пригрозила, что выдаст его полиции, если он не прекратит шашни с Терри. Мендон и так уже готовился смыться, а тут еще ваш звонок. Вполне удобный предлог для бегства. Но Маршалл не сомневалась, что он просто-напросто хочет отделаться от нее, и бросилась на него с ножом. Произошла схватка, и Мендон убил ее. У нас есть нож, которым было совершено убийство, есть испачканный кровью костюм Мендона. Наконец, у нас есть его собственное признание.

Я не сводил глаз с Кэйри, слишком ошеломленный, чтобы что-то сказать.

Мы оба долго молчали. Кэйри рассеянно постукивал карандашом по столу.

– Похоже, мистер Холлидей, – произнес он после паузы, – что своим рассказом вы поставили себя в крайне незавидное положение, а?

– Я ни секунды не сомневался, что Римму Маршалл убил Уилбур, и не хотел допустить, чтобы за это пострадал Мендон.

Кэйри нажал кнопку, с помощью которой перематывалась лента магнитофона.

– А почему, собственно, вас должна беспокоить судьба такого мерзавца, как Мендон?

Он снял с магнитофона кассету с перемотанной лентой и положил на стол.

– Ни один человек, если он не хочет оказаться подлецом в собственных глазах, не мог бы на моем месте поступить иначе, – ответил я.

– Ну, ну… Обвинить вас в умышленном убийстве, пожалуй, не удастся, но лет пятнадцать тюрьмы вам обеспечено. Как отнесется к этому ваша жена? Она не возражала против того, чтобы вы пришли сюда и сознались в преступлении, за которое полагается пятнадцать лет тюрьмы?

– Она ничего не знает.

– А когда узнает, это явится для нее непоправимым ударом. Так?

Я нетерпеливо пошевелился на стуле: садистская ухмылка Кэйри раздражала меня.

– Вас это не касается.

Кэйри наклонился, взял со стола револьвер, осмотрел его и положил обратно.

– Кто же будет достраивать мост, когда вас упрячут за решетку?

– Найдут кого-нибудь. Незаменимых людей нет.

– Что верно, то верно. – Стул под Кэйри заскрипел. – Вот и вместо меня с сегодняшнего вечера будет работать другой. Я и домой-то не успею дойти, как все здешние умники забудут о моем существовании. Ну, а как же ваша жена? Останется, бедняжка, одна-одинешенька?

– Вам-то что, в конце концов? Что сделано, то сделано, и я должен расплачиваться. А вы поступайте, как положено в таких случаях.

Кэйри закрыл лежавшую перед ним папку, положил ее в стол и взглянул на часы.

– Подождите минуток пять, мистер Холлидей. – Он взял со стола револьвер и кассету с лентой, с трудом протиснулся мимо меня к двери и вышел.

Я ждал.

Пятнадцать лет!

Я думал о Сарите и проклинал себя за то, что не сказал ей правду. Это были самые мрачные и самые длинные полчаса во всей моей жизни.

Когда дверь распахнулась и на пороге вновь появился Кэйри, стрелки часов на стене показывали половину шестого. Он курил сигару и усмехался.

– Пришлось попотеть, мистер Холлидей? Наверно, представляли себя за решеткой, а?

Я промолчал.

– А я тут прощался с ребятами. В пять часов сдал свой полицейский значок, и теперь меня уже нет, я уже в отставке. За вас возьмется сержант уголовной полиции Карноу. Между прочим, другого такого мерзавца сыскать невозможно. – Кэйри вынул из кармана кассету с пленкой. – Подпрыгнет от радости, узнав о ваших похождениях в вашем собственном изложении. – Кэйри не сводил с меня испытующего взгляда. – Но мы-то с вами можем сделать так, что он ничего не услышит.

Я с изумлением посмотрел на него.

– То есть?

Гнусная ухмылка Кэйри стала еще шире.

– Небольшая сделка, мистер Холлидей. В сущности, что лучше денег? Если хотите, могу продать вам эту ленту. И точка. Вы сможете вернуться к своей женушке и к мосту, и вам не о чем будет беспокоиться.

«Что лучше денег?»

Кэйри употребил те же самые слова, что и Римма. Выходит, все начнется сначала? Мне внезапно захотелось наклониться над столом и ударить его по лицу, но вместо этого я спросил:

– Сколько?

Физиономия Кэйри совсем расплылась в улыбке.

– Она хотела содрать с вас еще сорок тысяч, если не ошибаюсь? Я согласен на двадцать.

– А потом? Сколько потребуете потом? – спросил я, не сводя с него глаз.

– Меня устроят двадцать тысяч. За это вы получите обратно револьвер и ленту. Справедливо?

– Да, устроят, пока вы их не истратите. Потом явитесь ко мне и начнете жаловаться, как не повезло вам в жизни.

– Ну уж, дружище, придется вам рискнуть. А впрочем, выбирайте. Можете отправляться в тюрьму.

– Ну хорошо, по рукам!

– Отлично! Деньги мне нужны наличными. Вы отдаете деньги, я вам – револьвер и кассету с лентой. Когда вы сможете собрать нужную сумму?

– Послезавтра. Придется реализовать облигации займов. Заходите в четверг утром в контору.

Кэйри хитро подмигнул.

– Нет уж, дружище, только не в контору. Я позвоню вам в четверг утром, и мы договоримся, где встретиться.

– Ясно.

Я встал и, взглянув на Кэйри, вышел. На поезд, уходивший в Голланд-Сити в шесть вечера, я успел в самую последнюю минуту. Я смотрел в окно и размышлял. Мне не удалось бы отделаться от Риммы, потому что ей нечего было терять. Иное дело Кэйри. Он рисковал многим. Конечно, надо соблюдать осторожность, но я не сомневался, что сумею перехитрить его. Во всяком случае, он не получит от меня ни цента. Уж скорее я соглашусь нести ответственность за преступление, которого не совершал, чем всю жизнь подвергаться шантажу со стороны этого жирного, продажного полицейского.

В четверг утром я сказал Кларе, что мне должен позвонить инспектор Кэйри.

– Не соединяйте его со мной. Скажите, что меня нет в конторе и вы не знаете, когда я вернусь. Спросите, что он хочет мне передать.

Вскоре после одиннадцати Клара сообщила, что Кэйри звонил.

– Он будет ждать вас в час дня в «Теверенс армс».

«Теверенс армс» – небольшой придорожный ресторан – находился в нескольких милях от Голланд-Сити. Я приехал туда около часа дня и с объемистым портфелем под мышкой вошел в ресторан.

Кэйри сидел в углу. На столике перед ним стоял стакан виски с содовой. В ресторанчике, в стороне от Кэйри, закусывали еще двое посетителей.

Направляясь к полицейскому, я заметил, что он внимательно посмотрел на мой портфель.

– Алло, дружище! – поздоровался он. – Присаживайтесь. Какую отраву вам заказать?

– Никакой. – Я сел на скамейку рядом с Кэйри и поставил портфель между нами.

– Вижу, вижу! Денежки привезли?

– Нет.

Усмешка исчезла у него с лица, выражение глаз внезапно стало жестким.

– Что значит «нет»? – со злобой спросил он. – Ты что, хочешь отправиться в тюрьму?

– Облигации удалось продать только сегодня утром, и деньги я не успел получить. Если хотите, можем сейчас поехать вместе. Мне выдадут деньги, и я вручу их вам.

На лице Кэйри выступили пятна.

– Что еще за чертовщина? Ты пытаешься надуть меня? Попробуй только! И пикнуть не успеешь, как окажешься за решеткой.