Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая - Корджева Елена. Страница 54

К его удивлению, история пробудила у Рудольфа интерес. Тот, кто прежде не брал книгу в руки, теперь часами, днями и неделями изучал историю рода Шварцев, почему-то особенно вдохновляясь явно выраженными способностями к коммерции, которые демонстрировали предки. И даже выразил сожаление по поводу своих махинаций, разительно отличавшихся от кристальной честности отца, деда и прадедов. Герр Конрад ликовал.

– Поймите, майор, я и предположить не мог, куда его – нас! – заведёт эта история. Мне казалось, что я совершаю благое дело. Но, как видно, и тут я ошибся…

Старческий – сейчас, в госпитале, это было слышно особенно хорошо – голос звучал устало и как бы с некоторой обречённостью. Да, собственно, удивляться этому не приходилось. Кого угодно раздавит весть о том, что твоё единственное дитя, свет в окошке, вдруг вновь становится на путь, весьма далёкий не только от божьих заповедей, но и от вполне человеческого уголовного права. Разве мог предположить отец, пытаясь вытащить своего ребёнка из пучины апатии и всемерно поощряя интерес к всякого рода изысканиям, какие цели и способы их достижения тот выберет.

– Я сам оплачивал их поездку в Латвию, мне казалось, так будет лучше…

«Их» – означало Рудольфа Шварца и отправленного с ним для надёжности сына фрау Бундт – Вилли Бундта.

«Вилли Бундт» – запись сопровождал крупный знак вопроса. Новое имя требовало тщательного изучения. Прослушивание продолжалось.

– Они там пробыли почти месяц, Руди звонил, такой воодушевлённый, говорил, что они нашли наш старый дом. Фотографии присылал… Он отреставрирован, там сейчас гостиница. Красиво, конечно, очень современно. Ничего не осталось от прежней жизни… Правда, парк теперь больше ухожен, чем я по детству помню. Что-то в этой жизни меняется и к лучшему, правда, майор?

В голосе теплилась надежда, что не всё плохо, и хоть что-то хорошее где-то происходит. Как видно, старик действительно крепко переживал.

– Вилли им переводчика нашёл, грамотного. Они потом в краеведческий музей ходили, в ратушу за архивными справками обращались.

«Послать запрос латышским коллегам, пусть проверят, от чьего имени направлялись запросы, если они были. Должны же городские власти как-то регистрировать свои справки», – следующая пометка означала руководство к действию.

Эту часть истории старик помнил отлично.

– А потом интерес Руди как-то внезапно пропал. Вилли позвонил, попросил купить обратный билет, я, кажется, Хансу поручил… Они приехали, он сказал, что как будто бы пытался разыскать что-нибудь интересное, но – не получилось. Даже, говорит, вроде бы пытался говорить с местными жителями, но такие уж они неотзывчивые и говорить не хотели. А какая-то старая карга на него чуть пса не спустила. В общем, вернулся расстроенный. Вы себе не представляете, майор, как я обрадовался, когда на этой вечеринке заметил лицо – ну точная копия Георга фон Дистелроя. Вы спросите, а как я, ребёнок, сумел его так хорошо запомнить? А я отвечу: конечно не сумел. Просто мы с Руди столько раз рассматривали старые альбомы, когда он историей рода заинтересовался, вот у меня и отпечаталось…

«А, вот тут пришла врач и прервала разговор, – герру Шварцу требовалось отдохнуть», – пришло услужливое воспоминание. Два часа ожидания в кафетерии завершились появлением сестрички: проснувшийся пациент настаивал на продолжении разговора. До горла накачанный кофеином от несметного количества выпитых за это время чашек, он поднялся в палату.

– Спасибо, майор. Давайте уж, чтобы не откладывать в долгий ящик, закончим. Надо торопиться, а то вдруг скоро мне деревянный ящик по плечу кроить надо будет.

«Он ещё и шутит!» – самообладание этого, в сущности, очень несчастного человека вызывало уважение.

Людвиг нажал кнопку «запись».

