Товар из зоны отчуждения - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf". Страница 9

– Одну коробочку видели [28]. Двойка, на вид бодрая.

– У тебя сколько людей?

– Тридцать наберу…

– Ясно… – Барсук повернулся к нам: – Разведка, снайперы на террикон, оттуда доложитесь, что и как. Ждите, пока мы займем исходные для атаки. Если движуха начнется – доклад и работа.

Барсук посмотрел на меня, на Афгана и снова на меня.

– Лейтенант за старшего… – сказал он.

– Нужен проводник, – сказал я, – без проводника никакого дела.

Бармалей закивал:

– Дам, дам проводника. Даже не одного.

Я в жизни мало кого ненавидел так, как Винни-Пуха…

Снайпер спецназа – это совершенно особенная профессия. Снайпера или группу снайперов в тылу врага спасают не только маскировка и осторожность, но и быстрые ноги. Если становится известно, что в районе находится снайпер, его начинают искать все, потому что мало кого так ненавидит солдат, как снайпера. И чаще всего спасение в быстрых ногах. Уйти дальше, чем тебя будут искать. Выскочить из кольца до того, как оно замкнется.

Но просто бежать – это одно. А мы поднимались на террикон.

Террикон – это рукотворная гора. Когда работает шахта, рядом сваливается пустая, извлеченная из глубин земли порода. Часто в этой породе бывает половина таблицы Менделеева, в том числе и золото, но его никто не извлекает, всем плевать. Сам террикон тлеет внутри, там, в терриконовой породе, все еще сохраняются остатки угля, при определенных обстоятельствах он может даже взорваться. Отчего трудно дышать, мало кислорода и много угарного газа и дыма, темнеет в глазах. Или это от восхождения? Само восхождение тоже не сулит ничего хорошего – здесь порода, не камень. Ставишь ногу – и не знаешь, что будет.

– Барсуку, Малой.

– Принимаю.

– Вижу движение. Пулеметный расчет, полевое укрепление, открытое сверху. Четыре человека. В энпе [29] тоже движение.

– Принял. Огонь по команде.

– Плюс.

– Мы выходим на позиции, подтвердите…

– Плюс…

Я снял СВД с предохранителя.

– Снайперам готовность. Огонь по команде.

…

– Крым, наводишь.

– Вижу «Град», – ответил Крым.

– Где?

– Левая сторона улицы. Седьмой дом от террикона.

– Не вижу…

Удивительного ничего нет – у него пятьдесят крат труба. А эти… костерок в бочке жгут… П…сы.

– Барсуку, Малой.

– Принимаю.

– «Град» на левой стороне улицы. Седьмой дом от террикона.

– Принял. Мы идем.

Я перевел прицел винтовки и заметил движение.

– Барсуку, Малой.

– Принимаю.

– Движение, на десять от меня, подтвердите.

– Плюс, это мы, не стрелять.

– Свои на десять от нас. Правее десятки не работать.

Надо было брать что-то серьезнее. СВД… все-таки не для таких дистанций.

– Малому, Барсук.

– Принимаю.

– Позицию занял. Огонь по готовности.

– Плюс…

Я хлопнул по плечу Крыма, и он передал дальше…

Первыми легли те двое, у костра в бочке. Пристрелочных было делать некогда, и возможности такой не было, но первая же пуля попала в цель. Вторая тоже. Раздалось громкое «ура!», а из окна дома по атакующим ударил пулемет. По пулеметчику открыли огонь все, и пытаясь попасть в окно, и забивая через стены и крышу, – и пулемет замолк через несколько секунд…

– Прекратить огонь! Прекратить огонь!

Я не знал, насколько профессиональны те, кто со мной, а в горячке можно и своих зацепить…

– Малой – всем, наблюдаем.

