Пятый квадрат - Гончар Анатолий Михайлович. Страница 15

– Не очень, – отозвался кто-то из первой тройки ядра.

– Хорошо! – удовлетворённо пробормотал Мошкин, тем не менее вытащил из сумки пакет с физраствором. Прежде чем ввести иглу капельницы, бросил быстрый взгляд на баюкающего свою руку второго раненого, сделал успокоительный жест рукой и снова обратил всё внимание на Сайфутдинова.

– Артём, что скажешь? – Бойцы потащили тяжелораненого к машине, а командир группы приблизился к идущему вслед за ними Мошкину.

– Нормально у него всё будет. Вот у второго – Грымзы – это ещё как сказать, там кость… Рентген покажет. А Сайфутдинов до конца командировки в строй вернётся. Так что…

Чувствуя себя виноватым, но при этом машинально отмечая знание доктором фамилий бойцов, Морин негромко поблагодарил:

– Спасибо…

– За что? – непритворно удивился доктор, и Денис, пожав плечами, пояснил:

– Да вот, успокоил… – и, не пытаясь что-либо объяснить или узнать, прибавил шаг, обгоняя Мошкина и спеша к ожидающей его группу машине…

Погрузка закончилась быстро. Не глушившие моторов машины рванули с места и, дружно развернувшись, понеслись в обратный путь. Первый боевой выход для моринской группы закончился.

А вечером два Петровича, сидя у доктора в палатке, пили «мировую». Банка пива, прихваченная с собой Мориным, была отложена в сторону, и пили они спирт, припасённый на всякий случай Мошкиным. Справедливости ради надо сказать, что пил в основном Морин, а Артём Петрович подливал да тайно вздыхал, глядя, как тают его сокровенные запасы.

Наутро группник почти ничего не помнил, а «Доктор бледная смерть», глядя на опустошённую склянку, решил, что в этой части он больше никогда ни на кого обижаться не будет – в конце концов, ведь всё равно придётся мириться. Но в целом примирение двух старших лейтенантов прошло успешно.

Глава 3

Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения

– Тихоныч! – окликнули уже вставшего на подножку водовозки Полынина.

Он обернулся, увидел спешившего к нему Димарика и усмехнулся. В руках тот держал видавший виды пакет. Что могло содержаться в этом пакете, старший прапорщик не знал, но вот для чегоонопредназначалось, мог сказать с полной уверенностью.

– Ты где это «мародёрку» надыбал? – Полынин кивнул на зажатый в руке старшего сержанта пакет.

– Тихо, Тихоныч, тихо! – быстро огляделся по сторонам Димарик. – Чё шумишь?

– Ладно, ладно, никому твои ништяки не нужны, – заверил старшина и уже по-деловому уточнил: – Что там у тебя?

– Спальник, охренительный! Пуховый! – ответил Маркитанов и тут же снова зыркнул по сторонам. – Только группнику не рассказывай.

– Что так? – подначил его Тихоныч.

– Да там такая история вышла… – Димарик молчал, кивнул головой в сторону водителя – мол, не при нём, в другой раз, – и перешёл на тему своего прихода: – Толкнёшь?

– За сколько? – Разговор перешёл в деловую плоскость.

– Тыща, – без промедления объявил свою цену старший сержант.

– Тысяча тебе или всего? – уточнил старшина, намекая на свои комиссионные.

– Тысяча мне! – уверенно заявил Димарик.

– А не продешевил? – съязвил старший прапорщик, прикидывая, а не взять ли спальник себе, если он по-настоящему пуховый?

– В самый раз, мне много не надо! – заверил Димарик, раздумывая над тем, не следовало ли запросить больше – например, тысячу двести или даже полторы?

– Тогда давай, – протянул руку Полынин, окончательно решив взять спальник себе.

– Вот! – демонстрируя товар лицом, Димарик вытащил «трофей» из своего порванного пакета.

– Хм, действительно пуховый… – Тихоныч помял спальник в руках, залез в карман камуфляжа и, вытащив оттуда слегка помятую тысячную, сунул старшему сержанту в руку.

– Ты что, Тихоныч, а если никто не купит?

– Уже купил! – заверил продавца старший прапорщик.

– Кто? – не понял Димарик.

– Я. – Полынин улыбнулся, влез в кабину, захлопнул дверцу и уже через окошко уточнил: – Себе. На всякий случай, вдруг сгодится? – Не глядя на прячущего деньги Димарика, велел водителю: – Поехали!

