Два гения и одно злодейство - Соболева Лариса Павловна. Страница 12

– Не промахнулись. Мимо стреляли. Брось, гильза нам ничего не даст.

Ставров достал из кармана пиджака два конверта, протянул Лехе, тот тщательно изучал листы, будто там написано длинное послание.

– Понятно, пуганули. Что делать бум? – Леха вернул конверты, а Марк пожал плечами. – Я один не справлюсь. Заявим в милицию?

– В милицию? Не знаю… может быть…

– Ты, босс, не догоняешь? Это вчера в тебя не попали…

– Не попали? – прервал задрожавший голос Симы. Они не заметили, когда та вышла из дома пригласить их к столу. – Вчера? Ну да… вчера бахнуло… Марк, в тебя стреляли? Ты врал про выхлопную трубу? А Лешка твой чего выковыривал? Пули, да?

– Сима! – закатил Ставров глаза к небу. – Что ты мелешь? Так всегда: слышишь звон, да не знаешь, где он. Накрыла, старая?

– Накрыла. – Сима растерянно мигала веками. – Идите, птенчики, перекусите. А то готовлю, готовлю, а есть некому.

В столовой стол ломился от яств. Леха уплетал за обе щеки, Ставров ел без аппетита. Сима встала у стула Марка, сложила на животе руки, сунув их под фартук.

– Ну что стоишь, как памятник? – недовольно проворчал Ставров. – Иди, старая, куда-нибудь, дай поговорить.

– А вдруг подать чего? – не двигалась Сима. – Да и не слушаю я.

– Когда понадобишься, позову, – спокойно сказал Марк. – Иди!

Она ушла, закрыла неплотно дверь и громко потопала к кухне, но вскоре сняла тапочки и на цыпочках вернулась, приставила ухо к щели.

– Так что делать бум? – спросил Леха, накладывая вторую порцию пельменей.

– Думать. Ждать. Искать.

– Ждать еще выстрела? Неразумно. Ограда под сигнализацией?

– Да. Но почему-то вчера не сработала.

– Проверим. Если что – заменим. Желательно сторожа нанять. Ну, а теперь скажи, босс, какие у тебя предположения? Кто мог…

– Подожди, – прервал Ставров и крикнул: – Сима! Кончай подслушивать!

– Кто подслушивает? Я?! Очень надо! – выдала себя тетка, отступая от двери.

– Нет, здесь мы не поговорим. – Ставров бросил салфетку на стол и поднялся. – Не стоит старую волновать. Поехали.

Леха торопливо выпил три стакана компота и выбежал за Ставровым. Но когда они садились в машину, Сима окликнула:

– Марк! Иди сюда, по секрету надо.

Он подошел к ней с самой кислой миной, какую только мог изобразить.

– Ты, это… – мялась тетка, – ночевать дома будешь, а?

– Говори без пролога, зачем позвала?

– Марк, – заскулила Сима, – чего у тебя стряслось? Про что вы говорили? Скажи, а? У меня душа не на месте.

– А ты поставь ее на место. Леха историю рассказал, и все.

Она кивнула, мол, верю, но подбородок задрожал, навернулись слезы.

– Старая, не вздумай реветь, – застонал Ставров, – я этого терпеть не могу.

– Не буду, не буду, – заверила она, всхлипывая.

Разжалобила. Ставров притянул Симу к себе, прижал к груди ее голову. Совершенно чужая тетка Серафима стала родней всех. Как-то зимой отец подобрал ее у ограды особняка. Она сидела прямо на снегу, и, как выяснилось, идти ей было некуда, так как дочь и зять просто-напросто выгнали ее из дома. По дурости написала дарственную на домик и осталась на улице. Отец пожалел Симу, привел на ночь в особняк, с тех пор она и жила здесь, заведуя хозяйством. За несколько лет Ставров привязался к тетке, считая ее не домработницей, а полноправным членом семьи, теперь состоящей из Марка и Симы.

– Я поехал, Сима, – сказал мягко, отстраняя тетку. – Жди вечером.

Леха крутил руль, а Ставров сосредоточился взглядом на крышке «бардачка». И ни одна мысль не посетила голову. Только выстрел звучал в ушах.

