Это не мое дело - Чейз Джеймс Хедли. Страница 15

– Ваша теория самоубийства трещит по всем швам, – сказал я в заключение.

– Возможно, – ответил он. – Если Нетта не покончила с собой, то у вас был мотив помешать Медж Кенит говорить.

Я с глупым видом раскрыл рот.

– С другой стороны, это все же могло быть самоубийство. Оба ее визитера могли уйти, добившись от Нетты того, что им было нужно, а она после их ухода решила покончить с собой. Все зависит от времени, когда они ушли от нее.

– Ну да! А это может сказать Жюль Коль! Он тоже их видел.

– Я поговорю с ним, – спокойно ответил Корриган.

– Не дойдете ли вы со мной до конца улицы? – спросил я, неожиданно вспомнив о Френки. – Я хочу проверить кое-какое свое подозрение.

Не говоря ни слова, он спустился с крыльца, и мы дошли с ним до глухого переулка, где я видел «стандарт». Я зажег спички и заметил лужицу масла на дороге. Видимо, машина стояла здесь некоторое время.

– Посмотрите сюда. В то время, как я пытался связаться с вами по телефону, мимо проехал «Стандарт». Мне кажется, эта машина принадлежит Джеку Бредли.

– Откуда вы знаете, что она принадлежит Бредли?

– Я проконсультировался у своего астролога, – ответил я.

– Сейчас не время для шуток, – грубо сказал Корриган. Каким образом вы узнали об этом?

– Френки сидел за рулем, а я знаю, что это один из приближенных Бредли.

Корриган что-то проворчал, затем сказал, с подозрением глядя на меня:

– Оказывается, вам известна куча всяких вещей.

– А вы хоть знаете этого Френки?

– Уже некоторое время мы пытаемся прижать его к стенке, но это очень скользкий тип. Его не так-то легко расколоть. Он фигурирует в качестве подозреваемого в целой серии краж, но Бредли всегда подтверждает его алиби.

– Вы считаете, что он мог пойти на убийство?

– Он способен на все, если за это хорошо заплатят.

Когда мы возвращались, я спросил Корригана, нашел ли он что-либо в квартире Медж.

– Ничего, – был ответ.

– Вы хотите сказать, что совершенно ничего не нашли?

Я был совершенно ошеломлен, так как имя Якоби написанное на пыльном полу, нельзя было не заметить.

– Нет, ничего.

Едва не задохнувшись от изумления, я с быстротой молнии устремился к квартире Медж. Оба полицейских в штатском занимались поисками отпечатков пальцев. Я так быстро влетел в комнату, что они не успели помешать мне. Пыль под тахтой была вытерта, и написанное на ней слово исчезло. Я сразу подумал о Жюле Коле. Были ли у него мотивы и время, чтобы сделать это, пока я сидел на крыльце в ожидании Корригана? Однако мне не пришлось долго предаваться размышлениям. Инспектор влетел в комнату с черным от ярости лицом.

Я отошел от тахты и невинно уставился в потолок.

– Что вы себе позволяете, Хармас! Вы не имеете никакого права находиться здесь! Я возмущен вашим поведением!

– Просто стараюсь вам помочь. Кстати, а не пойти ли нам сейчас повидаться с Колем?

– Я это сделаю сам, а вы, вы немедленно убирайтесь прочь! В последний раз предупреждаю вас, Хармас! Забудьте об этом деле. Довольствуйтесь тем, что вас не обвиняют в убийстве. Я проверю вашу версию, и, если она не подтвердится, вы будете задержаны. А теперь убирайтесь с глаз моих!

Глава 11

Когда я проходил по коридору отеля «Савой», направляясь к лифту, навстречу мне попался Фред Улман, репортер «Морнинг стар». С ним я познакомился во время войны, и он оказал мне довольно существенную помощь в сборе информации о преступном мире Лондона. Мы поболтали с ним о прошлом, вспомнили старых друзей, и я совершенно случайно спросил, не говорит ли ему что-нибудь имя Якоби. На лице Фреда появилось выражение изумления, и он нахмурил лоб.

– Вы не многое сможете получить из этого, – сказал он. – Эта история похоронена и забыта, как какая-нибудь мумия.

– И все же расскажите мне все, что вы знаете. Пусть даже речь пойдет о прошлом. Мне очень нужно знать все, что касается этого имени.

