Я родом из СОБРа - Зверев Сергей Иванович. Страница 37

Еще перед селом Умар закрутил запалы в гранаты и загнал патрон в патронник. У него был двойной боекомплект на «стечкина» в двести патронов и десять обойм к «макарову». В случае боя он дорого продаст свою жизнь, и эта мысль значительно его успокаивала, как и теплые рукоятки пистолетов, которые чеченец не выпускал из рук. Здесь и сейчас, на пустынной проселочной пыльной дороге, в случае нападения на него он не будет делать в воздух предупредительный выстрел и кричать: «Бросай оружие!», как того и требует «Закон о милиции». Оперативник будет стрелять первым на поражение при малейшем подозрении, при малейшем намеке на опасность, и совесть его будет чиста. Как говаривал его знакомый русский собровец: «Пусть лучше меня судят трое, чем несут четверо».

Умар сидел неподвижно, держа пистолеты на коленях, и постоянно крутил головой, фиксируя взглядом редкие проезжавшие машины и оценивая местность по сторонам дороги на предмет возможной засады. Но старенькая запыленная «тройка» с угрюмым пассажиром, постукивая разболтанными шаровыми опорами, добралась до нужного места без происшествий.

В доме Газдиева поднялась небольшая суматоха. Мать с мокрыми от радости глазами командовала младшими сестрами Умара. Те оживленно носились по дому, одновременно прибираясь и готовя. Их звонкий смех хорошо был слышен из приоткрытых окон. На эту праздничную суету в дом заглянула и соседка. Узнав, что Умар жив и здоров, она тоже обрадовалась, ведь он вырос на ее глазах. Отец крепко обнял сына, сразу же оделся и ушел. Газдиев слегка расслабился. Его не убили по дороге, он был дома, а здесь в случае нападения обороняться сможет долгое время. Отец наверняка пошел за родственниками, и те придут на ночь выполнять функции охраны. Пока Умар будет в селе, они не отойдут от него ни на шаг. О приезде сотрудника РУБОПа скоро будет известно всем.

За ужином чеченец раздал подарки. Сестры убежали рассматривать косметику, в которой их брат вообще не разбирался, поэтому и купил на всякий случай что-то дорогое. А родителям он дал просто деньги. Мать не удержалась и пошла к дочкам. Отец кивнул головой, и Умар налил ему еще стопочку. Сын налил бы и себе, после дороги и нервов не помешало бы, но пить вместе с отцом младший Газдиев позволить себе не мог.

Отец закурил, и сын без напоминаний приоткрыл окно. Возле больших ворот, которые ставил еще дед Умара, на лавочке сидел молодой худощавый парень с автоматом на коленях и внимательно осматривал улицу. Газдиев горько усмехнулся про себя: «Где еще такое в России увидишь... Только у нас... Как Ваха подрос! Ему бы сейчас учиться где-нибудь да за девушками бегать... Пока меня не убили, надо бы его вывезти отсюда на учебу в Нальчик, что ли...»

– Умар, – негромко сказал за его спиной отец. Сын вздрогнул и обернулся. – У нас здесь Ахмедов недалеко ходит, сам знаешь. – Дальше он не продолжал, опустил глаза и кашлянул.

Умар кивнул головой. Он все понял. Отец просил его не задерживаться в селе долго, чтобы не подвергать опасности тех людей, которые сейчас охраняют его. В случае нападения боевиков, которые непременно придут за таким высокопоставленным сотрудником милиции (рубоповец!), придется принять бой. А это значит, что кто-то из их рода погибнет. Газдиев вздохнул:

– Послезавтра уеду.

Отец довольно кивнул и придвинул ближе к себе пустую рюмку, которую сын сразу же наполнил.

– Я тебе вот что хочу сказать, – приглушил голос старший Газдиев. Затем посмотрел прямо в глаза Умару. – Надо разобраться с этим Ахмедовым. Люди жалуются. Он Аллаха забыл, убивает уже чеченцев. В Грозном кого-то застрелил, хороший джип отобрал... деньги еще, что ли... У Валиевой корову забрал... Ну, не прямо так нагло, но заставил продать... А сейчас у нас просит теплую одежду на зиму и мяса. Причем угрожает и платить не хочет. Он людей ворует, потом за выкуп отдает... И мусульмане там у него есть в заложниках... так нельзя делать, Аллах за это накажет.

