Место действия - Южный Ливан - Кранихфельд Макс. Страница 5

— Так-то оно так, — недовольно буркнул Волк. — Но если бы я, — он подчеркнул голосом это «я» выделив его интонационно. — Если бы я, был на месте их командира, я все равно бы выставил засаду, а всю сопутствующую трехомундию проводил бы задним числом, после того, как парни будут уже на месте.

— Хорошо, хорошо, — примирительно вскинул вверх открытые ладони Фашист, неким интуитивным шестым чувством он безошибочно определил, что сейчас со старшим товарищем лучше не спорить. — Что ты предлагаешь?

Волк сразу же успокоился и заговорил тоже гораздо мягче, словно извиняясь, за то, что пытался давить на напарника:

— Да ничего особенно напряжного… Рвать нитку будем под утро, часов в пять, перед рассветом. А до этого времени предлагаю по очереди дежурить и наблюдать за той стороной. В случае любого шевеления там, операцию переносим. Так будет вернее, сам знаешь, береженного бог бережет…

— Аллах, — не удержался от шпильки Фашист. — Нет бога кроме аллаха и все в руках его, иншалла!

Заслышав знакомые обороты, настороженно переглянулись Абды, Волк лишь напоказ тяжело вздохнул, демонстрируя свое долготерпение. Ему в принципе было все равно, так как в глубине души он сильно сомневался в существовании какой-либо загробной жизни. И даже если допустить ее наличие, ничего хорошего ему там за темной чертой отделяющей мир живых от царства мертвых, не светило. По совокупности деяний, так сказать. Но все равно лишнее напоминание о его официальном мусульманском вероисповедании ему было как кость в горле. И так он вынужден был соблюдать все эти дурацкие обряды, иначе разные фанатики начинали косо смотреть, благо хоть на период боевых действий это не распространялось. А так реально приходилось: и поститься в рамадан, и вскакивать на молитву перед рассветом, и еще четыре раза за день, и платить закят, ладно еще хоть в Мекку пока не отправили, хотя может, и неплохо было бы прогуляться, в качестве отпуска, как-никак давно уже толком не отдыхал. В отрядах «Хизбаллы» кодекс законов о труде, к сожалению, не действует…

— Ладно, — хлопнул его по плечу Фашист. — Не вздыхай так тяжко, подежурим, все равно я весь на нервах, хрен усну. К тому же еще надо отход подготовить.

Он хитро улыбнулся, на мгновенье став похожим на забавного лисенка из мультфильма, и Волк ответил ему открытой дружеской улыбкой.

К ограждению они подошли, когда мутный предрассветный полумрак окутывал окрестности легкой почти невидимой дымкой. Абд-второй возник из нее бесшумно, как призрак, не тратя слов, условным жестом показал, что все в порядке. Он караулил в последнюю смену, и значит, если они ничего не проморгали, то Волк беспокоился зря, засаду для их встречи выставлять никто и не подумал. Шедший первым в короткой цепочке Фашист остановился у самого забора, чутко всматриваясь в раскинувшуюся прямо за ним в каких-то нескольких десятках метров оливковую рощу. Причудливые тени, залегшие между деревьями, загадочно шевелились, казалось, они скрывают за собой целый отряд настороженно следящих за каждым движением незваных гостей бойцов. Но впечатление это было обманчивым, как всегда обманчив предутренний полумрак. Тот самый, когда черную нитку еще нельзя отличить от белой, а потому Аллах не видит, что происходит на земле и можно вкушать пищу и любить женщину даже в священный месяц рамадан. В роще никого не было гарантированно, не зря же они по очереди караулили здесь с самого заката.

Двое ливанцев шахиды из отряда джихада подтащили вплотную к забору сложную конструкцию из дюраля, чем-то напоминающую садовую стремянку. Фашист брезгливо оглядел черные комбинезоны смертников, зеленые повязки с вышитыми золотом цитатами из Корана на головах, закаменевшие сосредоточенные лица фанатиков и даже передернулся от едва сдерживаемого отвращения. Он ненавидел этих людей, ненавидел почти так же сильно, как евреев, просто последних он считал более опасными, а значит подлежащими уничтожению в первую очередь. «Погодите, мы еще встретимся и с вами», — мысленно пообещал он, возящимся со «стремянкой», смертникам, до хруста зубов сжав челюсти. Ничего, время придет, настанет свой срок для всех и для каждого. А сейчас даже очень удачно, что у нас есть общий враг. Было бы гораздо хуже, если бы вы вдруг смогли договориться с евреями.