– Пойдем простым путем, – по-деловому начал Леха. – Враги у тебя есть?

– У кого их нет? – хмыкнул Ставров. – Но не думаю, что меня из сферы бизнеса кто-то начал доставать. Я в чужие дела нос не сую, осторожен так, что самому иногда противно. С партнерами отношения нормальные, разумный компромисс – мое кредо, не хапаю чужого. В общем, по большому счету, ко мне не должны предъявлять претензий. И потом, надо иметь конфликтную ситуацию, чтобы кому-то захотелось убрать меня. Да и не станут мои вороги плести интриги с конвертами, это люди серьезные: решили убрать, убрали бы.

– Так, дальше. За последнее время случалось что-нибудь необычное?

– Нет. Вроде бы… нет.

– Значит, не уверен. Вспоминай, Марк, вспоминай все, что тебе не понравилось, к примеру, за год. Может, какой-нибудь незначительный факт даст нам в руки ниточку.

Однако последний год, в отличие от предыдущих, как раз и знаменателен тем, что сложился удачно. Ставров пахал, как ломовая лошадь, спал по четыре часа в сутки, забывая о выходных и праздниках. Оставшись один во всех смыслах, нашел себя в работе. И фактически с нуля взлетел до шести нулей, в авангарде которых стояли скромные цифры. Отец оставил после себя мощный клан деловых партнеров, вложенные в бизнес деньги и имидж крупного дельца, чего оказалось достаточно, чтобы Ставров встал на ноги. Но…

– А хвост от твоего отца не может тянуться? – предположил Леха, прервав размышления Ставрова. – Ведь его убили. Сейчас взялись за тебя, а?

– Убийство отца – это отдельная история, – грустно сказал Ставров. – Я не могу ее привязать к нынешним событиям.

– Рассказал бы?

– Да, только не сегодня, я устал и… устал и все.

Он сказал правду. Усталость навалилась как-то сразу, охватила вялость и сонливость, словно Ставров давно не спал. Впрочем, так и было. Ему вдруг захотелось вымыться в душе, лечь в чистую постель, заснуть и спать сутки, двое, трое…

– Поворачивай, Леха, – неожиданно сказал телохранителю. – Я хочу домой.

Сима была счастлива. Поскольку Марк сразу ушел к себе, она доставала Леху, закармливая его и пытая рассказами о хозяйственных делах.

ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ

Ставров позволил себе побездельничать. За это время Леха нанял двух сторожей, соорудил для них нечто вроде будки у ворот, переменил сигнализацию. Подыскал еще одного телохранителя себе на смену, ведь и ему надо иногда спать. Не имея семейных уз, Леха решил теперь жить в доме босса до тех пор, пока не отыщется «письмоносец». Все эти предохранительные меры заняли пять дней, в течение которых Леха запретил Марку высовывать нос из дома.

Новых писем не подбросили, но это не принесло покоя. Однако настала пора выползти наружу, и Марк рванул на работу. Леха неотлучно находился при нем, даже сопровождал в сортир. И следующий день ознаменовался полным спокойствием. Леха не советовал расслабляться, а к концу дня у него разболелся зуб, Ставров прогнал телохранителя к врачу. Ждал его в кабинете в офисе, размышляя о том, что, по иронии судьбы, он превратился в заключенного: туда нельзя, сюда тоже. Наверное, так чувствует себя узник в одиночной камере, даже поговорить не с кем. Вдруг впервые в жизни отчетливо осознал, что страшно одинок. Это не то одиночество, о котором расписывают поэты, наслаждаясь им, как мазохисты, а полное, безнадежное одиночество, которое жутко тяготило. А ведь совсем недавно оно радовало, еще несколько дней назад он считал способность к одиночеству достоинством, самостоятельностью. Тут-то и вспомнил… Алису. Будто кирпичом по голове огрели: он же назначил ей свидание шесть дней назад и не пришел! Защемило внутри, как давно не щемило, словно потерял что-то очень дорогое навсегда. Собственно, так и было. Где ее искать? Забыв об обещании Лехе непременно дождаться его, Ставров помчался к машине.

Вечерело, поэтому не сразу, а когда выезжал со двора офиса, обнаружил конверт, прижатый к стеклу «дворниками».

Одно слово, всего одно: «ЖДИ».