Вскрытие покажет - Градова Ирина. Страница 31

– А ты думал, он туда никогда не ходит?

– Так он… это… помер, кажись!

– Помер?!

Оба кинулись в туалет. Прислонившись виском к краю одной из выстроившихся в ряд раковин, сидел Алексей Брагин, парень из Москвы, с которым Синица и Денис предпочитали не иметь никаких дел. Денис, как и все в кинологическом подразделении, знал, что Леха – не какой-нибудь «скобарь» с окраины столицы, а сынок состоятельных родителей – как он загремел в армию, оставалось загадкой! Обычно такие не служат, потому что папа с мамой знают все входы и выходы в военкомате и, используя либо деньги, либо связи, отмазывают детишек от призыва. Тем не менее Брагин попал в армию, причем не в ближний от Москвы край. И вот теперь его бледный вид говорил Денису, что Синица, скорее всего, прав. Присев, он хотел пощупать пульс на шее, и только теперь заметил перетянутый резиновым жгутом хилый бицепс солдата. Присвистнув, он пошарил рукой за спиной Брагина и выудил закатившийся под раковину тонкий шприц.

– Ну, я же знал! – хлопнул себя по бокам Синица при виде неопровержимой улики.

– Он жив еще, – сказал Денис, приподнимая веко солдата. Зрачок был сужен до размеров кошачьего. – Живо в медсанчасть – скажи Агнии Кирилловне, что у нас передоз!

Синицу как ветром сдуло. Денис же сунул шприц в карман и, поднапрягшись, приподнял Брагина. Тот издал какой-то звук, выпустив из правого уголка рта тонкую струйку слюны. Брезгливо поморщившись, Денис взвалил парня на спину и толкнул дверь в коридор.

– Как вы такое допустили?! – брызгал слюной Акиньшин. – На моей заставе?!

Я украдкой поймала скучающий взгляд Изюбря, который вместе со мной и Губановым был вызван на ковер пред ясные очи начальника заставы. Полное лицо Акиньшина к этому моменту приобрело бордовый цвет, и я опасалась, как бы его не хватил удар: возраст и гипертония могут взять свое! Мне стало очевидно, что для Руденчика услышанное не представляло никакой тайны.

– В вашем, между прочим, подразделении, капитан! – продолжал верещать полковник. – Безобидные ребята, любители собачек, м…ть твою, ничего не скажешь!

– Так точно, товарищ полковник, – спокойно подтвердил Изюбрь.

– Так точно ему! – передразнил тот. – У нас проверка грядет, шерстить будут всех и вся, а вы… Пораспустились, понимаешь!

Губанов выглядел напряженным, но пока не проронил ни слова. Однако Акиньшин только разминался.

– А вы, Игорь Сергеевич, чего помалкиваете?! – накинулся он на начальника медсанчасти. – Ни за что не поверю, что этот… Брагов…

– Брагин, – пискнула я.

– Неважно! – рявкнул полковник. – Не верю я, что никаких сигналов раньше не поступало: он, что, единственный? И, конечно же, это его первая доза! Агния Кирилловна?

– Н-не думаю, Илья Зосимович, – ответила я, избегая смотреть в налитые кровью глаза полковника. – Осмотр показал, что Брагин – заядлый наркоман.

– И как, интересно, он попал в армию? – уперев руки в бока, поинтересовался полковник. – Куда смотрел военкомат?!

Его тяжелый взгляд остановился на Руденчике.

– Не могу знать, товарищ полковник! – скучным голосом ответил Изюбрь. – Не я Брагина служить отправлял.

– Но вы – его непосредственный командир! – возмущенно вскричал Акиньшин. – И вы не знали, что он торчок?!

– Брагин никогда раньше не был пойман на…

– «Не был пойман», как же! – перебил полковник. – Но меня мало интересует, кто и сколько раз, мне нужно понять, как вообще наркотик оказался на заставе!

– Известно как, – подал голос Губанов. – Из Хабаровска, разумеется!

– Что это за наркотик?

– Белый Китаец, похоже.

– Надо же, «китаец» – белый! – пробормотал полковник. – Название красивое придумали!

Он пару раз прошелся взад-вперед по кабинету. Мы молча следили взглядом за его передвижениями. Когда Акиньшин снова заговорил, вид у него был весьма решительный.