«Стремянка» была разложена за рекордное время в десяток секунд, сказывалась предварительная недельная тренировка. Оба шахида уперлись в конструкцию руками, крепко впечатав ступни ног в неровности почвы. Малейшая ошибка на этом этапе могла поставить под угрозу срыва всю операцию, стоит лишь легонько коснуться проволоки забора, и на пульте оператора технических средств охраны участка зажжется тревожный красный огонек, взвоет сирена, срывающая с коек дежурную группу пограничников… И тогда будет уже не до выполнения задания, лишь бы ноги отсюда живым унести… Хотя тут еще вопрос, стоит ли их уносить, за срыв миссии такой важности вполне можно не сносить головы, и благополучно вернувшись в лагерь. Так что, как ни крути, а лучше случайных проколов не допускать.

Первым на дюралевую конструкцию вскарабкался один из Абдов. Постоял секунду, примериваясь к забору, с верхним краем которого теперь оказался почти вровень, а потом одним стремительным рывком метнул вперед свое гибкое, поджарое тело, будто прыгун в высоту, переваливаясь всем корпусом через сложные витки тянущейся поверх забора «егозы». По-кошачьи ловко извернулся в воздухе и почти бесшумно опустился на четвереньки по ту сторону, уже на израильской территории, прямо в мягкую пахоту КСП. На минуту все замерли. Абд, приникнув к земле и стараясь даже не дышать, остальные диверсанты по свою сторону забора, вглядываясь в прицелы оружия, в ожидании криков, стрельбы, команд… Но по ту сторону границы все было тихо, никто не спешил хватать нарушителя, стрелять в него, пускать осветительные ракеты… Тишина, мертвая, давящая, такая обманчивая и вместе с тем спасительная…

Наконец замерший на КСП боевик осторожно пошевелился, видимо, уверившись в удачности переброса и собственной безопасности. Мучительно медленно, будто двигаясь в толще воды, он приподнялся на корточки, выставив перед собой настороженный, готовый при малейшем признаке угрозы тут же изрыгнуть длинную очередь ствол. Волк в этот момент физически ощутил, как перетянутыми струнами звенят его собственные, готовые в любую секунду лопнуть от непосильной нагрузки нервы. Палец замер на спусковом крючке, а по щеке щекотно сползала едкая капля соленого пота. Всего лишь доля секунды нужна была, чтобы смахнуть ее рукой, но он не мог заставить себя оторваться от фосфорицирующей в сумерках зеленой полоской рамки прицела автомата, щупающей густую тень оливковой рощи. Боевик приподнялся на ноги и сделал первый робкий шаг вперед, долго приноравливаясь к вывороченным комьям земли, прежде чем опустить на них обутую в десантный ботинок стопу. Шаг, еще шаг… Постепенно превращаясь в смутную предрассветную тень, растворяясь в полумраке умирающей ночи, Абд скользил все дальше и дальше, направляясь к кромке рощи. Там у первых деревьев он должен залечь и осмотреться и, если все будет в порядке, то тем же путем последует Фашист, потом Волк и второй ливанец.

Боевик уже полностью пропал из вида, растворившись в неверном сумраке. Лишь интуитивно, на самом пороге отпущенных человеку чувств Волк улавливал его неторопливое, скользящее движение. Наконец условленный свист оповестил их о том, что переброс прошел успешно, никакой опасности поблизости не обнаружено, и Абд занял позицию в готовности прикрыть своих товарищей огнем. Теперь действовать следовало быстро. Три по-обезьяньи цепких и ловких фигуры одна за другой взлетели над проволочной спиралью ограждения и мягко приземлились на КСП. Конечно, оставленные этими прыжками следы толком не скроешь, но это уже не имело особого значения. Утренний патруль из солдат пятой пехотной бригады, который мог бы обнаружить место перехода, как раз и должен был стать их жертвой, так что скрывать больше нечего и не от кого.