Машина тронулась, а Маркитанов ещё некоторое время стоял на дороге, глядя вслед отъезжающему «Уралу» и раздумывая над тем, скажет старшина группнику про то, откуда у него этот спальник, или нет. Старшего лейтенанта Маркитанов не боялся, но признаваться в том, что не удержался и взял приглянувшийся спальник в рюкзаке одного из убитых при подрыве «МОНки», было стыдно.

Естественно, вечером старшина похвалился перед группниками своей обновой, но тайну приобретения не раскрыл. На настойчивые вопросы ответил туманно:

– Ездил в полчок, там и подогнали.

Так что димариковская совесть могла спать спокойно.

– Наташа, Наташенька… – едва ли не кричал дорвавшийся наконец до телефона Димарик. – Наташенька, у меня всё хорошо! Да, да. А у тебя? К госэкзаменам готовишься? Устаёшь? Ты уж сутками-то не сиди за книгами! Сдашь ты всё, уверен, я знаю! А мы тут с ребятами уже загореть успели. Да ничего интересного. Скукотища. Какие бандиты?! Ходили разок без толку, никого не видели. Да они уже все сдались по амнистии. Ну, да. Это нашим всё дела шьют, а «чехам» – оружие сдал и получай снова… Да их в местную милицию берут. Ну их, лучше про себя расскажи. Котенок, что я тебе подарил, подрос? Подлиза? Наглый стал? – Маркитанов довольно улыбнулся. – Он наглеет, по шторкам лазит, а ты его даже не ругаешь? Жалко? Хороший? Приеду – посмотрю. Он тогда, наверное, уже совсем большой станет. Так Тигром и зовешь? Рыжий тигр… хм. У нас тут тоже кот есть, Ништяк зовут, такой тип… потом как-нибудь расскажу. Ты, когда я прошлый раз звонил, болела? И не сказала! Меня не хотела беспокоить? Ну-ну… – Дмитрий поднапустил себе в голос обиженные нотки. – Неделю в университет не ходила? Понятно всё с тобой. Чтобы больше так не делала! Да, и чтобы не болела, и чтобы, если что, – сразу мне говорила. Я что смогу сделать? Да махну на всё и приеду! Теперь ты специально заболеешь? Нет, не надо, ты мне здоровой нужна, лучше подожди немного, я скоро приеду, почти скоро… А, это у меня деньги на телефоне закончились… Да, перезвоню, как только куплю новую карточку. Да, да, и я тебя тоже! Целую!

Связь прервалась. Маркитанов отключил телефон, испытывая противоречивые чувства, направился к палатке связистов, чтобы вернуть чужой сотовый. С одной стороны, в сердце поселилась радость, что его ждут, помнят, любят, с другой – душу щемила тоска продолжающейся разлуки.

«Ничего, ничего, – повторял Димарик, – не первый раз. Прорвёмся».

Его мысли уходили вдаль, в ещё непроглядное, но такое, как ему казалось, светлое будущее…

Командир роты связи капитан Воробьёв сидел за столом в офицерском кубрике с паяльником в руках и «клепал» «латаные-перелатаные» гарнитуры.

– Спасибо, Михал Михалыч! – Димарик протянул телефон Воробьеву.

Тот отложил инструмент в сторону, взял свой телефон, сунул его в карман камуфляжной куртки и, кивнув на лежащие на столе, требующие ремонта радиостанции, невольно пожаловался:

– Устал уже ковыряться! Их бы давно списать к чёртовой матери да новые получить…

– Так спиши, – совершенно без задней мысли посоветовал Димарик.

– Спишешь их, как же! – с тоской посмотрел на разложенную на столе рухлядь капитан. – У них сроки списания, как у баобаба. И главное, никого не чешет, стоят они на складе или каждый день по горам мотаются. И эти наши бестолочи хороши, – кивнул ротный в сторону солдатского расположения. – Сколько им ни говори: аккуратнее, аккуратнее, – как об стенку горох! Вот видишь, гарнитуры паяю, а почему? А потому, что то один, то другой баблан схватит за гарнитуру и тащит на ней радиостанцию. Задолбался уже по ушам бить! – Капитан вздохнул, показывая тем самым свою тяжелую участь. И вдруг спохватился: – Дим, чай будешь?

– Не, Михал Михалыч, я к себе пойду, – отрицательно покачал головой Димарик, встал и направился к выходу, а капитан, которого Маркитанов знал уже, казалось, целую вечность, пожал плечами и вновь потянулся к отложенному паяльнику.