Искушение любовью - Милан Кортни. Страница 8

Мальчишеская фантазия? Нет, это была вполне оформившаяся мечта взрослого мужчины. Восхитительная. Потрясающая. Слишком доступная. Такая, какой нельзя доверять ни в коем случае.

Намеренно медленно Марк поднял глаза и посмотрел ей прямо в лицо. Да, приказал он себе. На лицо. Смотреть только на лицо и ни на что больше.

Уловка не сработала. Одна капелька скатилась на самый кончик ее аристократического носа, и он почувствовал непреодолимое желание протянуть руку и смахнуть ее. Попирая все законы физики, капля практически зависла в воздухе.

Что ж, миссис Фарли не единственная, кто может обмануть природу. Стеклянные кирпичи. Марк мысленно нашел груду стеклянных кирпичей и принялся быстро выстраивать стену. За ней он не будет чувствовать страсти. Вожделения. Обуздает порыв сделать один совсем маленький шаг вперед и слизать капли дождя с ее губ.

— Сэр Марк, — заговорила она. Ее голос был нежным и мягким, словно ласковое прикосновение, — мне крайне неловко нарушать ваше уединение, но, как вы сами видите, обстоятельства вынуждают меня воззвать к вашему гостеприимству. — Она сжала промокшую шляпку.

Он заглянул ей в глаза. Они были такими темными, что ему никак не удавалось разобрать их выражение, особенно в этом тусклом освещении. Миссис Фарли выдала свою ложь без малейшей запинки, даже не моргнув. Даже не потрудившись отвести взгляд.

— Видите ли, — продолжила она, — я отправилась на прогулку, не обратив внимания на время и на погоду…

— Без шали, без плаща и без зонтика, — закончил он. Собственный голос показался Марку бесцветным и каким-то затхлым, словно вода, которая слишком долго простояла в ведре. — С самого утра небо было затянуто тучами, миссис Фарли. Еще до того, как пошел дождь.

— О, разумеется. Мне следовало быть более предусмотрительной и захватить с собой хотя бы платок. — Она беззаботно рассмеялась. — Но мой ум был занят совсем иными вещами.

Ее волосы были влажными. Наверное, у другой женщины они бы растрепались и свисали некрасивыми унылыми прядями, растеряв свой роскошный блеск. Но только не у нее. Несколько упругих завитков выбилось из тугого узла на затылке — как раз таких, чтобы можно было накрутить их на палец во время поцелуя.

С вожделением ему удалось справиться довольно легко. На самом деле Марк был сильно разочарован.

Миссис Фарли намеренно сказала ужасную глупость. Как будто она была совсем безмозглой и не могла одеться в соответствии с погодой. Многие знакомые Марку мужчины, несомненно, поверили бы в эту чушь. В конце концов, они были твердо убеждены в том, что все женщины дурочки.

Но только не Марк. И только не в случае с миссис Фарли. Если бы кто-то спросил его мнение, он бы сказал, что она подбирала каждую деталь своего туалета с той же тщательностью, с какой часовщик подбирает нужную пружину.

Он подавил вздох.

— Миссис Фарли, если бы вы были настолько глупы, вы бы давным-давно погибли от несчастного случая или смертельной простуды. Поскольку вы до сих пор живы и обладаете цветущим здоровьем, боюсь, я должен признать вашу историю выдумкой от начала до конца.

Она недоуменно моргнула — радужные капли сверкнули на невероятно длинных ресницах — и чуть нахмурила лоб.

— Теперь вы видите? Я вовсе не настолько добр и великодушен, как утверждает молва. Иначе я ни за что не осмелился бы назвать вас лгуньей.

Она опустила ресницы и сцепила руки за спиной.

— Прекрасно. Что ж, я признаю — мне было любопытно. Вы заинтересовали меня, а учитывая мою дурную репутацию и вашу безупречную, у нас с вами вряд ли появилась бы возможность побеседовать в общественном месте.

Марк обязательно нашел бы такую возможность. Он уже думал об этом. Его заинтриговали остроумные замечания миссис Джессики Фарли и любопытное противоречие между ее откровенными нарядами и странной манерой поведения. Он не мог забыть ее улыбку — мудрую, грустную и усталую одновременно. Он бы сделал все, чтобы побеседовать с ней. Но теперь, когда она вот так объявилась на пороге его дома, он чувствовал только противный медный привкус разочарования. Разумеется, она думала, что достаточно предстать перед ним во всей своей красе и его разум мгновенно испарится.