– Значит, так: обыскать казармы, включая контрактную! О результатах доложить незамедлительно! Главное сейчас – не допустить утечки: солдаты не должны знать, что готовится шмон, ясно?!

– Так точно, товарищ полковник! – в унисон ответили мужчины.

Акиньшин устремил на меня вопросительный взгляд, но потом, сообразив, что ко мне его приказ отношения не имеет, отвернулся.

– Свободны! – буркнул он, отпуская нас.

Выйдя на солнечный свет, Губанов взъерошил волосы.

– Этого еще не хватало! – пробормотал он раздраженно.

– А что, – начала я, – раньше такого действительно не случалось?

– Вы шутите? – нахмурился майор. – Да каждый год пара-тройка торчков оказывается на заставе – это как минимум!

– Но полковник…

– Полковник предпочитает политику страуса: если он ничего не видит и не слышит, значит, ничего и не происходит.

– Очень удобно, – покачала я головой. – А как же военкомат: разве они не проводят осмотр?

– Учитывая тот факт, что в армию сейчас калачом не заманишь, любое быдло сойдет, – усмехнулся Губанов. – Простите, конечно, за выражение. Ладно, пошел я к нашему Брагину: состояние у него критическое, того и гляди, со стапелей сойдет – и в большое плавание!

Руденчик во время нашего разговора пытался закурить. Ему это никак не удавалось, так как рука все еще находилась на перевязи. Подойдя, я отняла у него зажигалку, щелкнула ею и поднесла огонек к кончику сигареты.

– А вы раньше сталкивались с Белым Китайцем, Михаил Богданович? – спросила я осторожно.

– Слишком часто, – ответил он, откашлявшись.

– И что это вообще такое?

– Зелье, в сотни раз активнее героина, – пояснил он. – China White его называют. К счастью, на моих глазах никто не умер, но пару раз парни попадали в санчасть на грани…

– Вы тоже думаете, что солдаты его из Хабаровска притащили?

– Хочется верить, – пожал плечами капитан.

Его ответ я истолковала так: если Брагин купил наркотик не в Хабаровске во время увольнения, это означает, что на самой заставе идет бойкая торговля Белым Китайцем! Не связано ли это с гибелью солдат, ради которых мы с Денисом здесь и находимся?

– Вы думаете, я мог забыть упомянуть о наркоте в разговоре с вами?! – возмущенным тоном отреагировал Леонид на мой вопрос.

– Нет, конечно! – поспешила я успокоить обидчивого патолога. – Может, в отчетах о вскрытии просто не указано наркотическое опьянение?

– Как вы понимаете, я не могу судить о том, чего в отчетах нет – только о том, что там есть! Определить это сейчас уже не представляется возможным.

– А что это за Белый Китаец, Леонид? – задала я вопрос. – У меня тут нет компа и Интернета.

Наш патологоанатом – человек энциклопедических знаний, и я порой спрашиваю себя, как он мог за не такую уж долгую жизнь узнать столь много обо всем на свете?

– Белый Китаец – синтетический наркотик, разновидность триметилфентанила, – словно читая по учебнику, тут же ответил Кадреску. – Точнее, альфа-метилфентанил. Впервые появился в США в семидесятых годах прошлого века. В то время он в больших количествах производился в Гонконге – отсюда и название – и вызывал огромное количество смертей, вследствие чего не получил особого распространения. Ходили слухи, что теоретическую формулу вывели советские ученые еще при Сталине, однако им так и не удалось претворить ее в реальность, поэтому он подарил научную разработку Мао Цзэдуну.

– Вы сами-то в это верите?

– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!» – процитировал он.

– «Гамлет»? – робко предположила я.

– Действие первое, явление четвертое – вы потрясаете меня своей эрудицией!

В голосе Кадреску звучала насмешка.

– В России Белый Китаец появился в девяностых…

– Ну да, мы всегда все получаем позже всех! Хотя в данном случае это неплохо.

– Как выяснилось впоследствии, – не обратив внимания на мою неудачную шутку, продолжал Леонид, – его стали изготавливать студенты химических факультетов Казанского и Московского государственных университетов. А вот наиболее известным уголовным делом, кстати сказать, стало дело бывшего преподавателя Санкт-Петербургского педагогического университета имени Герцена, некоего Рыбина. Рыбин в снятой квартире организовал лабораторию по изготовлению Белого Китайца. Более того, он стал экспортировать наркотик за рубеж!