Пурга - Кивинов Андрей Владимирович. Страница 27

— Поздно! Он уже в бригаде!.. Как у тебя с этой потерпевшей?

— В смысле?

— Не сквернословит при встрече? Не грозится жаловаться?

— Нет, вроде…

— Короче, иди, покупай ей шампанского, водки, текилы, чего хочешь, но чтобы она сказала все, что нужно. Иначе сядешь. Реально сядешь! Года на три! В Нижний Тагил! В самый Нижний. Ниже некуда!

Да, это действительно было серьезно… Вряд ли шеф гнал пургу, чтобы напугать молодого подчиненного. Ему ведь, как руководителю, тоже перепадет… А значит, придется идти на решительные шаги. Безо всякой дедукции. Главное — добраться до Ларисы быстрее проверяющих.

В четыре он караулил ее возле общежития с букетом белых роз. Караулил негласно, спрятавшись за кочегаркой. Когда она скрылась за дверью, собрался с духом, перекрестился, хотя в Бога не веровал, и двинулся навстречу своему счастью.

Когда она открыла на его стук, вытащил спрятанные за спиной цветы и выдохнул:

— Лариса… Я, в общем, типа того, тебя люблю… До слез… Без ума… И мог бы застелить наше ложе лепестками белых роз…

— Ты… Ты серьезно?

— Абсолютно. Я душу дьяволу готов продать за день с тобой…

— И ты хочешь на мне жениться?

Подобного сюжетного хода лейтенант никак не ожидал. И в иной ситуации скрылся бы с места происшествия. Любовь любовью, а женитьба здесь причем? Но сегодня обстоятельства были сильнее. Ладно, если что, развестись можно. Лучше фиктивный брак, чем реальный срок. Любящая жена не сдаст своего мужа. Особенно если за бесплатно. А проверяющие вряд ли станут платить. Все платят им.

— Да. Я хочу на тебе жениться. Очень хочу. А ты пойдешь за меня?

В положительном ответе он не сомневался. Кому она еще нужна? Он, конечно, не Ричард Гир, но и не Годзилла. Офицер милиции, положительный герой, гроза маньяков… Правда, без машины и кредитки, но зато с родительской жилплощадью и неплохим окладом.

— Ой, Жень… Это так неожиданно… Надо маме позвонить.

— Погоди… Ты разве не согласна?

— Ну, что ты… Я тоже попала на любовь.

И они слились в голливудском поцелуе и сливались в нем, пока не вернулись гастарбайтерши и опять не обломали весь кайф.

Вечером он донес информацию до родителей.

— Ой, сынок, — опустилась на табурет мать, — сколько ж вы знакомы?

— Полгода, — не моргнув, соврал сынок, — девушка надежная, проверенная, не оборотень.

— А чего ты ее не приводил? Не познакомил с нами? И даже не сказал ничего.

— Чувства испытывали. Испытали. Я люблю ее, а она меня. Можно жениться.

— А жить где будете?

— Разве это главное?.. Ну, пока у нас, а потом поглядим.

— А у нее — что, негде?

— Общежитие лицея котельных установок. Девять метров и три соседки из Казахстана.

— Кошмар! А звать-то ее как?

— Лариса…

— Ну, хорошо, хоть не Зульфия…

— Ма, у тебя никого в загсе нет? Чтоб за неделю прописали, без проволочек. Ты не представляешь, как мы хотим пожениться.

— Господи, Женечка… На каком же она месяце?

— По моим оперативным данным, ни на каком. Но я завтра же допрошу… Ма, а чего ты расстроилась? Сама же говорила, что жениться пора.

— Сынок, ты не представляешь, как быстро летит время.

Знакомых в загсе у матери не оказалось, но выручил шеф. У него везде имелись знакомые в силу должностного положения. Евгений рассказал ему все без утайки.

— Учитесь, дармоеды! — воскликнул тот на утренней сходке. — Это вам не марьяж расписывать! Человек месяца не отработал, а ради отдела на заклание готов!

Однако после совещания отвел подчиненного в сторону и тихо поинтересовался:

— Слушай, ты что, серьезно?

— Ну да… А куда деваться? Посадят же…

— Эх, — тяжко вздохнул шеф, — еще неизвестно, что хуже. Три года на зоне или всю жизнь в рабстве…

Из чего сыщик сделал вывод, что начальник женился по любви.