– Хорошо, раз вы настаиваете. – Он поудобнее устроился в кресле. – Эта история началась тогда, когда один из воротил театрального бизнеса Херве Алби решил поступить так, как поступает большинство других богачей. Опасаясь инфляции, он вложил уйму денег в бриллианты и другие драгоценности. Покупка такой большой партии драгоценностей держалась в секрете, но к концу четвертого года, то есть три месяца назад, эта новость тем не менее все же стала достоянием гласности, и не успели владельцы сказать «уф», как драгоценности исчезли.

– Отличное дельце, – сказал я. Имя Херве Алби заставило меня насторожить уши. – А где они хранились?

– В Лакхейме. Это в Суссексе, как раз около Хоршема, – ответил Улман. – Я ездил туда в надежде узнать какие-нибудь сведения о краже. Лакхейм маленький городок, но очень благоустроенный, а поместье Алби находится в километре от него. Кража была произведена истинным мастером. Дом был весь буквально опутан сигнализацией, разнообразными звонками и прочими приспособлениями. Были там и полицейские собаки. Что же касается самого сейфа, то он был настолько защищен от постороннего вмешательства, что считался абсолютно неуязвимым. Но взломщик, вероятно, был настоящим виртуозом в своем деле. По мнению полиции, только один человек был способен на такое дело, и этот человек – Георг Якоби. Незадолго до этого он женился на одной из танцовщиц клуба – Зельме и после этого зачастил в «Азур».

– Значит, полиции он был известен еще раньше?

– Еще бы! Это был один из самых известных взломщиков страны. В течение многих лет он специализировался на кражах драгоценностей. Вы знаете Корригана? Именно он вел следствие по этому делу. Вначале он сразу же заподозрил Якоби, но тот представил такое неопровержимое алиби, что Корригану пришлось отказаться от мысли припереть его к стенке.

– И что же это было за алиби?

– Он заявил, что провел ту ночь, играя в покер в клубе «Азур». Официанты ресторана и другие служащие заявили, что видели его. Джек Бредли и еще двое поклялись, что всю ночь играли с ним в карты. Ну, конечно, каждый из этих свидетелей немногого стоит, но их вместе было столько, что полиция не смогла выдвинуть обвинение в отношении Якоби. Оставив его в покое, они принялись рыть в другом месте.

– И, разумеется, безуспешно?

– Ни малейшего шанса на успех у них не было. Конечно, это было делом рук Якоби. Корриган прямо заявил об этом. Но надо было выждать время, чтобы на рынке всплыло что-либо из похищенных драгоценностей. Вот тогда можно было начать новый виток следствия.

– Я уже слышал об этом. Ну и что же, полиция дождалась своего шанса?

– Совсем нет. – Улман скривился. – Ни одна из драгоценностей не была пущена в продажу.

– А что случилось с Якоби?

– Его убили. Месяц спустя после кражи его нашли в маленькой улочке с пулей в сердце. Никто не слышал звука выстрела, и полиция утверждает, что его убили в другом месте, а потом увезли на машине и выбросили на пустынной улочке. Не было найдено ни малейшего следа убийцы. Эта история не наделала бы много шума, если бы в одном из башмаков Якоби не было найдено золотое кольцо, принадлежащее Алби. Полиция еще раз допросила Бредли, но не смогла выдвинуть против него никаких обвинений. С тех пор эта история не продвинулась ни на шаг.

– Совсем никаких сдвигов? – спросил я, предлагая Улману сигарету.

Он взял сигарету и закурил.

– Был один многообещающий ход, но, к сожалению, кончился тупиком. Пуля, которой был убит Якоби, имела один изъян. Полиция заявила, что по нему будет достаточно легко отыскать оружие убийства. Эксперты по баллистике определили, что эта пуля была выпущена из пистолета немецкого производства марки «люгер».

Я сразу же подумал о «люгере», найденном мной в квартире Нетты. Его мог дать ей американский офицер. Не из этого ли пистолета был убит Якоби?

– Они нашли пистолет? – спросил я.

– Нет, держу пари, никогда не найдут. По-моему, в краже были замешаны два человека. Черную работу сделал Якоби, а кто-то другой, находясь в тени, руководил операцией. Я уверен, что впоследствии произошла ссора между компаньонами. Тот неизвестный убил Якоби. Теперь он держит драгоценности при себе, так как боится пускать их в продажу. Корриган придерживается того же мнения. – Улман опорожнил свой стакан и посмотрел на часы. – Ну, пора и в постель. Между нами говоря, я не считаю Корригана приятным человеком, но надо все же отдать ему должное: он достаточно сообразителен и рано или поздно, но поймает грабителей.