ОНО - Кинг Стивен. Страница 39

Билл допил остатки сока.

— Когда минуту назад я заикнулся на слове «расспрашивать», это получилось, быть может, впервые за двадцать один год.

Он перевел взгляд на Одру.

— Сначала шрамы, а потом это з-за-икание. Слышишь? Опять.

— Ты нарочно это делаешь! — воскликнула Одра; она была не на шутку испугана.

— Нет, не нарочно. Думаю, невозможно убедить кого бы то ни было, что это получается у меня не нарочно. Но это правда. Заикание — забавная штука, Одра. И в то же время страшная. На одном уровне ты даже не сознаешь, что происходит. Но с другой стороны ты как бы слышишь в уме, как ты заикаешься. Как будто одна часть мозга работает быстрее, чем другие, и на мгновение их опережает.

Билл поднялся и беспокойно заходил по комнате. Вид у него был усталый, и Одра с тревогой подумала, как много он работал в последние тринадцать лет, как будто кипучая, яростная работа без передышки могла компенсировать скромность таланта. Она почувствовала, что ее одолевает тревога, и попыталась отогнать свои подозрения, но безуспешно. А что если Биллу звонил Ральф Фостер и пригласил его в «Плуг и тачку», чтобы часок позаниматься арм-реслингом или поиграть в трик-трак. А может, звонил Фредди Файерстоун, продюсер «Мансарды», и обсуждал с ним какие-то дела. Что вытекает из этих подозрений? Только то, что вся эта история с Дерри и звонком Майка Хэнлона не что иное, как галлюцинация, предвестие нервного срыва.

«Однако шрамы, Одра. Как объяснить эти шрамы? Она прав. Раньше их не было. Они появились сейчас. Это факт, и ты отлично это знаешь».

— Расскажи мне все остальное, — сказала она. — Кто убил твоего брата Джорджа? Что ты сделал, что сделали твои товарищи? Что вы обещали друг другу?

Билл подошел к ней, стал на колени, точно кавалер минувшего века, просящий руку и сердце своей возлюбленной, и взял Одру за руки.

— Думаю, я смог бы тебе рассказать, — произнес он тихо. — Думаю, смог бы, если б действительно захотел. Большую часть событий я не помню сейчас, но как только я стал бы рассказывать, я бы вспомнил. Я чувствую в себе эти воспоминания. Они словно того и ждут, чтобы их извлекли на свет. Точно дождевые облака. Только этот дождь будет очень грязным. А растения, которые вырастут после этого дождя, будут уродливы. Может, я смогу это вынести только в присутствии своих друзей?

— Они знают?

— Майк говорит, что обзвонил всех. Считает, что приедут все, за исключением, может быть, Стэна. Говорит, Стэн отреагировал на его звонок очень странно.

— Мне тоже все это кажется странным. Ты очень меня пугаешь, Билл.

— Прости, — отозвался он и поцеловал жену. Ощущение было такое, будто ее поцеловал совершенно незнакомый человек. Она просто возненавидела этого Майка Хэнлона. — Я подумал, мне надо объяснить тебе, насколько смогу. Во всяком случае, это будет лучше, чем тайком ночью улизнуть из дома. Некоторые из моих друзей, вероятно, так и сделают. Но я должен поехать. Думаю, и Стэн приедет, как бы странно он ни отреагировал на звонок Майка. А может, это просто оттого, что я не могу себе представить, чтобы я не поехал.

— Ты едешь из-за своего брата?

Билл медленно покачал головой.

— Я мог бы тебе рассказать, но это будет ложью. Я любил его. Я понимаю, как странно, должно быть, это звучит после того, как я признался тебе, что ни разу не вспоминал о брате на протяжении более чем двадцати лет, но я действительно очень любил его. — Билл слегка улыбнулся. — Он был очень взбалмошный, взвинченный, но я любил его. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Одра; у нее у самой была младшая сестра.