— Если бы вам хотелось просто побеседовать, — сухо заметил Марк, — вы бы надели плащ. — Он взглянул на небо. — И не было нужды дожидаться дождя.

Она вскинула на него огромные темные глаза и глубоко вздохнула. Ее грудь соблазнительно приподнялась. Марка не интересовало знакомство с опытной искусительницей. Он хотел узнать ее с другой стороны — с той, которую она не показывала миру. Его занимала женщина, язвительно и умно отвечавшая настоятелю, думая, что ее никто не слышит.

И лично для него это являлось куда большей приманкой, чем пикантные формы и мокрое полупрозрачное платье. Он мечтал, чтобы кто-то увидел его самого — его, а не его репутацию.

— Миссис Фарли, кажется, вы женщина с большим опытом.

Она облизнула губы и чарующе улыбнулась.

На Марка тем не менее чары не подействовали.

— Как по-вашему, в чем разница между мужчиной-девственником и мраморами Элгина [2]?

Она нахмурилась и бросила на него нарочито озадаченный взгляд.

— О, это очень трудный вопрос. Они представляются мне весьма похожими и довольно… твердыми. Вы согласны? — Ее невинный тон только подчеркивал непристойный смысл ее слов.

Он покачал головой:

— На мужчину-девственника приходит посмотреть гораздо больше людей.

Она странновато посмотрела на него, но ничего не сказала. Ну-ну. Если бы она действительно хотела не «познать» его в библейском смысле, а просто узнать поближе, то по меньшей мере попросила бы пояснить, что он имеет в виду. Вместо этого миссис Фарли снова провела языком по губам.

Марк попробовал зайти с другой стороны.

— А какова разница между мужчиной-девственником и грудой камней?

— Опять же все они твердые.

— Камней намного больше. И они намного разумнее.

Ну засмейся же, мысленно попросил он. Разгляди меня. Перестань видеть во мне препятствие, которое нужно преодолеть.

— О нет! — воскликнула она. — Этого не может быть. Вы очень умны.

Может быть, он сам убедил себя в том, что она остроумна? Марк знал за собой эту слабость. Ему слишком хотелось, чтобы это оказалось правдой. Чтобы его видели не безупречной статуей, а обычным человеком, со своими слабостями и ошибками.

— Очень хорошо, миссис Фарли, — сказал он. — Вы победили. Значит, вы вышли прогуляться в грозу, рискуя жизнью и здоровьем, чтобы просто посмотреть на меня. Вы решили сделать это во вторник вечером — по случайности именно в тот день, когда парень, который пропалывает мой огород, сидит у себя дома. И вот мы с вами здесь, и мы абсолютно одни. — Марк покачал головой. — Будучи в здравом уме, я не могу отправить вас восвояси. До деревни несколько миль. Вы конечно же замерзли, а у меня в доме горит камин. Не важно, какие причины побудили вас прийти, но вы в любом случае не заслуживаете смерти от жестокой простуды.

— Благодарю вас, сэр. И ценю ваше гостеприимство.

Проявленное гостеприимство, однако, ставило его в затруднительное положение. Марк вел холостяцкое хозяйство, а миссис Фарли явно промокла до нитки. Прежде чем он сумеет снова выставить ее за дверь, ей придется снять с себя мокрое платье и белье и высушить их у огня. И вряд ли будет уместно вручить ей пару штанов, чтобы она натянула их на себя, пока сушатся ее собственные вещи.

Он развернулся и пошел вперед по коридору, на ходу обдумывая ситуацию. Миссис Фарли последовала за ним — он слышал ее мягкие шаги. В туфлях у нее хлюпала вода. Он провел ее в гостиную, где был разожжен камин, и остановился. Она тоже остановилась и с любопытством огляделась по сторонам.

— Спасибо, — просто сказала она.

— Я сейчас вернусь. — Марк внимательно посмотрел ей в глаза. — Принесу халат и полотенца, чтобы вы могли вытереться.