Свадьбу сыграли в Доме культуры и отдыха работников лесной промышленности. Шеф договорился. Со стороны невесты присутствовали мама, бабушка, дедушка и три гастарбайтерши. Со стороны жениха — родственники, друзья — Шуруп с Родей и, конечно, коллеги по цеху во главе с начальником, выступавшим за тамаду.

Когда Лариса появилась в свадебном платье, без очков, брекетов, на шпильках, с прической и макияжем, народ, в том числе и жених, замерли от восхищения.

— И это ты называешь «семь смертных грехов»? — шепнул шеф. — Только не грузи мне больше, что женился по расчету.

Жить молодые переехали, разумеется, не в общежитие. Родители жениха выделили им комнату и полку в холодильнике. Пара тараканов спрятались при переезде в кассетах «Ласкового Мая», но их быстро выявили и обезвредили.

А через два дня после свадьбы шеф сообщил радостную весть: московская бригада укатила, не добравшись до заявления студентки. Мол, накопали другого дерьма.

— Извини, Жень… Если захочешь развестись, — предложил он, — я в суде решу вопрос влет… Оформят за день.

Но разводиться Евгений Александрович не стал. Лариса оказалось вполне вменяемой женой, хоть и немного ревнивой. И если бы он был декабристом, пошла бы за ним в Сибирь.

…Спустя год и три месяца у них родился сын. Назвали в честь Ларисиного отца — Михаилом. Мужу присвоили старшего лейтенанта.

Досрочно.

За отличные показатели…

«Пи-пи-пи…»

Евгений Александрович вздрогнул, вынырнул из воспоминаний, вернулся от окна к столу, выдвинул ящик, из которого доносился писк.

Гоша просился на прогулку. Слава Богу, не денег клянчит. Никифоров выгулял динозаврика и положил игрушку обратно в стол, рядом с табельным пистолетом.

Тамагочи он нашел случайно. Примерно через полгода после свадьбы. Сосед по кабинету попросил составить компанию на обыске у одного наркомана. Тот жил на другом конце Великобельска, но грабить народ ездил на территорию Никифорова. Там у него жила любовница, у которой он периодически зависал. Любовница его и сдала. Разлюбила и избавилась радикальным способом. На всякий случай решили обыскать и ее.

В шкатулке с ворованными драгоценностями Евгений Александрович и увидел игрушку. Зеленый корпус, красненькие кнопочки…

— А это что?

— Хрень какая-то… Тамагочи, вроде. Мой урод пол года назад подарил.

Гоша, как и следовало ожидать, давно издох и практически разложился. Новые хозяева его не кормили и не развлекали.

Доносить благую весть до супруги Никифоров не стал. Она могла потребовать возмездия, а материал с ее заявлением покрывался ажурной плесенью в архиве. Пришлось бы рассказать правду. По этой причине наркоману не вменили еще один эпизод. Впрочем, ему и так хватило лет на восемь.

Выкидывать игрушку было жалко. Все-таки судьбу изменила. Евгений Александрович хранил ее в столах служебных кабинетов. И даже реанимировал. Да так увлекся, что уже и не представлял себя без Гоши. Хотя мода на тамагочи давным-давно прошла. А молодежь и вообще не знала, что это такое.

Не сказать, что они с Ларисой жили душа в душу, конфликты, как в любой нормальной семье, приключались. Но пока он ни разу не пожалел, что тогда, пятнадцать лет назад, ее ограбили…

Отсидев от звонка до звонка три положенных года с ребенком, жена, получившая наконец диплом техника котельных установок, устроилась на местную ТЭЦ. Практически по специальности. А оттуда благодаря связям одной из бывших соседок по общаге переметнулась в одну из фирм Хомутовича, которому были нужны не только менеджеры, но и спецы по котлам.

А Хомутович — это вам не семечками торговать. Вскоре семья перебралась в отдельную квартиру в новостройках, купила «хюндай» и выбралась в Анталию.

В общем, стали они жить-поживать и добра наживать.

В прошлом году умер первый Никифоровский шеф. Тот самый, что был тамадой. Он остался совсем один, жил в коммуналке, из которой так и не смог выбраться. Сильно пил. На похороны пришли тройка родственников, несколько бывших сослуживцев и Евгений Александрович с Ларисой. Лариса заказала в мастерской памятник, а Евгений Александрович организовал салют. Вот и все показатели.