– Так вот, поймите, майор, – внимательный взгляд требовал понимания, – я хотел лишь дать Руди интерес к жизни. Хотел, но боялся, что снова что-нибудь пойдёт не так. Поймите, мне очень хотелось, чтобы он понял, что мы оба этим интересуемся. Этот молодой парень стал моим шансом, просто шансом на успех. Я и предположить не мог, что из такого невероятного множества случайностей на старости лет вытащу выигрышный – мне так, во всяком случае, казалось – лотерейный билет! А парень оказался – просто золото! В смысле, он только начал рассказывать, а я уже знал, что это он, он – потомок Георга фон Дистелроя. Вы представляете, что из этого могло бы получиться?

Старик не на шутку разволновался, и аппарат на стене, трубки от которого скрывались где-то под простыней, противно запищал, вызвав, как по волшебству, медсестру. Выгнав Людвига, она принялась колдовать над больным, так что беседа возобновилась только через полчаса, когда сестричка, толкая перед собой штатив для капельницы, сердито махнула ему головой в сторону палаты.

Рассказ продолжался.

Майор Адлер отлично понимал волнение герра Шварца. Ну да, столько лет – практически всю свою долгую жизнь – отдать строительству бизнес-империи и вдруг обнаружить, что перед тобой возможный конкурент, не вложивший ни времени, ни сил законный наследник казалось бы исчезнувшего рода. Ясное дело, он всполошился. И решил немедленно взять дело в свои руки и под свой контроль. Казалось, поначалу многое удалось. Они договорились, и Алекс согласился отправиться за шкатулкой. А что касается Рудольфа, тут вообще получилось, как нельзя лучше – в нём вновь проснулся интерес! По совести говоря, ни в какую шкатулку сам Конрад Шварц не очень-то верил. То есть он ни минуты не лгал – упаси, Бог! – он отлично помнил ту тревожную ночь незадолго до отъезда, столь радикально изменившего жизнь. Он помнил пыхтящего от быстрого шага отца, плачущую Густу и шум, который подняли грузчики. И он совершенно определённо помнил шкатулку и слова папы о том, что она теперь хранительница ценностей древнего рода. То, что это могут быть ценности другого рода, не рода Шварцев, ему, по совести, и в голову прийти не могло. Поэтому, давая поручение парню, он вовсе не лукавил, заявляя, что желает получить то, что по праву принадлежит ему. И в обмен – а как же иначе – готов был содействовать в восстановлении дворянского имени Алекса.

– Если посмотреть правде в глаза, когда-то это был вопрос чести, теперь же – всего лишь вопрос денег. Звание можно купить. Я понёс бы любые расходы, лишь бы Рудольф вновь заинтересовался хоть чем-нибудь. Даже грешным делом подумал, а не сделать ли инвестиции в документы и не собрать ли нечто похожее, чтобы порадовать сына. Вот ведь, желаешь блага, а лукавый – не дремлет…

Поначалу казалось: план себя оправдывает. Алекс поехал в Латвию, а Рудольф вновь оживился. И даже выразил желание курировать этот проект, поддерживать коммуникацию и всячески помогать молодому посланцу. Герр Конрад вздохнул с облегчением и – отпустил это дело в свободное плавание.

О чем теперь горько сожалел…

– Майор, я прошу вас, пожалуйста. Не знаю, сколько я протяну, но вы держите меня в курсе. Я должен знать правду.

4

В госпитале время как будто остановилось. Во всяком случае, так показалось майору Адлеру в первый момент после того, как он вновь переступил порог знакомой палаты.

Ан, нет, некоторые изменения произошли – под простыню больше не тянулись прозрачные трубки. Но герр Шварц по-прежнему утопал головой в услужливо поднятых подушках. И очень внимательно следил, как Людвиг не спеша усаживается на стул для посетителей.

– Спасибо, что пришли, герр майор. Я ждал от вас новостей всю неделю.

«Гляди-ка, а инициатива снова у него. Вот что значит – руководитель», – в голове мелькнуло воспоминание, как он сам отказывался от повышения, не желая менять оперативную деятельность на скучную, как ему казалось, административную. По-видимому, в ней были свои плюсы, и не только в зарплате. И – вдогонку: «Ждал новостей именно от меня, или других источников информации не оказалось?»

– Вы, наверное, уже знаете, Ханса я отпустил, – прозвучал ответ на незаданный вопрос.