— Но я еду не из-за Джорджа. Я не могу объяснить тебе это. Я… — Он посмотрел в окно на предрассветный туман. — Мои чувства схожи с тем, что, наверное, чувствует птица, когда настает осень. Она знает, что ей надо лететь домой. Это инстинкт, милая. Мне кажется, инстинкт — это железный скелет под всеми нашими представлениями о свободной воле. Во всяком случае, мне надо ехать. Эта клятва… все равно что рыболовный крючок у меня в голове.

Одра осторожно приблизилась к мужу: она чувствовала себя хрупкой, как будто вот-вот распадется на части. Она положила руку на плечо Биллу и повернула мужа лицом к себе.

— В таком случае возьми меня с собой.

На лице его изобразилось столь неприкрытое выражение страха — страха не за себя, а за нее, — что Одра попятилась. Она впервые по-настоящему испугалась.

— Нет, — сказал Билл. — Не выдумывай, Одра. Об этом и речи быть не может. Тебе надо держаться за тысячи миль от Дерри. Думаю, в ближайшие две недели там произойдут ужасные события. Ты останешься здесь, доведешь до конца все дела и принесешь всем извинения за мой внезапный отъезд. Обещай мне это.

— Мне надо дать тебе слово? — спросила она, ни на секунду не спуская с него глаз. — Ты этого хочешь, Билл?

— Одра…

— Я должна дать тебе слово? Ты связал себя обещанием, и посмотри, куда оно тебя завело. И меня, кстати сказать, тоже. Я ведь твоя жена и люблю тебя.

Его большие руки стиснули ей плечи.

— Обещай мне! Обещай! Об-об-б-ещай!

Это стало уже невыносимо, особенно когда последнее слово, раздвоившись, затрепыхалось у него в горле, как пойманная рыба.

— Говоришь, обещай? Хорошо, я обещаю! — У нее брызнули слезы. — Ну что, ты доволен? Боже мой! Ты сошел с ума, это безумная затея, но все равно я даю тебе слово.

Он обнял ее за талию и повел к кушетке. Принес коньяк. Одра сделала маленький глоток и немного успокоилась.

— Так когда ты едешь?

— Сегодня. На «Конкорде». Только-только успею к самолету, если поеду в Хитроу не поездом, а на машине. Фредди хотел после обеда устроить мне головомойку. Ты пришла только в девять и ничего не знаешь, понятно?

Одра нехотя кивнула в ответ.

— Не успеют они заподозрить неладное, я уже буду в Нью-Йорке. А к вечеру, если с самолетом все будет в порядке, прилечу в Дерри.

— И когда я снова тебя увижу? — тихо спросила она.

Билл обнял ее, прижал к себе, но ничего не ответил.

ДЕРРИ

Первая интерлюдия

Приведенный ниже отрывок и другие отрывки «Интерлюдии» взяты из рукописи Майка Хэнлона «Дерри: Неавторизированная история города». Эти неопубликованные записки, которые читаются почти как дневниковые записи, хранятся под сводами Деррийской публичной библиотеки. Приведенное название указано на обложке, а в самих записках автор неоднократно называет их «Дерри: взгляд в задние врата ада».

Можно предположить, что мистер Хэнлон не раз подумывал опубликовать свои заметки.

2 января 1985 года

Может ли целый город быть во власти призраков?

Как часто бывают наводнены призраками дома?

Не просто какой-то дом в городе, уголок улицы, баскетбольная корзина без сетки, освещенная лучами заходящего солнца, похожая на непонятное кровавое орудие пытки, не отдельный район, а весь город?

Неужели такое возможно?

А вот послушайте, как толкуется в словаре английское слово «haunted» — «находящийся во власти духов и привидений».

«Haunting» — «навязчиво приходящий в голову. Обо всем, что трудно забыть».

«To haunt» — «появляться, исчезать и вновь возникать, особенно о призраках».

Но вот внимание: «haunt» — «место, часто посещаемое, место, где живут призраки, обитель призраков». Курсив, разумеется, мой.

И еще. «Haunt» как существительное означает также «место корма диких животных». Это значение очень пугает меня.

Каких животных? Не тех ли, которые избили Адриана Меллона и сбросили его с моста?

Не того ли зверя, что притаился под мостом?

«Место корма животных»! И чем они питаются в Дерри?

Что это за животные?