Отец мигнул несколько раз и посмотрел в сторону. Потом продолжил тихо:

– Ты сам знаешь, мы помогаем нашим, чем можем. Но только тем, кто действительно за веру воюет. А этот бандит. Люди боятся его, но связываться не хотят... Он в основном в Ингушетию ходит, здесь по прямой километров десять по предгорьям...

Умар тоже хотел курить, но при отце не мог. Он втянул носом ароматный дымок отцовской сигареты.

– Ты бы там поговорил со своими... Только войска не приводи сюда, не надо. Сам знаешь, будут стрелять во всех, не разбираясь. А у вас там же есть свои солдаты...

Умар усмехнулся.

– Есть, папа, есть. Только это СОБР называется.

Старик махнул рукой, разгоняя сигаретный дым.

– Вот и приведи их сюда. А то за этим Ахмедовым из Грозного приедут – наверняка ищут его, – тоже особо разбираться не будут, кто прав, кто виноват, начнут стрельбу... Так что лучше, чтобы его не было. Нехорошее это соседство... Старики к нему ходили, просили уйти, так он их чуть ли не пинками выгнал. В общем, подумай...

Младший Газдиев молча кивнул головой.

Ночью в своей комнате Умар долго не спал. Открыв окно, он с наслаждением подымил, держась вне видимости с улицы. В селе уже известно о его прибытии, до Ахмедова эта информация дойдет через пару дней, и надо ждать гостей. В темноте он заметил огонек сигареты. Кто-то курил в огороде, присев на сложенные сухие дрова, слышались тихие голоса. «Амир, что ли... вот надеру ему уши завтра, курит уже, шайтан...» Он тихо прикрыл окно, лег на постель и начал думать о возможности реализации отцовского предложения. Представил ситуацию и улыбнулся. Старый Газдиев действительно верит в то, что чеченцы воюют за свою свободу. Да так думает не он один. Практически стопроцентная поддержка боевикам в республике гарантирована. В то же время он просит сына, который служит в государственной структуре России, помочь односельчанам устранить угрозу, которая реально может осложнить им жизнь. В том, что люди Ахмедова – самые настоящие бандиты, Умар и не сомневался. Они даже не прикрываются красивыми лозунгами, а просто забирают себе то, что им нравится, расплачиваясь за это пулей. И эта группировка не единственная. В гигантском разворошенном муравейнике, в который превратилась его республика, такой способ зарабатывания денег зачастую становился единственным. В советское время милиция Чечено-Ингушетии расправилась бы с ними в два счета, но сейчас милиция распущена, а порядок поддерживать все равно требуется, обуздать этих бандитов некому, вот отец от отчаяния и обратился к сыну... М-да, ситуация...

Разумеется, положение у родителей Умара сложное. Они помогают по мере сил чеченцам, которые борются с оружием в руках против России, но и от сына не отказываются, хотя формально он является противником боевиков и активно работает против них. Газдиев горько усмехнулся в темноте. Гражданская война, блин... Хотя нет, не гражданская. Сейчас подавляющее большинство народа сочувствует боевикам. Да и сама Россия крайне неуверенно проводит свою политику на Кавказе. Что будет дальше, никто не знает. А самому Умару поздно менять хозяев, хоть отец еще раньше крайне осторожно намекал на возможную смену работы, приводил примеры... И что-то в глубине души опытного оперативника говорило о том, что все эти новообразования на его родине недолговечны. Все эти призывы к созданию Кавказского халифата от Каспия до Черного моря и возрождению шариатских обычаев звучат слишком фантастично и неубедительно для трезвых и грамотных людей. Жить в независимой и богатой республике – это, конечно, замечательно, и сам Умар, как нормальный чеченец, хотел бы видеть свою родину такой, но, скорее всего, не тот путь Дудаев выбрал... Да и методы его... Нет, не получится у него ничего. Крови-то много прольем, и чеченской, и русской, только зря это все будет...

Это сейчас в России бардак и разруха, но она оправится очень быстро. А там и придет черед Кавказа. Терять гигантские запасы чеченской нефти не позволит себе никто. Хватит и того, что ушла нефть Баку...