Операция закончилась через несколько минут полной и сокрушительной победой. У Бармалея один двухсотый и трое трехсотых, у нас двое трехсотых и… И все. А вы как хотели? Спецназ он и есть спецназ…

По террикону мы спустились вниз, и я тут же навелся на валявшийся у костра в бочке пулемет «Негев». Это не 5,56, какой в Польше по лицензии делают, а LM7, выробництва «Форт». Отличная израильская штуковина, семь и шестьдесят два, режим одиночного огня, легкий. Как раз нам на двоих с Крымом.

Короче, забрали, а пацаны еще РПД отжали в тюнинге от P1G TAC [30]. Классная штука, его не швыряет при стрельбе, как ПК. Со всем с этим двинули к центру поселка, где нашли два неотработавших «Града», старый немецкий «Мерседес» 1860-й серии, видимо, пришедший в Украину в качестве военной помощи от НАТО, несколько трупов нацгвардейцев и отцов-командиров, разбирающихся между собой. Как раз наш Батя двинул Бармалея в морду, да так, что он с копыт слетел, а мы (и я в том числе, я как раз трофейный пулемет нес) вскинули оружие, направив его друг на друга. Бармалеевские тоже.

– Ну и где полкан укропский? А?

– Если не здесь, то в соседнем селе! Точняк!

– Ты и тут говорил – точняк.

– Увезли его, значит. Я тоже за всем уследить не могу!

– Что за село?

– Укропы там! Там база их!

– Еще не легче. Ты тут решил королем заделаться или как? Нашими руками? Думаешь, я не знаю, что ты с укропами в доле по водяре?

– При чем тут водяра? Может, забирать его будут…

– Сколько там укропов?

– Человек сто. И бронетехника.

– До села сколько?

– Километров семь. Семь километров.

– Козел. Дерни, пока не пристрелил.

Бармалей, отталкиваясь ногами, пополз к своим, там ему помогли подняться. Батя сделал знак – общий сбор.

– Так, отработали на четверку, твердую. Вопрос – идем на село или нет? Они наверняка знают, что мы здесь.

Один из офицеров показал на установки «Град» – их отбили целыми. Тут еще и БМПеха стояла, вторая.

– Долбанем «Градом» прямо сейчас и рванем. «Хаммер», «мерс» и БМПха – поместимся…

– Наведешь?

– Чего хитрого.

Как потом я узнал, офицера звали Одесса. Он и был одесситом, заканчивал Одесское артиллерийское училище. Когда ему приказали обстрелять Донецк, застрелил своего командира и перешел к нам.

– Так, хоп мужики?

– Хоп.

– Бармалей…

Бармалей подошел… злой. Я подумал, что Батя зря так Бармалея кошмарит, что случилось – то уже случилось, а обиженный, затаивший на тебя злобу человек за спиной очень опасен. Но в конце концов, не мне указывать, кто я тут такой. Без году неделя.

– Пойдешь с пацанами на головной БМПшке. Еще один косяк – я тебя лично пристрелю. Если они до меня не пристрелят.

– Круто солишь.

– Я и хлебаю. Чего-то не устраивает – кругом и вон отсюда.

Бармалей принужденно улыбнулся:

– Без обид.

– Пять минут тебе, чтобы мотню подобрать. Пока пацаны бэху заведут…

– Э, гляньте…

Из дома двое бойцов Бармалея вывели невысокого паренька в украинской военной форме, Бармалей подошел и буднично выстрелил ему в голову.

Бэха была вторая.

Лошадь еще афганской войны, потом вынесшая на себе и всю чеченскую, у нас ее почти и не осталось, только на хранении. У нас теперь третья – почти танк, баллистический вычислитель, на гвардейских машинах – термоприцел, стомиллиметровое орудие закидывает снаряд в форточку на полтора километра – сам видел на учениях. А тут – простая и неприхотливая шаланда, одышливый, почти тракторный дизель, ребристый длинный нос и длинный ствол 2 А42 – тридцатимиллиметровой пушки, о которую так удобно опираться, когда едешь на броне. На ходу вторая БМП почти что шаланда, раскачивается, кашляет, ворчит, но везет. А плохо ехать, как известно, лучше, чем хорошо идти.